Max-D

При всем уважении к законодателю и объему проделанной работы, отдельные положения Закона № 154-ФЗ aka «Закон о банкротстве физ.лиц» вызывают жгучее желание бросить камень в его огород.

Не утверждаю, то нижеизложенное является правильной трактовкой – вопросов пока возникает намного больше, чем ответов.

1. Многие юристы помнят, как в 2008г. законопроектом из пяти статей пытались перекроить рынок юр.услуг в пользу адвокатов. Разразилась нешуточная дискуссия, отголоски который слышны по сей день. Однако ж – законопроект не приняли, разработка взаимоприемлемого решения в процессе, а в отношении адвокатской монополии высказывается глубокий скепсис.

Очевидно, многих это расслабило. А белый пушной зверь тем временем подкрался незаметно…

2. По ныне наработанной практике суды неплохо относятся к привлечению юристов на объемные, сложные банкротства в качестве представителей АУ для целей оспаривания сделок должника, виндикации имущества, высокотехнологичных взысканий и т.п. Пример. Конечно, не всякое банкротство физ.лица является таковым. Однако АУ всегда мог оплатить услуги юриста, помощника, секретаря и т.п. за свой счет, не требуя с кого-либо компенсации, и сей факт никого не смущал – лишь бы процедура шла оперативно и качественно.

Оплачивать услуги привлеченных лиц из конкурной массы непросто, но заинтересованный кредитор всегда мог профинансировать мероприятия по пополнению «общего котелка». В большинстве случаев эти расходы никем не компенсировались, но овчинка стоила выделки – и кредиторы финансировали.

Конечно, в сложившейся системе есть свои перегибы, в основном связанные с представлением об АУ как о «человеке-оркестре» (хотя для сравнения – едва ли возможно представить судью без аппарата как такового, имеющего доход 30 т.р. в месяц и финансирующего все расходы за свой счет), но все-таки эта система условно приемлема.

3. Когда «эффективные менеджеры» от гос.службы желают что-то улучшить, они вспоминают мантру «нужно больше контролеров!». Это видно, например, по истории со следственными судьями. Не смущает «менеджеров», что процедура банкротства и без того выглядит следующим образом:

…и тогда в Закон попало следующее.

Ст. 213.9 Закона о банкротстве (в ред. ФЗ от 29.06.2015г. № 154-ФЗ), п. 6: АУ вправе привлекать других лиц в целях обеспечения осуществления своих полномочий только на основании определения арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина, если доказаны:

1) обоснованность их привлечения;

2) обоснованность размера оплаты их услуг,

3) при согласии гражданина либо конкурсного кредитора или уполномоченного органа на оплату их услуг.

Если согласие на оплату таких услуг дано конкурсным кредитором, уполномоченным органом или финансовым управляющим, то расходы, понесенные этими лицами, по смыслу п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве, не подлежат возмещению за счет должника. Согласие на оплату услуг таких лиц может быть также дано финансовым управляющим от своего имени (абз. 2 п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2015г. № 45).

И мало того, что для привлечения юристов и т.п. требуется обращаться в суд – нужно ещё положить на депозит суда искомую сумму (п. 5 ст. 213.5 Закона о банкротстве).

Исключение составят лишь обязательно привлекаемые лица – на них эта процедура не распространяется.

Когда речь об оплате услуг привлеченных лиц за счет должника (конкурсной массы), такой подход выглядит относительно приемлемым. Конкурсная масса ж не резиновая. Экономить нужно. И ограничения в большей части оправданны.

Уполномоченный орган (налоговая служба) иначе как по исполнительным листам никогда не платила, так что её упоминание здесь нелепо, но безобидно.

А вот требование конкурсным кредиторам и АУ согласовывать некомпенсируемые расходы на юристов и др. привлеченных лиц с судом, да ещё и оплачивать из услуги через депозит суда – вгоняет в когнитивный диссонанс. Была ли норма в данной части вписана случайно или это целенаправленное вредительство – доподлинно неизвестно. Зато известно, что аналогичная норма заложена в текст законопроекта о финансовом оздоровлении (см. здесь, стр. 10), иными словами – данную практику хотят распространить и на банкротство юр.лиц!

4. Что же по сути представляет собой данное положение?

Есть два лица – две стороны договора. Казалось бы, они вольны определять условия договора по своему усмотрению, особенно, если расходы на услуги не взыскиваются ни с конкурной массы, ни с оппонентов по делу. Спрашивается, чем оправдано в данном случае вмешательство государства в частные правоотношения?[1] Какой полезный эффект будет достигнут от того, что суды будут по своему усмотрению устанавливать цены на юр.услуги?[2] Судьи могут быть сколь угодно профессионалами в области права, но крайне редкий судья понимают анатомию юридического бизнеса. Но именно судьям предлагается встать у руля ценообразования и определения обоснованности привлечения специалистов, и тем самым контролировать сугубо частные правоотношения. Свобода договора? Не, не слышал.

Негативный эффект от указанной нормы прослеживается налицо:

1) повышение загруженности судов ради необходимости согласования каждого чиха АУ;

2) невозможность привлечения специалиста для разрешения оперативных задач – АУ может заболеть, могут совпасть даты судебных заседаний, может потребоваться участник для «мозгового штурма» – но формально нужно будет прежде всего согласовать привлечение с судом;

3) затруднительность делегирования задач от АУ юристам, помощникам, секретарям и как следствие – затруднительность оптимизации деятельности команды АУ и её паралич;

4) возможность «выдавливания» судьями «неугодных» представителей АУ путем занижения цены на услуги и отказа в признании привлечения обоснованным[3];

5) возможность недопуска в суд представителей АУ, несогласованных в судебном порядке в отдельном процессе;

6) коррупционные риски, связанные с тем, что без понимания экономики и математики ценообразования определение цены сводится к безграничному судейскому усмотрению;

7) возможность «зависания» на депозите суда значительных денежных средств и отсутствие гарантий их получения привлеченными лицами.

Это только то, что видится на первый взгляд. На деле все может оказаться еще хуже.

5. Конечно, специалисты в области банкротства – люди гибкие. Придется подстраиваться, выкручиваться, благо, даже в рамках Закона возможностей остается немало.

Но ради чего это все? Зачем усложнять жизнь судам, АУ и юристам ради перекладывания бумажек и кипы отчетности? Зачем нужно делать всех специалистов в области банкротства по умолчанию нарушителями? Зачем создавать риски АУ быть привлеченным к административной ответственности за несогласование с судом того или иного привлеченного лица?

Очень надеюсь, что ошибаюсь в трактовках и на деле все не так плохо. Ещё более надеюсь, что процедуры банкротства юр.лиц обозначенная проблема не затронет. Крайне надеюсь, что и из банкротства физ.лиц норму вычеркнут, предоставив конкурсным кредиторам и АУ право привлекать специалистов за свой счет без согласования с судом, пусть и без компенсации данных расходов.

^[1] О недопустимости произвольного вмешательства в частные дела см.напр.: ст.ст. 1, 421 ГК РФ, Постановления Конституционного Суда РФ от 06.06.2000г. N 9-П,  от 21.04.2003 N 6-П.

^[2] О том, как нынешнее отношение судов к теме судебных расходов влияет на загруженность и авторитет суда – рассказывал ранее.

[3] Плох тот юрист, на которого не жалуются оппоненты, а в нашей системе оппонентом нередко становится сам суд. В частности, за мои успехи в ФАС СЗО судьи жаловались арбитражному управляющему, интересы которого я представлял. Так что своеобразная «месть» в такого рода случаях вполне возможна. 

1. В Арбитражном суде Ставропольского края рассматриваются два гражданских дела А63-4391/2015,А63-4750/2015. В обоих случаях ответчиком является ЗАО «КИТ», интересы которого я и представляю. Обстоятельства дел идентичны.

Прежний конкурсный управляющий ЗАО «КИТ» заключил с истцами (ООО «Гелиос» и ООО «Рассвет») соглашения об ответственном хранении имущества должника – транспортных средств. Дополнительными соглашениями срок действия первоначальных соглашений продлен до 19.05.2015г., после чего в 5-дневный срок имущество должно было быть возвращено хранителями должнику.

Однако к истечению срока соглашения сменился конкурсный управляющий. Хранитель имущество в 5-дневный срок не вернул, сославшись на удержание техники в счет задолженности по соглашениям об ответственном хранении. Управляющий в свою очередь выставил требование технику вернуть.

Тогда хранители заявили в суд иски:

1) о взыскании денежных средств за услуги по хранению имущества;

2) об обязании заключить дополнительные соглашения о продлении срока хранения имущества.

Ответчиком же заявлены встречные иски:

1) об обязании истцов возвратить технику;

2) о применении астрента – взыскании денежных средств на случай неисполнения судебного акта.

2. С требованием об обязании заключить доп.соглашения разобраться было проще всего – свободу договора (ст.ст. 1, 421 ГК РФ) пока никто не отменял, а правовых оснований заключать такие соглашения не имеется.

Со встречным иском пришлось немного покопаться, однако была обнаружена прекрасная практика о снятии всех ограничений с имущества должника при введении конкурсного производства в порядке ст. 126 ЗоНБ.

Условия астрента мы оставили на усмотрение суда, изложив лишь свое видение ситуации по данному поводу.

3. А вот с требованием о взыскании денежных средств вышло сложнее всего.  Мной было заявлено ходатайство об оставлении иска в данной части без рассмотрения –7 со ссылкой на обязанность АУ принимать меры по обеспечению сохранности имущества (ст. 129 (п. 2, абз. 5) Закона о банкротстве, далее – ЗоНБ), хранитель – привлеченное для исполнения данной обязанности АУ лицо, значит по п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.12.2009 N 91 (ред. от 06.06.2014) «О порядке погашения расходов по делу о банкротстве» иск подлежит оставлению без рассмотрения.

Исход рассмотрения данного ходатайства казался мне совершенно предсказуемым. Однако представителем истцов была обнаружена любопытная судебная практика – Постановление АС Поволжского округа от 08.12.2014г. № А65-5106/2014. В данном деле суд основывал постановление на следующих доводах:

1) хранитель не является профессиональным, ООО не создано для целей осуществления хранения имущества юридических лиц, в том числе, находящихся в процедуре банкротства;

2) п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.12.2009 № 91 «О порядке погашения расходов по делу о банкротстве» содержит определение соответствующих привлекаемых лиц и перечень их услуг. Услуги по хранению имущества должника в данный перечень не входят, так как непосредственно не направлены на обеспечение целей соответствующих процедур в рамках дела о банкротстве (sic!);

3) обеспечение сохранности имущества юридического лица есть несение бремени собственника хозяйствующего субъекта, которое возникает с фактом приобретения данного права и прекращается его утратой вне зависимости от экономического состояния правообладателя, лица, выполняющего функции полномочного органа управления юридического лица, осуществления в отношении него процедур, предусмотренных действующим законодательством;

4) возникшие после возбуждения производства по делу о банкротстве требования кредиторов об оплате поставленных товаров, оказанных услуг и выполненных работ являются текущими.

В Определении ВС РФ от 25.02.2015г. по делу № 306-ЭС14-9027 судья Н.А. Ксенофонтова согласилась с кассационным постановлением и данной в нем правовой квалификацией.

4. Сказать, что представленная со стороны истцов практика сломала мне мозг – это значит, ничего не сказать. В целях самопроверки провел некоторые исследования и сделал следующие выводы.

Арбитражный управляющий (далее – АУ) в деле о банкротстве имеет двуединый статус: с одной стороны он исполняет обязанности единоличного исполнительного органа (далее – ЕИО) – ст. 129 (п. 1) ЗоНБ, с другой – имеет ряд специальных обязанностей по ст. 129 (п. 2) ЗоНБ. Соответственно, в деле о банкротстве может иметь место деятельность АУ как ЕИО в рамках текущей деятельности должника (далее – ТДД)[1] и деятельность АУ по осуществлению специальных полномочий, предусмотренных ЗоНБ. Причем ТДД у банкрота может и не быть совсем, а вот спец.полномочия АУ есть всегда.

Понятие расходов по делу о банкротстве рассматривается в ст. 59 ЗоНБ: в случае непогашения «расходов на оплату услуг лиц, привлекаемых арбитражными управляющими для обеспечения исполнения своей деятельности» должником они подлежат взысканию с заявителя по делу.

Аналогичный термин фигурирует в ст. 20.7 (п. 3-6) ЗоНБ в редакции, действовавшей до 29.01.2015г. С указанной даты закон действует в редакции 482-ФЗ, однако новая формулировка – «лица, привлеченные арбитражным управляющим для обеспечения исполнения возложенных на него обязанностей в деле о банкротстве» – носит уточняющий характер, сама по себе ничего существенно не изменила.

П. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.12.2009 N 91 (ред. от 06.06.2014) «О порядке погашения расходов по делу о банкротстве» говорит о рассмотрении споров, связанных с оплатой услуг лиц, привлекаемых арбитражным управляющим для обеспечения своей деятельности и исполнения возложенных на него обязанностей (т.е. речь про обе указанные выше категории, далее – привлеченные лица). При этом указано, что положения ст. 20.7 (п. 3,4) ЗоНБ о лимитах распространяются на услуги любых лиц (относящихся к категориям как специалистов, так и обслуживающего персонала), привлекаемых арбитражным управляющим для обеспечения своей деятельности и исполнения возложенных на него обязанностей.

Т.о. терминология ЗоНБ и указанного Постановления Пленума относительно привлеченных лиц идентична.

При буквальном прочтении указанного Постановления Пленума может сложиться впечатление, что перечень привлеченных лиц и оказываемых ими услуг сформулирован исчерпывающим образом – почта, росреестр, оценщик, реестродержатель, аудитор, оператор электронной площадки, бухгалтер, ЕФРСБ, судебные расходы, в т.ч гос.пошлина. Однако в данный перечень не попадают как минимум юристы и хранители (охранники) имущества должника. С одной стороны это говорит о том, что деятельность данных лиц ведется в рамках ТДД и не подлежит ограничениям, установленным ст. 20.7 ЗоНБ и оспариванию по правилам данной статьи, с другой – лишается процессуальной гарантии в виде компенсации расходов на данных лиц за счет заявителя при недостаточности у должника имущества.

Критерий разграничения правового статуса профессионального и непрофессионального хранителя ни Закону о банкротстве, ни судебной практике неизвестны. Обсуждать тут можно лишь два момента: реальную возможность хранителя исполнить взятые на себя обязательства; необходимость и достаточность принятых мер по обеспечению сохранности (вряд ли для охраны обычного транспорта нужна рота автоматчиков).

Довод об обеспечении сохранности имущества юридического лица как бремени собственника хозяйствующего субъекта звучит красиво, но не стыкуется со специальной обязанностью АУ принимать меры по обеспечению сохранности имущества должника.

Но самый мозголомный довод АС Поволжского округа: услуги по хранению имущества должника не направлены на достижение целей банкротства (расчеты с кредиторами). Причем критерий тут только один – неупоминание о данных услугах в Постановлении Пленума, и все – хранитель уже не является привлеченным лицом.

А вот если отвлечься от формальных моментов и смотреть по сути: а как направлена на достижение целей банкротства оценка имущества, аудит, бух.учет? Очевидно, что сами по себе данные услуги – как и услуги по хранению имущества – не проводят к реализации имущества должника. Однако из этих кирпичиков (хранение, оценка, торги и пр.) и складывается конечный результат – конвертация имущества должника в денежные средства и расчеты с кредиторами. Убрать один элемент – и вся система рушится: имущество может быть украдено, продано по произвольной цене и т.д.

И уж не говорю о том, что конкурсные кредиторы имеют право контролировать расходы АУ и должно быть соблюдено их право на судебную защиту по данным вопросам.

О необходимости рассмотрения требований хранителя об оплате в деле о банкротстве говорит следующая судебная практика:

1) Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 27.05.2014 по делу N А32-36945/2009;

2) Постановление ФАС Поволжского округа от 21.01.2014 по делу N А55-34875/2009;

3) Судебные акты по делу № А14-11358/2010 – Определение АС Воронежской области об оставлении иска без рассмотрения, поддержанное 19ААС и ФАС ЦО;

4) Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 24.07.2012 по делу N А79-7832/2008.

Мнение отдельного взятого судьи ВС РФ – при всем уважении – не может являться основанием для изменения многолетней сложившейся судебной практики (ст. 311 (ч. 3, п. 5) АПК РФ). Тем более, что там шла речь о расходах, по содержанию не являющиеся расходами на собственно хранение, а включающие в себя расходы на функционирование общества после признания его банкротом (содержание имущества, коммунальные платежи, обязательное страхование, эксплуатация техники и транспортных средств, охрана имущества, оплата труда персонала и т.д.). – Определение ВС РФ от 25.02.2015г. по делу № 306-ЭС14-9027 (стр. 2, абз. предпоследний), а настоящих делах речь идет о чистой воды хранении, т.е. речь о деле с иными фактическими обстоятельствами.

Сторона истца указала, что представленная мной практика является устаревшей, законодательство изменилось, но подробных пояснений по данному поводу не представила.

5. По сути конкретных дел нам как стороне ответчика все равно: взыщет суд оплату услуг хранителей в деле о банкротстве или нет. Дойдет очередь – заплатим, не дойдет – не наши проблемы.

Однако принятое судом решение по данному поводу может иметь негативные последствия для судебной практики:

1) невозможность компенсации расходов по делу о банкротстве на охрану имущества должника и юр.услуги с заявителя по делу о банкротстве;

2) возможность злоупотреблений в виде сговора между хранителем и АУ, направленного на взыскание с должника необоснованно высоких сумм за хранение имущества должника и невозможность оспаривания данных сумм по правилам ст. 20.7 Закона о банкротстве;

3) нарушение прав конкурных кредиторов на судебную защиту (ст.ст. 46 (ч. 1), 47 Конституции РФ) и справедливое судебное разбирательство (ст. 6 ЕКПЧ).

Не исключено, что неверно трактую ЗоНБ и Постановления Пленума ВАС РФ.

Однако в связи с тем, что результаты рассмотрения данного дела могут затронуть интересы всех АУ по стране, прошу коллег высказаться по данному поводу: является ли хранитель привлеченным лицом по делу о банкротстве, подлежат ли его требования об оплате услуг рассмотрению в деле о банкротстве - или же все наоборот? Имеется ли у Вас свежая судебная практика по данному поводу?

^[1] Близкий по смыслу термин – обычная хозяйственная деятельность, но ЗоНБ говорит именно о ТДД.

Уважаемые админы, прошу вычеркнуть из заголовку фразу про витязя и дописать слово "о банкротстве". Самостоятельно, увы, не могу.

Доброго времени суток, коллеги.

Были утрачены три векселя. Обратились в Савеловский  и Тверской рай.суды Москвы - вынесены определения о запрете выплат по векселям, предложено опубликоваться.

"Сами мы не местные", так что не представляем куда в Мск податься с таким вопросом.

Федеральные издания - РГ, вестник гос.регистрации  т.п. известны, но по ГПК и по определению суда издание должно быть местным.

Подскажите, пожалуйста, название изданий, кто занимается такими вопросами.

Доброго времени суток.

Высудили пять товарных знаков - http://kad.arbitr.ru...naja chast).pdf

Готовы продать не менее чем за 72 т.р. за штуку.

Положение о порядке продажи имущества должника стоимостью менее 100 т.р. без торгов по прямым договорам у нас утверждено.

Договор составим, если нужно.

Расходы по регистрации договора - на покупателе.

Контакты - личка, 8 /909/ 552-42-71.

Мы - два арбитражных управляющих и юр.агентство.
Готовы к сотрудничеству по линии защиты прав кредиторов в банкротстве. С должниками работаем реже.
Есть 1 форма допуска с гос.тайне, право работы на стратегических предприятиях, обширная практика по оспариванию сделок должника и т.п.
Территориально расположены в Архангельске и Северодвинске.
Работаем в Мск, СПб, Ярославской области и практически по всему Северо-Западному округу. За отдельную плату готовы расширить географию =)
Заинтересованным лицам готовы предоставить судебные акты с нашим участием.
Основные сферы деятельности должников, по которым работаем - строительство, производство ликеро-водочной продукции, оказание коммунальных услуг. 
В частности, немало занимались вопросами недвижимости (здания, земля), векселями, товарными знаками и взысканием компенсаций за их незаконное использование, залоговым имуществом. Сейчас вводим санкции в отношении США об ограничении поставок русской водки =)

В силу банкротной специфики условия сотрудничества обсуждаем индивидуально.
Контакты, тел.: 8 /909/ 552-42-71, личка