http://www.iuaj.net/...go=page&pid=414Смирнов А.В. Концепция совершенствования законодательства Российской Федерации в сфере уголовной юстиции
2008, МАСП, , , Смирнов Александр Витальевич, Смирнов А.В. Концепция совершенствования законодательства Российской Федерации в сфере уголовной юстиции // Сайт Международной ассоциации содействия правосудию. Режим доступа свободный:
http://iuaj.net/modu...go=page&pid=414Концепция совершенствования законодательства Российской Федерации в сфере уголовной юстиции
Смирнов А.В., доктор юридических наук, профессор Северо-Западного филиала Российской академии правосудия, советник Конституционного Суда Российской Федерации
1. Предисловие
1.1. Распоряжением Президента Российской Федерации от 20 мая 2008 г. N 279-рп «Об образовании рабочей группы по вопросам совершенствования законодательства Российской Федерации о судебной системе» в качестве приоритетных направлений повышения качества деятельности судебной системы, названы: обеспечение независимости судебной системы, гуманизации правосудия; обеспечение разумных сроков рассмотрения дел в судах; безусловное исполнение судебных решений; улучшение подготовки и переподготовки судей и кандидатов в судьи; создание системы возмещения гражданам и юридическим лицам вреда, причиненного нарушением права на судопроизводство; исполнение судебных решений в разумные сроки.
Данный документ открывает новый этап судебной реформы в России. Решение столь масштабной и ответственной задачи нуждается в концептуальном подходе, адекватной формой выражения которого служит целевая программа. В этой связи нельзя не упомянуть о существовании Федеральной целевой программы “Развитие судебной системы России” на 2002-2006 годы, утвержденной Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 ноября 2001 г. № 805 (в ред. Постановления Правительства РФ от 6 февраля 2004 г. № 49). Однако срок действия данной программы истек. Кроме того, фактически она была направлена не на концептуальное развитие судебной системы в целом, а лишь на ее интенсификацию.
В средствах массовой информации опубликованы также тезисы «Концепции судебной реформы в России».1 Выйдя из-под пера именитых ученых и будучи весьма интересным документом, тезисы достойны широкого общественного обсуждения. Некоторые подходы и выводы указанных тезисов, созвучны настоящему исследованию.
1.2. Формирование всякой программы предполагает определение исходных условий для ее реализации, целей и задач предполагаемых преобразований, средств и этапов их достижения, а также ожидаемых результатов. Настоящее исследование, не претендуя на статус целевой программы, представляет собой теоретическую концепцию продолжения судебной реформы в России, которая, при прочих равных условиях, может послужить основой для формирования подобной программы.
1.3. В основу настоящей концепции положены следующие принципы:
1.3.1. Максимальное следование букве и духу Конституции Российской Федерации. Так, одна из основополагающих идей концепции непосредственно вытекает из конституционного положения о том, что судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3). В этой связи обосновывается тезис о необходимости такого преобразования процесса, прежде всего уголовного, в результате которого он, с учетом целей судебной реформы, в полном объеме отвечал бы конституционным требованиям судебной и состязательной деятельности.
1.3.2. Системность предлагаемых преобразований. Понятию судебной реформы придается широкий смысл, в соответствии с которым демократическим целям предстоящих переустройств более всего отвечает судебный метод правового регулирования, неразрывно связанный с состязательностью, принципом юридического равенства, беспристрастностью принимаемых решений и способный максимально обеспечить в правоприменении баланс публичных и частных интересов. В свою очередь, такое юридическое представление базируется на воззрениях философско-социологического и естественно-правового характера, согласно которым суд выводится за тесные рамки государственной бюрократии и рассматривается как h?ros des deux mondes — опосредующее звено между государством и гражданским обществом. На этой общей основе формулируются две основные стратигемы:
а) институционализация основных публичных участников судопроизводства в рамках судебной магистратуры как естественно-правовой формы организации судебной власти, понятие которой является родовым по отношению к понятию судебной системы;
б) судебно-состязательное переустройство уголовного процесса.
Данные положения представляют собой проявление структурно-функционального подхода к единому целому, в пределах которого учреждение судебной магистратуры есть, до известной степени, структурная (институциональная) часть преобразований, а судебно-состязательное переустройство уголовного процесса — функциональная составляющая. Термин «до известной степени» — необходимая оговорка, ибо судебная магистратура мыслится не в качестве единого учреждения, а предполагается именно как функциональное единство публично-государственных и общественных элементов.
Настоящая концепция не ставит перед собой задачу дать ответы на все вопросы, поставленные в названном распоряжении Президента Российской Федерации, поскольку это возможно лишь совокупными усилиями всего юридического сообщества. Однако она, как представляется, фокусирует внимание на самых сложных и принципиальных моментах продолжения судебной реформы.
2. Судебная власть: общая характеристика современного состояния и роль на современном этапе развития страны
2.1. Верховный Совет РСФСР 24 октября 1991 года утвердил Концепцию судебной реформы. С этого времени в политической и правовой сфере страны многое изменилось: была принята новая Конституция Российской Федерации, вступили в силу новые кодексы и т.д., ратифицирована Европейская конвенция о правах человека, и Россия признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Претерпело изменения судоустройство, сформировалась обновленная судебная система. На волне этих масштабных преобразований в определенных политических и профессиональных кругах сформировалось устойчивое мнение о том, что судебная реформа подошла к своему успешному финалу. В судейской среде тезис о завершении судебной реформы высказывается уже на протяжении последних восьми лет. Так, в постановлении Всероссийского съезда судей (2000 год) говорилось: «Несмотря на трудности, а иногда и противодействие развитию судебной реформы, можно констатировать, что судебная власть состоялась и что она способна защитить права человека, интересы общества и государства». В декабре 2004 года В.Ф.Яковлев, бывший в то время Председателем Высшего Арбитражного Суда России, на совещании председателей арбитражных судов уверенно заявил: «Судебная реформа в основных направлениях завершена и не нуждается в существенной перестройке». Однако позиция высшего руководства страны по этому вопросу не столь категорична. Так, в послании Федеральному Собранию 2005 года В.В. Путин, будучи тогда Президентом России, признал: «Если часть российского общества будет по-прежнему воспринимать судебную систему как коррумпированную – говорить об эффективном правосудии будет просто невозможно». В мае 2008 года действующий Президент страны Д. А. Медведев, анонсируя начало нового этапа развития судебной системы, отметил, что «основная цель для нас — добиться независимости суда на деле». Чтобы достигнуть этой цели, государству, по мнению Президента, предстоит решить целый комплекс задач. В первую очередь необходимо подготовить меры для искоренения неправосудных решений, «решений, которые, как мы знаем, существуют и которые возникают в результате различного рода давления, звонков и, что греха таить, за деньги», — вскрывает изъяны Д. А. Медведев. Сказанного довольно, чтобы заключить — политическое руководство страны далеко от чувства удовлетворения опытом судебных преобразований. Следует признать, что судейская система в массе своей оказалась морально и профессионально не готова к выполнению новой роли в демократическом обществе. Как показывает опыт, практическая реализация состязательных и других либеральных начал в пореформенном уголовном процессе проходит трудно и противоречиво. Далеко не все российские судьи, прокуроры и следователи оказались готовы принять процесс как спор равных сторон перед лицом беспристрастного и независимого суда. Часть следователей и прокуроров превратно поняли состязательность лишь как свое право с ожесточением преследовать избранную жертву, не слишком заботясь при этом об интересах истины. Пользуясь выражением А.И. Герцена, о таких можно сказать, что «прокурор, как ловкий тореадор, унижен и оскорблен, если травимый зверь уцелел».2 Многие судьи по-прежнему склонны отождествлять свои задачи с задачами прокуратуры и предварительного расследования. Роль правосудия они видят не в беспристрастном и объективном разрешении спора обвинения и защиты, где реабилитация невиновного – такая же желанная цель, как и осуждение виновного, а в пресловутой «борьбе с преступностью». Многие из них полагают, что они «проиграли процесс», если присяжными был вынесен оправдательный вердикт. На усиление юридических гарантий стороны защиты, личности в целом, наиболее инертная, а порой и прямо реакционная часть судебно-следственной системы отвечает откровенным снижением стандартов доказанности виновности, обоснованности и мотивированности решений, снисходительностью к процессуальным нарушениям и пренебрежением к законным интересам участников процесса. Вместо очевидных оправдательных приговоров к невиновным нередко применяется условное осуждение, а в общем масштабе беспощадность судов пытаются запоздало восполнить амнистией. К сожалению, судебная реформа пока не преуспела в одной из главных своих задач — обеспечении подлинной независимости судей. Слишком многие суды де-факто все еще остаются послушным придатком административной системы, боязливо оглядываясь на прокуратуру и другие исполнительные органы власти. Дарованные судебной реформой самостоятельность и независимость в значительной мере были использованы многими судьями не в интересах подлинного правосудия, а для обеспечения собственных групповых интересов, что подрывает в обществе доверие к судебной системе в целом. Так, согласно данным аналитического центра “Левада-Центр” в 2005 году о своем доверии к судам заявляли только 16 % опрошенных. По данным “Фонда общественного мнения” в 2004 году положительно оценили деятельность судов лишь 26 %. При этом на вопрос: “Одни считают, что суд в России руководствуется в своих решениях только законом. Другие считают, что суд в России в своих решениях руководствуется не только законом, но и другими обстоятельствами. С каким мнением – с первым или вторым – вы согласны?” — 62 % опрошенных были солидарны со вторым мнением.
По данным опроса общественного мнения, проведенного в апреле 2008 года,3 мнения россиян относительно эффективности суда в деле защиты прав граждан делятся практически поровну: 36% опрошенных считают, что суд - это действенное средство, и 38% придерживаются противоположной точки зрения. Каждый четвёртый (23%) затрудняется с оценкой. В сёлах преобладает мнение, что суды эффективно защищают права граждан (42% против 33%), в крупных промышленных центрах и, особенно, в Москве и Санкт-Петербурге более распространена точка зрения, что суды, скорее неэффективны. В числе проблем и причин, которые мешают судам эффективно работать, в качестве основной 31% россиян называют недобросовестность и взяточничество судей. Лишь затем, с заметным отрывом следует такой фактор, как давление со стороны властей, на него указывают 23% респондентов. Еще 19% опрошенных связывают неэффективную работу судов с несовершенством законодательства. Столько же (19%) — с большой загруженностью судов.
Таким образом, значительная часть граждан (в среднем более трети опрошенных) российским судам не доверяет, считая их коррумпированными и недобросовестными. Отсюда следует, что первейшими задачами является ныне решительное преобразование внешних и внутренних условий деятельности судов, прокуратуры и следствия, равно как обновление их кадрового состава и обеспечение действенного гражданского контроля над их деятельностью.
Часто высказывается мнение, что судебная система — лишь часть политической системы страны, поэтому начинать преобразования следует с изменения именно политической системы в целях формирования в ней политической конкуренции, в том числе с реформирования всего государственного аппарата, который должен быть развернут лицом к гражданам, действительно, а не декларативно поставлен на службу гражданскому обществу. Однако такая позиция не учитывает то обстоятельство, что одновременная переделка всего государственного аппарата в направлении правового государства, если и возможна, то разве что «по щучьему веленью». Более реалистичный подход состоит в том, что объектом первоочередного воздействия должна быть избрана лишь одна его часть, но зато такая, которая способна повлиять на весь ход государственной машины, властно научив бюрократию служить в первую очередь государству и обществу, и только потом себе. Такой способностью обладает лишь один из элементов государства — судебная система, ибо правосудие — это своего рода реле, с помощью которого «слабым током» индивидуального волеизъявления в соответствии с потребностями гражданского общества можно переключать мощные «силовые поля» социальных отношений. Причем суд — единственное место, где индивид вправе рассчитывать на то, чтобы разговаривать с государством на равных; быть, по замечательному выражению проф. И.А. Покровского, «равноправной с государством державой». Пользуясь известной метафорой, можно сказать, что суд есть как раз то уникальное звено, за которое можно вытащить всю цепь.
Вместе с тем, дальнейшее реформирование самой судебной системы немыслимо без продолжения правовой реформы практически всех отраслей права. Учитывая особенности исторического развития России, можно утверждать, что без широкомасштабной правовой реформы трудно провести и успешную судебную реформу. «Право еще не стало общепринятой ценностью даже для многих представителей власти, зачастую считающих интересы государства и государственной собственности превалирующими над интересами граждан и организаций иных форм собственности. Нужно поставить в качестве актуальной задачи 2004-2008 гг. развертывание масштабной правовой реформы сроком до 2020 г.».4
2.2. Следует сказать, что в первую очередь эта задача справедлива для уголовного процесса. Парадоксально, но состояние всей судебной системы в первую очередь зависит от положения дел именно в уголовном судопроизводстве и уголовно-процессуальном законодательстве. Значение происходящих здесь изменений далеко уклоняется от смысла простого технико-юридического акта. Это прикосновение к самому сердцу гражданского общества, ибо, как утверждал Монтескье, «если не ограждена невиновность граждан, то не ограждена и свобода». Уголовный процесс — последняя бастилия, падение которой происходит прямо на наших глазах. Он самое острое, самое заветное оружие правящей элиты; она делится им крайне неохотно и в самую последнюю очередь. Если это происходит, то налицо верный признак, что двери социального Олимпа под грузом нарастающих социальных проблем вынуждены приоткрыться несколько шире. Как пишет Э. Тоффлер, «демократия меньше зависит от культуры, меньше от марксистского класса, меньше от мужества на поле боя, меньше от риторики, меньше от политической воли, чем от груза решений любого общества». Приведем также авторитетное мнение Алексиса де Токвиля, который был убежден, что «политические законы окончательно закрепляются лишь благодаря уголовному законодательству. Если же оно не служит укреплению политического устройства общества, это последнее рано или поздно разрушается».5 Не умаляя важности преобразований в других отраслях права, следует признать, что только внимание к демократическим преобразованиям в сфере уголовного процесса может преодолеть инерцию, сдерживающую формирование правового государства, верховенство права в жизни общества, защиту прав человека и становление подлинно независимой и эффективной судебной власти.
3. Цели и задачи нового этапа судебной реформы
3.1. Семантически цель — это предмет стремления, то, что надо или желательно осуществить; задача же — то, что требует безусловного исполнения, разрешения.6 Мысля в категориях структурно-функционального подхода, цель судебной реформы можно уподобить искомой функции (f), состав и свойства судейского корпуса — переменной величине (аргументу — a), независимость судей — необходимому свойству независимости, отделенности этого аргумента — (…), а внутренние условия (процедуры) и внешние условия судопроизводства (самостоятельность судебной власти и гражданский над ней контроль) — постоянной величине (константе — k), т.е. f = k (a). Это и есть искомое взаимоотношение целей и задач судебной реформы.
3.2. Приведя к общему знаменателю те направления продолжения судебной реформы, которые названы в распоряжении Президента Российской Федерации от 20 мая 2008 г. N 279-рп, нельзя отрицать, что все они, так или иначе, преследуют одну конечную двуединую цель — создание судебных гарантий правового государства и защиты прав и свобод человека. Именно эти ценности названы в первых двух статьях российской Конституции. Они имманентно присущи и судебной власти, ибо как раз через нее и действует принцип, на котором основывается всякое правовое государство — ограничение силы государственной власти правом.
В то же время, достижение этой цели, строго говоря, предполагает решение следующих задач: 1) формирование достойного судейского корпуса, отвечающего высоким профессиональным и нравственным требованиям; 2) достижение подлинной независимости судей и самостоятельности судебной власти; 3) обеспечение должной судебной процедуры, отвечающей идеалам справедливого процесса; 4) установление действенного гражданского контроля над судебной властью.
4. Способы решения стоящих перед судебной реформой задач
4.1. Организация судебной магистратуры.
В современном демократическом обществе судебная власть перестала быть лишь одной из ветвей государственной власти. Взгляд на судью как на государственного чиновника безнадежно устарел. Суд призван стать связующим звеном между государством и гражданским обществом. Последнее через суд должно иметь право контролировать всевластие государства, что есть первейший признак, указывающий на то, что это государство достойно называться правовым.
В правовом государстве система разделения властей дополняется системой сдержек и противовесов. Важным элементом этой системы служит общественно-государственный, консенсусный способ формирования судейского корпуса. Для этого в континентальной Европе существуют органы, которые именуются высшими советами магистратуры или высшими советами судебной власти и образуются не только из судей, но и из представителей законодательных и исполнительных органов власти, а также представителей адвокатуры и юридической, в том числе научной, общественности. Необходимость в подобных органах объясняется также уважением принципа: «Никто не может быть судьей в собственном деле». Формирование судейского корпуса не может быть делом самого судейского сообщества, ибо, как показывает опыт, это выводит судейскую корпорацию из-под общественного, а в значительной степени, и государственного контроля. Понятие "магистратура" со времен Французской революции стало собирательным понятием для обозначения должностных лиц судебного и прокурорского ведомства. Смысл такого объединения состоит в том, что магистратура образует автономное и независимое от всякой другой власти сословие. Благодаря этому судебная власть является более широким понятием, нежели судебная система, включая в себя наряду с собственно судьями также следственных судей (в тех странах, где учреждена эта должность) и государственных обвинителей. Будучи магистратами, все они значительно менее зависимы от исполнительной власти, что позволяет добиться б?льшей их беспристрастности и объективности. Концепция судебной реформы 1991 года видела одну из причин кризиса судебной системы в отсутствии сплоченной и независимой судейской корпорации. Создание такой корпорации, исключительной прерогативой которой должно быть представление кандидатур на судебные должности, постановка вопроса об освобождении судей от должности, как и перемещение их, рассматривалось в качестве одного из важнейших направлений судебной реформы. Подобная корпорация, названная в Законе судейским сообществом, была создана, а органом ее текущего управления стали квалификационные коллегии судей. Однако, как показывает практика, такой подход во многом оказался ошибочным.
Нельзя оспаривать необходимость и правомерность существования публичной судейской корпорации в той мере, в которой Федеральным законом «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» устанавливается, что эти органы создаются для выражения интересов судей как носителей судебной власти. Однако квалификационные коллегии судей, по существу, являются органами государственной власти. На это указывает способ их создания, финансирования, а также их функции. Решая вопросы, входящие в компетенцию квалификационных коллегий, последние по существу осуществляют государственно-властные полномочия. Но отнесение квалификационных коллегий к органам государственной власти вряд ли правомерно, так как ни в Конституции Российской Федерации, ни в федеральных законах органы судейского сообщества не названы в числе органов власти. Более того, если исходить из того, что квалификационные коллегии все-таки есть органы власти, следует определить, к какой из властных ветвей они относятся. Как известно, судебная власть состоит из судов. Согласно статье 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации, она осуществляется лишь посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Исполнительная власть состоит из органов исполнительной власти, возглавляемых Правительством Российской Федерации. Квалификационные коллегии судей не относятся ни к одному из действующих в Российской Федерации видов органов государственной власти.
Сегодняшняя российская практика такова, что деятельность судебных квалификационных коллегий перестала быть публичной. Граждане, как правило, не знают о том, кто претендует на вакантную должность судьи. Вся дальнейшая, после объявления конкурса, деятельность квалификационных коллегий, по сути, является негласной. Ни Закон о судейском сообществе, ни Положение о квалификационных коллегиях не требуют, чтобы председатель коллегии, его заместители или секретарь делали информацию о работе коллегии доступной для всех заинтересованных лиц. На практике при принятии решений о рекомендации конкретной кандидатуры на вакантную должность судьи недопустимо велика роль председателя того суда, в котором имеется данная вакансия. Нередко квалификационные коллегии становятся и средством для изгнания из судейского корпуса тех его членов, которые по тем или иным причинам стали неугодны судейскому начальству. К сожалению, остракизму нередко подвергаются, как наименее управляемые, самые принципиальные и независимые судьи. В этой связи представляется необходимым отказаться от квалификационных коллегий судей, к которым согласно п. 2 ст. 3 Федерального закона «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» отнесены Высшая квалификационная коллегия судей и квалификационные коллегии судей субъектов Российской Федерации. Следует передать все их функции смешанным общественно-государственным органам, которые можно условно называть Советами судебной магистратуры, учреждаемыми в центре (Высший Совет судебной магистратуры) и в субъектах Российской Федерации. В Совет магистратуры ряд членов могут входить по должности, остальные – избираться самими магистратами из числа лиц, принадлежащих к разным категориям магистратуры, а одна треть — представительным законодательным органом из числа профессоров права университетов и из адвокатов, имеющих значительный стаж работы. Подобным образом аналогичные органы формируются в Италии, Испании, Франции и др. Весомую роль в формировании советов магистратуры в России могла бы играть также Общественная палата Российской Федерации.
Полномочия этих советов надлежит распространить также на государственных обвинителей, выведя последних из состава прокуратуры в отдельную службу (например, в рамках Министерства юстиции РФ), а также на следователей нового органа – Федеральной службы расследований, или Единого следственного комитета, – который может быть учрежден законом уже в самое ближайшее время. Таким образом, предполагается создать в России институт судебной магистратуры.
Процесс назначения магистратов может включать 4 этапа:
1) регистрация всех желающих граждан, отвечающих установленным законом формальным критериям, в реестре кандидатов. Она должна происходить заблаговременно — например, не менее чем за год до начала процедуры отбора — с тем, чтобы кандидатуры могли быть подвергнуты публичному обсуждению. Реестр кандидатов должен быть опубликован в СМИ, в т.ч. на официальном сайте соответствующего совета магистратуры в Интернете.
2) Сдача кандидатами на должности магистратов единых государственных экзаменов по праву.
3) Обсуждение кандидатов Советом магистратуры и вынесение решения о даче рекомендации для назначения на должность или отказе в ней.
4) Рассмотрение Президентом Российской Федерации вопроса о назначении кандидата на должность магистрата.
4.2. Обеспечение равенства судей и их независимости от вышестоящих судей
В процессе исторического развития были выработаны эффективные юридические меры, ограждающие внутреннюю судейскую независимость, и признаваемые во всех устоявшихся судебных системах мира. К ним относятся: запрет на создание чрезвычайных судов ad hoc; коллегиальность суда, несменяемость судей, неприкосновенность судей, несовместимость судебной службы с другими профессиями, установление особых правил о продвижении по службе, о жаловании и наградах и т.д. Среди них — принцип прочности судейских должностей и равенства судей. Судейские должности должны быть постоянными и равноправными. В интересах обеспечения независимости судей недопустимо административное начало их иерархической подчиненности. Здесь не должно быть начальников и подчиненных, а лишь судьи с большими или меньшими полномочиями, данными им для рассмотрения дел. Следует напомнить, что в дореволюционной России судьи первой и высшей инстанций, члены всех судебных мест Судебными уставами были сравнены между собой даже по классу должностей (ст. 237, 239 УСУ). Судья не должен рассматриваться как чиновник; это совершенно особый вид публичной деятельности, нуждающийся в полной судейской независимости.
Напротив, в современной российской судебной системе начало равенства судей, а значит и их независимости, фактически ставится под сомнение наличием гипертрофированных полномочий у председателей судов всех уровней. По существу, именно председатель суда решает судьбы судей. Он делает представление о их назначении на должность, о переводе на другое место работы, присвоении квалификационных классов, то есть судейских разрядов; по своему свободному усмотрению он распределяет дела между судьями и т.д. Именно через председателей судов нередко осуществляется недопустимое влияние на судопроизводство со стороны исполнительной власти.
Существует только один путь обеспечить независимость судей от диктата судейского «начальства». Это введение выборности самим судьями должностей председателей судов, так как сейчас это имеет место в Конституционном Суде РФ.
4.3. Оптимизация суда с участием присяжных заседателей.
Как отмечалось выше, именно переустройство российской судебной системы так, чтобы она максимально обратилась лицом к народу, может явиться средством борьбы гражданского общества с коррупцией и эффективным способом воспитания государственного аппарата «снизу». В нынешних условиях только эта мера позволит относительно быстро снять накопившуюся социально-политическую напряженность, причем не революционным, а эволюционным путем. Но добиться этого вряд ли возможно, если суд останется чисто государственным органом, а общественная функция правосудия по-прежнему будет не обеспечена. Необходимо максимальное «разгосударствление» правосудия с тем, чтобы обеспечить его подлинную публичность. Для этого мировая история суда, юридическая наука и практика приготовили несколько действенных рецептов. Главный из них следующий — «нет эффективнее оружия против судебного произвола бюрократии, чем суд присяжных». Сущность суда с участием присяжных, как известно, состоит в том, что разрешение вопроса о виновности является исключительной прерогативой народных представителей, а профессиональных судей к нему не допускают. Последние в силу принадлежности к государственному аппарату почти всегда остаются ближе к государственному обвинению, чем к защите, а потому профессиональный судья всегда (и не без основания) находится под подозрением в пристрастности и склонности к первоочередной защите именно государственных интересов. Напротив, жюри присяжных свободно от такого упрека; условия для состязания сторон обеспечиваются здесь более полным и справедливым образом, поэтому именно суд присяжных является политической гарантией против любого авторитаризма.
Следует напомнить, что Концепцией судебной реформы Российской Федерации предполагалось внедрение суда с участием присяжных по делам о преступлениях, грозящих виновному лишением свободы на срок свыше одного года, то есть по подавляющему большинству дел. При этом по делам о преступлениях, наказуемых смертной казнью, а также по некоторым другим, слушание перед жюри намеревались сделать обязательным, а в остальных случаях – факультативным, зависящим от воли обвиняемого. По мысли авторов Концепции оправдательный приговор в суде с участием присяжных, если он постановлен с соблюдением уголовного закона и всех процедурных правил, не должен был отменяться вообще. Однако фактически роль суда с участием присяжных оказалась намного скромнее – он может действовать лишь по ограниченному кругу дел, подсудных судам областного, краевого и равных им звеньев. Более того, суд с участием присяжных постоянно служит мишенью нападок со стороны крупных чиновников силовых ведомств, а Верховным Судом Российской Федерации отменяется множество оправдательных приговоров, вынесенных на основе вердиктов присяжных.
Говорят, что присяжные обходятся государству слишком дорого. Это верно, но зато само государство в этом случае намного дешевле обходится обществу. Имеются научные и практические данные об оптимальном количестве жюри присяжных. Оно может колебаться от 6 до 15 человек. Например, в штате Флорида (США) коллегия присяжных формируется из 6 человек. Кроме того, за рубежом этот суд, используемый лишь по желанию обвиняемых, рассматривает, как правило, не более 3-7% дел. Однако подлинное значение суда присяжных проявляется главным образом в политической сфере – он существует и приветствуется как гарантированная для всех возможность защититься против тенденциозных или политически мотивированных обвинений. Так что разговоры о разорительности суда присяжных есть не более чем политический трюк. Только при условии широкомасштабного введения суда присяжных можно рассчитывать на сохранение за юстицией самостоятельной роли в системе сдержек и противовесов.
С учетом сказанного, следует, на наш взгляд, максимально расширить подсудность суда с участием присяжных заседателей, распространив ее (при желании обвиняемого) на все дела о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях. Одновременно, с целью сокращения расходов и упрощения процедур отбора состава присяжных заседателей, можно рассмотреть вопрос о сокращении их количества вдвое. Также было бы целесообразно ограничить максимальное наказание, которое может быть назначено по приговору единоличного судьи (например, десятью годами лишения свободы, за исключением квалифицированного состава убийства и, возможно, некоторых других особо тяжких преступлений) с тем, чтобы риск назначения наиболее строгого наказания искупался для обвиняемого возможностью предстать перед действительно независимым народным судом. Это, как показывает зарубежная практика (в частности, судопроизводства США), позволит оптимизировать (уменьшить) количество дел, фактически рассматриваемых с участием присяжных. Данный вопрос важен не только потому, что «общество готово предоставить блага суда присяжных всем своим членам при условии, что воспользуется ими лишь меньшинство», но и в силу некоторых чисто технических моментов. Так, во многих случаях судом с участием присяжных рассматриваются дела по обвинению в совокупности преступлений, одни из которых составляют неотъемлемую подсудность суда присяжных, а другие, в ином случае, были бы подсудны обычному суду. Понятно, что по многоэпизодным делам и при наличии нескольких подсудимых объем вопросов, которые ставятся перед присяжными, сильно возрастает, что неизбежно замедляет и затрудняет судопроизводство. Однако технические сложности не могут перевесить положительного социально-политического эффекта от расширения сферы подсудности суда присяжных. Например, в США эти суды реально рассматривают не только уголовные, но и гражданские дела с ценой иска более 20 долларов; в ряде случаев общество мирится даже с изоляцией членов жюри на протяжении долгих месяцев во время процесса – в целях предотвращения любого постороннего на них влияния. При этом суд присяжных справедливо рассматривается там как школа непосредственной демократии и правового воспитания для американских граждан.
4.4. Мировой суд — суд присяжных в миниатюре
В идеальном смысле мировое судопроизводство есть как бы маленький суд присяжных, выполняющий ту же самую роль независимого народного правосудия. Оно возникло в Англии в средние века как ответ нарождающегося гражданского общества королевскому абсолютизму. Английские мировые судьи — своего рода народные трибуны гражданского общества. Однако исторически на континенте, в том числе в царской России, мировые судьи, как правило, являлись судебными чиновниками (магистратами) низшего ранга, получавшими жалованье от государства; исключение из этого правила в ряде случаев составляли лишь так называемые почетные мировые судьи, которыми обычно становились известные и уважаемые люди. Институт мировых судей был воссоздан в России законом от 17 декабря 1998 г. «О мировых судьях в Российской Федерации», однако, в его худшем, континентальном обличии, причем без всякого участия почетных судей. Фактически цель введения этого института состояла лишь в том, чтобы разгрузить федеральных судей от массы скопившихся в районных судах дел, а заодно и снять часть финансового бремени с федеральной казны. В целях повышения эффективности судебной власти нужно вернуться к истокам этого удивительного судопроизводства. Прежде всего, необходимо перейти к обязательной и повсеместной выборности мировых судей гражданами так, как это было предусмотрено первоначальным проектом федерального закона. При этом муниципальным образованиям можно разрешить учреждать на своей территории сверх государственной квоты такое дополнительное количество участков мировых судей, которое им необходимо и которое они смогут финансировать из своего бюджета. При этом всю сумму судебных пошлин по гражданским делам, рассмотренным
Я с Ваших слов понял так, что он из местных "умников"?
