александра88 Мне кажется, все же можно уйти от «социалки» и «экономики» в рентных отношениях и, опираясь на сугубо юридические признаки договора ренты, обосновать необходимость обязательного минимума встречного предоставления со стороны плательщика ренты.
Начать, пожалуй, можно с каузы сделки и постулировать оную как две встречные цели сторон договора ПСсИ:
1. У плательщика цель – получить в собственность недвижимость получателя взамен на предоставление ему иждивения. Первая половина правовой цели плательщика достигается после процедуры нотариального удостоверения договора ПСсИ с последующей госрегистрацией как договора, так и перехода права собственности.
Отсюда,
а. Смерть получателя до нотариального удостоверения договора со всей очевидностью влечет его незаключенность и, следовательно, отсутствие как явления юридической действительности (право собственности к плательщику не переходит).
б. Смерть получателя после совершения нотариальной формы, но до госрегистрации сделки и/или перехода влечет…? Варианты: все равно незаключенность договора, либо его недействительность (по каким основаниям?), либо прекращение так, что плательщик сможет зарегистрировать переход ПС в отсутствие умершего контрагента, напр., через суд (*Ну просто лень копать выбор правильного варианта)))
в. Смерть получателя на следующий день (или несколько дней) после зарегистрированного перехода ПС на плательщика - влечет прекращение договора ПСсИ и фактическую его безвозмездность для плательщика, который просто не успел предоставить содержание получателю.
Таким образом, первая половина правовой цели ПСсИ достигается для плательщика по вышеуказанным п. «б» (вероятно) и по п. «в» (несомненно), а вторая – предоставить иждивение не достигается вовсе.
2. Цель получателя – передать жилье в собственность плательщика взамен на получение пожизненного иждивенческого содержания. Достигается после передачи ПС на недвижимость и получения содержания. Обратим внимание на признаки «пожизненное» иждивение (это значит, что ничего после смерти получателя в принципе не должно приниматься во внимание, в частности интересы наследников) и, главное, фактическое «получение» иждивения получателем для достижения правовой цели договора ПСсИ.
Отсюда также будет выводиться недостижение правовой цели договора на стороне получателя ренты при его скоропостижной кончине. И если договор, правовой результат (последствия) которого не позволяет достичь правовых целей сторон, то, например, в нашем случае такой договор никак не может являться «договором ПСсИ» и можно признавать его ничтожным на основании ст.168 ГК РФ либо (что весьма маловероятно) на основании п.2 ст.170 ГК как объективно притворную сделку (что конечно будет противоречить субъективно-волевой, а не формальной дефектности притворных сделок).
И в конечном счете можно сказать, что недостижение сторонами правовой цели договора повлечет, в том числе и несоответствие его социальным (нет иждивения) и экономическим (нет возмездности) признакам.
