Всё остальное из дореволюционного:О допущенных при официальном опубликовании законов и иных нормативных правовых актов ошибках и опечатках производится официальное извещение в том же издании в 14-дневный срок с момента опубликования, с указанием правильного прочтения или приведением полного текста закона или иного нормативного правового акта в правильной редакции. С истечением указанного срока любые исправления в тексте официально опубликованного закона или иного нормативного правового акта могут производиться только посредством принятия нового закона или иного окружного нормативного правового акта.
Здесь:
Подлинный текст нормы, т.е. тот акт, на котором имеется подпись ее автора, редко бывает в обращении; по большей части граждане знакомятся с содержанием норм по печатным и писанным копиям. Так как в этих копиях могут встречаться всякого рода ошибки, искажения, описки, опечатки, пропуски, перестановки слов, неверные знаки препинания и т.д., то, чтобы установить правильный текст, необходимо сверить данную копию с оригиналом. Так, например, если официальная копия какого-нибудь циркуляра административной власти оказывается несходной с подлинной рукописью, то лица, чьих прав касается циркуляр, могут указать органу власти, исполняющему его, на ошибку в копии и потребовать применения подлинного текста.
В другом положении находятся нормы, подлинники которых не поступают в обращение, и которые объявляются гражданам путем напечатания в официальных изданиях. В этом случае официальная копия вполне заменяет подлинный текст, так что проверять и исправлять ее по тексту имеет право только тот орган власти, которому поручено обнародование норм, если, разумеется, конституционные законы данного государства не предоставляют этого права еще и другим органам.
Здесь:Притом, исправление подлинного текста, по самому существу своему, не может быть делом критики, как предшествующего толкованию процесса. Чтобы исправить копию закона, не нужно понимать смысла его, а достаточно сличить внешнее начертание слов. Даже лицо, совершенно не знающее языка, на котором написан закон, в состоянии произвести подобное сличение и установить подлинный текст. Иначе говоря, низшая критика является механической деятельностью и не зависит от понимания смысла закона. Напротив, заметить какую-либо неправильность в подлинном тексте, хотя бы даже самую грубую и явную, решительно нельзя, если не сделать попытки понять закон, т.е., не истолковать его. Положим, например, что в подлинном законе имеется такая опечатка: вместо «муж и жена» сказано «муж или жена». Чтобы заметить опечатку в оригинале, нужно раньше истолковать закон. Только тогда, когда толкование откроет какую-либо погрешность в тексте закона и тем установит несоответствие между мыслью законодателя и формой ее словесного выражения, тогда возникнет вопрос, как выйти из затруднения и чему отдать преимущество: мысли или словам, духу закона или его букве? А это – один из основных вопросов учения о толковании законов.
Отсюда видно, что как обнаружить какую-либо погрешность в подлинной норме, так и показать, в чем именно она состоит, а равным образом и устранить вызванное ею затруднение, можно только путем толкования. Поэтому вопрос о всякого рода промахах в подлинном тексте законов выходит за пределы низшей критики и относится к области толкования, представляя собой один из случаев несоответствия между содержанием и формой законов.
Из этого вытекают следующие вопросы:Существует мнение, что в задачу низшей критики входит также исправление опечаток и искажений текста в официальном органе, служащем для публикации законов.
Неправильность этого мнения очевидна: для того чтобы исправить опечатку, надо понять смысл закона, а этого достигнуть можно путем толкования. Низшая критика, повторяем, есть чисто механический процесс сличения текстов. При этом, конечно, исправлять текст можно только на основании текста первоисточника или заменяющей его официальной копии. Если же и там замечаются опечатки, деятельность низшей критики должна прекратиться: она не компетентна исправлять подлинные тексты юридических норм.
С первого взгляда может показаться, что тут все дело сводится к спору о словах: текст подлинника можно исправить, но такое исправление называется не критикой, а толкованием. На самом деле здесь серьезное различие. Толкование, как мы сейчас увидим, обставлено целым рядом правил, гарантирующих достижение истины в вопросе о раскрытии смысла закона, гарантирующих от произвола толкователей. Это процесс по существу отличающийся от низшей критики. И вот, если бы согласиться с оспариваемым мнением, то получился бы такой порядок: судья сличает текст Свода Законов с текстом Собрания Узаконений; ему кажется, что текст Свода правильнее, а в тексте Собрания есть опечатка, он сейчас же исправляет кажущуюся неправильность, не потрудившись проделать всей сложной процедуры толкования, не уяснивши надлежащим образом смысла закона. [...]
1. Должен ли акт об исправлении опечатки обладать тем же статусом, что и акт с опечаткой (например: зарегистрирован в Минюсте, официально опубликован)?
2. Имеет ли право суд, самостоятельно, путем толкования, исправлять опечатки в тексте НПА?
З.Ы. Поиск смотрел - похожей темы не обнаружил.
