Сообщений в теме: 319

[vicktor]

Всетаки хотелось бы мнения колег Цитата Но самый главный вопрос. ст.5 кодекса этики, ст. 8 Закона об адвокатуре и ст. 56 ч. 3 п. 3 УПК а) дают возможность адвокату не отвечать на вопросы без последствий (ст. 307, 308 УК) б) запрещают следователю вызывать адвоката для допроса по этим обстоятельствам Как более правильно?

м.б. Вы сначала предложите свое видение вопроса?

[vicktor]

Интересное определение ВС РФ:

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 8 февраля 2008 г. N 4-О08-5

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего - Анохина В.Д.
судей - Иванова Г.П. и Лизунова В.М.
рассмотрела в судебном заседании от 8 февраля 2008 года уголовное дело по кассационному представлению государственного обвинителя - прокурора Котова С.Ф. и кассационной жалобе адвоката Даудриха В.Н. на постановление судьи Московского областного суда от 18 декабря 2007 года, которым уголовное дело в отношении К.П., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "а", "ж", "з", 222 ч. 2 УК РФ, возвращено прокурору Московской области в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Заслушав доклад судьи Иванова Г.П., выступления адвоката Даудриха В.Н., просившего отменить постановление судьи и дело направить на новое рассмотрение, и прокурора Лущиковой В.С. об оставлении постановления без изменения, судебная коллегия

установила:

уголовное дело возвращено прокурору в связи с тем, что было нарушено право на защиту К.П. - адвокат Даудрих В.Н., защищавший интересы К.П. на предварительном следствии и защищающий в настоящее время его интересы в суде, ранее был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении П., К. и К., из которого было выделено дело в отношении К.П. в отдельное производство связи с его розыском.
В кассационном представлении ставится вопрос об отмене постановления судьи и направлении уголовного дела на новое рассмотрение.
Указывается на то, что оснований для отвода адвоката Даудриха по делу К.П. не было, поскольку адвокат был допрошен только по процессуальным вопросам.
В кассационной жалобе адвокат Даудрих утверждает, что при допросе в суде по делу П., К. и К. никаких показаний о фактических обстоятельствах дела, ставших ему известными в связи с осуществлением защиты К.П., он не давал и суд ему эти вопросы не задавал.
По делу К.П. он также не допрашивался в качестве свидетеля.
Поэтому он считает, что оснований для возвращения уголовного дела прокурору, у суда не имелось. К тому же, судом был нарушен порядок отвода адвоката, поскольку сторона обвинения и сам подсудимый не возражали против его участия в деле в качестве защитника, заявлений об отводе или о признании доказательств недопустимыми от участников процесса не поступало, и данные вопросы в суде не обсуждались. Просит отменить постановление судьи и направить дело на новое рассмотрение.
Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационного представления и кассационной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены постановления судьи.
По смыслу ч. 1 п. 1 ст. 237 УПК РФ, судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, если по делу были допущены такие нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли на составление обвинительного заключения, и поэтому исключается возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения по делу на основе данного заключения.
Как обоснованно указано в постановлении судьи, при расследовании уголовного дела в отношении К.П., выделенного из уголовного дела в отношении П., К. и К., было допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона - нарушено право обвиняемого К.П. на защиту.
------------------------------------------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
В тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеется в виду пункт 1 части 1 статьи 72 Уголовно-процессуального кодекса РФ, а не Уголовного кодекса РФ.
------------------------------------------------------------------
Так, согласно ст. 72 ч. 1 п. 1 УК РФ, адвокат не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он по данному уголовному делу участвовал в качестве свидетеля.
Из протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении П., К. и К., приобщенному к материалам уголовного дела в отношении К.П. по ходатайству государственного обвинителя, видно, что адвокат Даудрих В.Н., имевший соглашение на защиту К.П., объявленного в розыск, был допрошен в качестве свидетеля по обстоятельствам, связанным с проведением в его присутствии адвокатом Косухиным опроса К.П. и представлением затем этого опроса суду.
Поскольку К.П., К., К. и П. вменялось совершение одних и тех же преступлений, однако в связи с розыском К.П. невозможно было рассмотреть уголовное дело в отношении них в одном производстве, следует признать, что уголовное дело, выделенное в отношении К.П. в отдельное производство, и уголовное дело в отношении К., К. и П. по существу представляют собой одно и то же уголовное дело.
В таком случае, допрос адвоката Даудриха в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении П., К. и К. исключал его возможность осуществлять защиту К.П., после его задержания, на предварительном следствии и в суде.
Доводы кассационного представления и кассационной жалобы о том, что адвокат Даудрих был допрошен не по фактическим обстоятельствам, а по процессуальным вопросам, и поэтому к нему не применимо положение п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, являются необоснованными.
Во-первых, уголовно-процессуальный закон, устанавливая запрет на участие адвоката в качестве защитника по уголовному делу в случае его допроса по этому же делу как свидетеля, не делает разграничения между допросом адвоката по фактическим обстоятельствам дела или по процессуальным вопросам.
Во-вторых, сообщение адвокатом при допросе в качестве свидетеля любых сведений, которые ему стали известны в связи с осуществлением им защиты обвиняемого, ставит под сомнение сохранение адвокатом конфиденциальности полученной им информации, без которой не может быть эффективной юридической помощи.
Таким образом, запрещение уголовно-процессуальным законом совмещения процессуальной функции защитника с обязанностью давать свидетельские показания по тому же уголовному делу, является категорическим.
В связи с этим, ссылка адвоката в жалобе на то, что ни государственный обвинитель, ни сам К.П. не возражали против его участия в судебном разбирательстве, не может быть признана в качестве основания для отмены постановления судьи.
Необоснованными являются также доводы кассационной жалобы адвоката о том, что в судебном заседании был нарушен порядок отвода адвоката, поскольку суд принял решение только о возвращении уголовного дела прокурору.
Руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

постановление судьи Московского областного суда от 18 декабря 2007 года в отношении К.П. оставить без изменения, а кассационное представление и кассационную жалобу - без удовлетворения.

Сообщение отредактировал vicktor: 02 December 2010 - 15:33

[vicktor]

Получил таки сегодня постановление по моему делу. Мотивировка конечно не очень. Да Бог с ним. Пока цель достигнута. на сегодня кассацию никто не подал.

«копия»

Материал №________

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

об удовлетворении жалобы

г. 22 ноября 2010 г.

Судья городского суда Московской области А., с участием помощника городского прокурора И., заявителя адвоката Х., представившего удостоверение №, выданное ГУ МЮ РФ по г. Москве г. и ордер №;

при секретарях Ш., А., а также старшем следователе СУ при УВД С.,

рассмотрела в судебном заседании жалобу адвоката Х, на незаконные действия старшего следователя С. и начальника отдела К-ва. СУ при УВД;

УСТАНОВИЛ: 07 октября 2010 г. в городской суд поступила жалоба адвоката Х.., осуществляющего защиту обвиняемого Т., поданная в порядке ст. 125 УПК РФ, на действия старшего следователя СУ при УВД С., выразившиеся в вызове его для допроса в качестве свидетеля по уголовному делу, где он выступает в качестве защитника по соглашению обвиняемого Т.

В обоснование своей жалобы адвокат Х. указал, что он с 11 августа 2010 г. допущен в качестве защитника обвиняемого Т. 06 октября 2010 г. он был вызван следователем С. для допроса в качестве свидетеля по этому же уголовному делу к 15 час. 07 октября 2010 г., при этом судебного решения о разрешении данного следственного действия и допроса его в качестве свидетеля в порядке ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и ст. 165 УПК РФ не выносилось. Таким образом, действия старшего следователя С. о его вызове на допрос в качестве свидетеля по уголовному делу, по которому он осуществляет защиту обвиняемого Т., являются незаконными.

29 октября 2010 г. адвокат Х. уточнил и дополнил свою жалобу, поскольку помимо старшего следователя С., начальник отдела К-в. также стала повестками вызывать его на допросы в качестве свидетеля по этому же уголовному делу на 03 сентября 2010 г. и 01 октября 2010 г., а следователь С, повторила его вызовы на 12 октября 2010 г., 13 октября 2010 г., 14 октября 2010 г., на которые он не явился, направив в адрес старшего следователя С. уведомление об отказе являться на допросы. Свой отказ обосновал тем, что решения о его отводе в порядке ст. 69, ч. 2 ст. 72, ст. 165 УПК РФ, не выносилось. Судебного решения о разрешении производства следственного действия - допроса его в качестве свидетеля в порядке ч. 3 ст. 8 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», ст. 165 УПК РФ не выносилось. До момента допуска в качестве защитника он в качестве свидетеля не допрашивался, оснований к его отводу в соответствии со ст. 72 УПК РФ не имеется.

В настоящем судебном заседании заявитель - адвокат Х. поддержал доводы своей жалобы по изложенным в ней основаниям, дополнив, что допрос его в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении Т., защиту которого он осуществляет, противоречит действующему законодательству, о чем неоднократно высказывался в своих определениях Конституционный Суд Российской Федерации.

Старший следователь С. считает жалобу адвоката Х. подлежащей отклонению, так как она хотела допросить его в качестве свидетеля в отношении Г., который проходит по уголовному делу вместе с Т., защиту которого по соглашению осуществляет адвокат Х., на предмет выяснения, не оказывал ли Х. какую-либо юридическую помощь Г., после чего, в зависимости от содержания , допроса, решить вопрос об отводе адвоката Х. В настоящее время-, адвокат Х. от участия в уголовном судопроизводстве по уголовному делу в отношении Т. не отстранен, иных решений в отношении адвоката Х. по делу нет.

Помощник городского прокурора Ч. считает жалобу адвоката Х. подлежащей удовлетворению.

Исследовав представленные в обоснование жалобы материалы, а также представленные в судебное заседание копии материалов уголовного дела, выслушав участников процесса, суд считает ее обоснованной и подлежащей удовлетворению в полном объеме.

В соответствии с положениями ст. 125 УПК РФ в судебном порядке могут быть обжалованы, в том числе, и действия следователя, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства, либо затруднить доступ граждан к правосудию.

В соответствии с ч. 1 ст. 1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается Уголовно-процессуальным Кодексом РФ, основанным на Конституции РФ.

Частью 1 ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи.

В определении Конституционного суда РФ № 439-0 от 08 ноября 2005 г. указано, что государство, гарантируя каждому право на получение квалифицированной юридической помощи, обязано создать гражданам надлежащие условия для реализации этого конституционного права, а лицам, оказывающим юридическую помощь, в том числе и адвокатам, - условия для эффективного осуществления их деятельности. Одним из таких условий является обеспечение конфиденциальности информации, с получением и использованием которой сопряжено оказание юридической помощи, чему в частности служит институт адвокатской тайны, призванный защищать информацию, полученную адвокатом относительно клиента или других лиц в связи с предоставлением юридических услуг.

Согласно правовой позиции Конституционного суда РФ, высказанной в определении от 06 июля 2000 г, № 128-0, гарантии конфиденциальности отношений адвоката и клиента являются необходимой составляющей права на получение квалифицированной юридической помощи как одного из основных прав человека, признаваемых международно-правовыми нормами, и юридическая помощь адвоката в уголовном судопроизводстве не ограничивается процессуальными и временными рамками его участия в деле при производстве расследования и судебного разбирательства, и включает в себя и возможные предварительные консультации. Конфиденциальность информации, которая получена адвокатом независимо от времени и обстоятельств ее получения - в процессе профессиональной деятельности в рамках отношений с клиентом по оказанию ему квалифицированной юридической помощи и которая, следовательно не подлежит разглашению, не может быть предметом свидетельских показаний.

Данная конституционная норма нашла свое отражение в действующем уголовно-процессуальном законодательстве, регламентирующем участие защитника в уголовном судопроизводстве, и предусматривающем гарантии обеспечения права на получение квалифицированной юридической помощи, введя определенные ограничения по возможности допроса некоторых категорий лиц в качестве свидетеля. Так, в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 56 УПК РФ не подлежат допросу в качестве свидетелей: адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого - об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием, а также адвокат - об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи оказанием юридической помощи,

В соответствии с положениями п. 3 ч. 4 ст. 46 и п. 8 ч. 4 ст. 47 УПК РФ подозреваемый и обвиняемый вправе пользоваться помощью защитника.

В соответствии с требованиями ч. 1 ст. 50 УПК РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законными представителями, а также другими лицами по поручению или согласия подозреваемого, обвиняемого.

По смыслу данной нормы уголовно-процессуального законодательства подозреваемый и обвиняемый вправе пользоваться услугами того защитника, который ими выбран и приглашен для оказания квалифицированной юридической помощи.

Из представленных в судебное заседание материалов уголовного дела усматривается, что адвокат Х. 11 августа 2010 г. в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона был -допущен в качестве защитника обвиняемого Т., о чем в материалах уголовного дела имеется ордер, и принимая участие в следственных действиях, проводимых с указанным лицом.

31 августа 2010 г. и 29 сентября 2010 г. адвокат Х. был вызван следователем К-в, производившей расследование уголовного дела в отношении Т.., на защиту которого у адвоката Х. было заключено соглашение, для допроса в качестве свидетеля, о чем свидетельствуют представленные заявителем копии повесток.

07 октября 2010 г. адвокат Х. был вызван на допрос в качестве свидетеля по тому же самому уголовному делу, следователем С., о чем свидетельствуют представленные заявителем копии повесток.

Адвокат Х. на вышеуказанные .допросу не явился, направив следователю С. (руководителю следственной группы), производящей предварительного расследование по уголовному делу в отношении его подзащитного Т. уведомление об отказе явиться на допрос в качестве свидетеля, так как это нарушит права Т. на защиту, так как согласно Российского уголовно- процессуального законодательства, статус свидетеля и защитника по одному и тому же делу не допустим.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу о том, что вызовы следователями К-в. и С., для допроса в качестве свидетеля по делу защитника обвиняемого по тому же делу Т., являются существенными нарушениями норм уголовно-процессуального законодательства, устанавливающих особый порядок возможности допроса в качестве свидетеля лица, обладающего в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 56 УПК РФ свидетельским иммунитетом, что приведет, в свою очередь, к причинению ущерба конституционным правам обвиняемого Т., гарантированным ч. 1 ст. 48 Конституции Российской Федерации на получение квалифицированной юридической помощи.

Принимая во внимание изложенное, суд не может согласиться с доводами следователя С. о том, что адвокат Х. будет допрашиваться не по обстоятельствам, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи в качестве защитника Т., а об обстоятельствах оказания, либо не оказания юридической помощи обвиняемому по тому же делу Г., который согласно предъявленному обвинению действовал совместно и по предварительному сговору с Т.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу о том, что доводы жалобы адвоката Х.. являются обоснованными и она подлежит удовлетворению.

С учетом изложенного и руководствуясь ст. 125 ч. 5 п.1 УПК РФ, судья

ПОСТАНОВИЛ:

Жалобу адвоката Х. на незаконные действия старшего следователя С. и начальника отдела К-в СУ при УВД - удовлетворить и обязать устранить допущенные нарушения.

Копию настоящего постановления направить заявителю адвокату Х., старшему следователю СУ при УВД С., начальнику отдела СУ при УВД К-в., городскому прокурору.

Постановление может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Московского областного суда через городской суд в течении 10 суток со дня вынесения.

Федеральный судья

подпись

постановление не было обжаловано, вступило в з.с., и соотв. копия с отметкой сегодня мною получена.

Сообщение отредактировал vicktor: 06 December 2010 - 23:44

[РАФ]

Поздравляю, Виктор, мне вот отказали - подал касацию.
Тем не менее в постановлении обойдены вопросы:
1) необходимость получения судебного решения на допрос адвоката
2) на чем основан запрет вызова адвоката?

Вот моя цепочка мыслей
В силу ч. 1 ст. 56 УПК РФ Свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.
Таким образом, с момента вызова (то есть направления повестки) лицо приобретает статус свидетеля. Следовательно, право воспользоваться иммунитетом у адвоката возникает не в ходе допроса, а с момента его вызова для допроса в качестве свидетеля.
Соответственно возникают вопросы:
а) как зафиксировать интерес следователя к обстоятельствам, которые стали известны адвокату в связи с оказанием им юридической помощи?
б) обязан ли адвокат доказывать, что интересующие следователя сведения стали известны адвокату в связи с оказанием им юридической помощи или достаточно заявить об этом?
в) может ли адвокат отказаться от явки на допрос об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи (в том случае когда предмет допроса не вызывает сомнений) либо данный отказ следует оформить в протоколе допроса свидетеля?

В моем случае суд указал, что сам иммунитет не дает права адвокату не являться на допрос, а лишь не отвечать на вопросы, относящиеся к тайне.
Вот по крупицам собираю аргументацию...

[vicktor]

Вот по крупицам собираю аргументацию...

А Вы. коллега, прошу прощения, внимательно ли читали все то, что было выложено выше, в частности, мною? Что-то непохоже...

в постановлении обойдены вопросы: 1) необходимость получения судебного решения на допрос адвоката

этот вопрос нашел свое полное разрешение в определении КС №516-О-О по делу гольдмана. Решения не нужно, потому что защитник не может быть вызван в принципе. В отношении адвоката ( не защитника) КС прямо не высказывался. Вас, я понял, доверительница формально не подозреваемая. так? Но она подозреваемая по сути, фактически. И ситуация полностью укладывается в позицию КС по делу Маслова? Так? Вообще странно, что Вы получили такое решение в суде. М.б. был допущен существенный косяк какой-то с Вашей стороны. Нафига Вы поперлись сами то на допрос без привода? За яйца то пока не брали же еще. Вам, впрочем, виднее...

Следовательно, право воспользоваться иммунитетом у адвоката возникает не в ходе допроса, а с момента его вызова для допроса в качестве свидетеля.

Еще раз. Нет у адвоката никакого ПРАВА иммунитета. Право - это когда у субъекта права есть выбор. Хочет - болтает, хочет - молчит. и сведения такого свидетеля будут доказательствами процессуальными по делу. А если адвокат наплюет на закон и правила профессии (вместе со следаком, судьей и проч.), то болтовня адвоката НЕ БУДЕТ процессуальным доказательством по делу. Сведения эти недопустимы в качестве доказательств.Вызов адвоката - незаконен. АП Москвы считает, что адвокат если и может сам явиться, то только по вызову суда.

Сообщение отредактировал vicktor: 08 December 2010 - 17:23

[РАФ]

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 29 мая 2007 г. N 516-О-О
ЖАЛОБ ГРАЖДАН ГОЛЬДМАНА
Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые стали ему известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (статья 23, часть 1, Конституции Российской Федерации) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельствование против него самого (статья 24, часть 1; статья 51 Конституции Российской Федерации).
В силу приведенных принципиальных положений установленный в пунктах 2 и 3 части третьей статьи 56 УПК Российской Федерации запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу или в связи с оказанием иной юридической помощи, распространяется на обстоятельства любых событий - безотносительно к тому, имели они место после или до того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката - судом или следователем.
Исходя из недопустимости совмещения процессуальной функции защитника с обязанностью давать свидетельские показания по уголовному делу, в котором он участвует, федеральный законодатель закрепил в пункте 1 части первой статьи 72 УПК Российской Федерации правило, согласно которому защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он ранее участвовал в нем в качестве свидетеля. Это правило не может препятствовать участию в уголовном деле избранного обвиняемым защитника, ранее не допрашивавшегося в ходе производства по делу, так как исключает возможность допроса последнего в качестве свидетеля об обстоятельствах и фактах, ставших ему известными в рамках профессиональной деятельности по оказанию юридической помощи, независимо от времени и обстоятельств получения им таких сведений (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июля 2000 года N 128-О).


Ув.Виктор, из КСа на который вы ссылаетесь не следует прямого ответа на мой вопрос.
1. Что означает "не может быть допрошен"?
Ведь протокол допроса свидетеля можно составить и при отказе от дачи показаний. Если встать на точку зрения, что "не может быть вызван для допроса", то
2. Как до начала собственно допроса зафиксировать намерение следователя допросить адвоката по запретным обстоятельствам? Ведь адвоката может быть вызывают и не в связи со статусом и оказанием помощи.
3. Надо ли вообще это фиксировать? Или просто имеешь ксиву - посылаешь следака (мечты.. мечты...)
4. Если все-таки следак формализует свой интерес, как адвокату правильно процессуально отреагировать, кроме как прятаться дома под кроватью?
5. Надо ли (например при обжаловании действий следователя) доказывать адвокату, что эти вопросы стали ему известны в связи с помощью и поэтому по ним нельзя допрашивать? Хорошо бы вывести некую презумпцию достоверности отнесения интересующих следствие сведений к области запретных.

Отвечаю на вопрос нафих я поперся к следаку. Теперь есть протокол, где русским по белому заданы вопросы, по которым адвокат не может быть допрошен. Теперь я ставлю задачу признать этот допрос незаконным. Предмет допроса ясен, осталось убедить суд в незаконности самого факта допроса. А для этого надо доказать, что нельзя было вобще адвоката для этого вызывать.
А пока получается - нельзя меня допрашивать, так как я потеряю статус защитника. В моем случае у меня нет статуса защитника по данному делу, и может быть никогда не будет. Поэтому аргумент КСа о невозможности совмещения в одном лице статуса свидетеля и защитника сам по себе ничего не дает.

Сообщение отредактировал РАФ: 09 December 2010 - 16:26

[vicktor]

РАФ,моя ситуация процессуально отличалась от Вашей. Я то, как раз, был защитником. очевидно, что раз защитник не может быть допрошен, то он не может быть и вызван. Не может существовать никаких обстоятельств (кроме алиби злодея), которые могли бы быть выяснены у защитника. Если реально защитник может дать злодею алиби, то он либо не имеет право принимать защиту, либо, если выяснил это потом, должен поставить вопрос об отводе.

У Вас, как я понял, гр-ка Гольц пока не обвиняемая, но УД уже есть. Непонятно, допрашивалась ли она на следствии, похоже, что нет. также похоже, что в УД нет Вашего ордера на защиту гр-ки Гольц и она Вам не поручала свою защиту в УД. Характер же Ваших с ней отношений был таков, что Вы ей оказывали какую-то юр.помощь. и в связи с ее деятельность и косвенно Вашими действиями в ее интересах возникло УД. Если это так, то Вы могли быть вызваны на допрос, но само собой, практически ничего не можете сообщить следствию. Чтобы не гадать на кофейной гуще, и если Вам интересно, м.б. осветите ситуацию чуть подробнее или можем перейти в личку.

Что означает "не может быть допрошен"? Ведь протокол допроса свидетеля можно составить и при отказе от дачи показаний. Если встать на точку зрения, что "не может быть вызван для допроса"

, имхо, если не может быть допрошен, то не м.б. и вызван.

Как до начала собственно допроса зафиксировать намерение следователя допросить адвоката по запретным обстоятельствам?

т.е. сейчас мы об адвокате, а не о защитнике говорим? под защитником я подразумеваю и адвоката свидетеля в т.ч.(потенциального или фактичекого подозреваемого).
но ведь, как правило, прекрасно знаешь, почему тебя вызывают? Разве нет? Я бы для страховки по первому вызову не пошел. Позвонил бы, спросил, что да зачем? Возможно предварительно бы заслал бумагу, потребовав сообщить круг фактов, для установления коих вызываюсь. если бы выяснилось, что вызов связан с кем-либо из моих доверителей, потребовал бы суд.решение. Вообщем, старался бы держаться до последнего, приложив максимум усилий, для заполучения бумаги с кругом вопросов или подобной.

В моем случае, уж протокол начали печатать, я попрощался и ушел.

Ведь адвоката может быть вызывают и не в связи со статусом и оказанием помощи.

может, конечно. Для размышления. Напр. гр-ка гольц встретилась с адвокатом, взяла подготовленные для нее документы, получила нужные ей разъяснения, и пошла в организацию Х., где сии документы использовала в своих интересах. Сотрудники Х. описали гражданку гольц как даму в платье "с драконами да змеями". Следак хотел лишь узнать у адвоката, во что была одета гр-ка Гольц на встрече с ним. Вызов и вопрос допустимы?

Надо ли вообще это фиксировать? Или просто имеешь ксиву - посылаешь следака

думаю, надо фиксировать. А как иначе? "А тут примчались санитары и зафиксировали нас..."(с) [подумал о грустном]

Если все-таки следак формализует свой интерес, как адвокату правильно процессуально отреагировать, кроме как прятаться дома под кроватью?

полагаю необходимым прислать следаку мотивированный отказ от явки на допрос. Что до "прятаться под кроватью", то и такой способ уклонения возможен по обстоятельствам дела. Ничего в нем особо предосудительного не усматриваю. Кстати, известный адвокат Пэрри Мейсон любил прятаться от лейтенанта Трэгга в турецких банях. Иногда помогало.

Надо ли (например при обжаловании действий следователя) доказывать адвокату, что эти вопросы стали ему известны в связи с помощью и поэтому по ним нельзя допрашивать? Хорошо бы вывести некую презумпцию достоверности отнесения интересующих следствие сведений к области запретных.

не надо. Ибо попытка доказать, приведет к разглашению сведений. таковая "презумпция" выводится из содержания норм закона и сейчас. Все это безобразие с допросом адвокатов пошло от иезуитского толкования следаками нормы "в связи с оказанием юр.помощи". Типа, т.е. если "не в связи...", то можно. Это "не в связи" должно быть настолько явным, что фактически переводит адвоката в очевидца чего-то или даже соучастника. Для размышления. Коммуникация адвоката и доверителя происходит же всегда в конкретном месте, в конкретное время, конкретным способом, в конкретной обстановке. Равно, как и факт обращения к адвокату за помощью. Коммуникация имеет свое содержание (советы, передаваемые друг другу сведения и проч). Что здесь тайна? Только содержание коммуникации или абсолютно все ее и объективные элементы(см. выше)? Я думаю, что абсолютно всё

.

Отвечаю на вопрос нафих я поперся к следаку. Теперь есть протокол, где русским по белому заданы вопросы, по которым адвокат не может быть допрошен. Теперь я ставлю задачу признать этот допрос незаконным. Предмет допроса ясен, осталось убедить суд в незаконности самого факта допроса. А для этого надо доказать, что нельзя было вобще адвоката для этого вызывать.

очень сомнительная тактика. Если реально тайна не разглашена, то ущерба интересам доверителя не произошло. Х.з., попробуйте обжаловать по 125-й само следственное действие. Но ведь ранее суд уже подтвердил законность самого вызова? теперь у следака задница прикрыта судебным решением.

А пока получается - нельзя меня допрашивать, так как я потеряю статус защитника. В моем случае у меня нет статуса защитника по данному делу, и может быть никогда не будет. Поэтому аргумент КСа о невозможности совмещения в одном лице статуса свидетеля и защитника сам по себе ничего не дает.

позиция КС шыре. она не только про защитников, но адвокатов вообще. Куча же определений уже вынесено. А так, да... Статус защитника для Вас уже невозможен.

[РАФ]

У Вас, как я понял, гр-ка Гольц пока не обвиняемая, но УД уже есть. Непонятно, допрашивалась ли она на следствии, похоже, что нет. также похоже, что в УД нет Вашего ордера на защиту гр-ки Гольц и она Вам не поручала свою защиту в УД. Характер же Ваших с ней отношений был таков, что Вы ей оказывали какую-то юр.помощь. и в связи с ее деятельность и косвенно Вашими действиями в ее интересах возникло УД. Если это так, то Вы могли быть вызваны на допрос, но само собой, практически ничего не можете сообщить следствию

Все именно так.

имхо, если не может быть допрошен, то не м.б. и вызван.

в том то и дело что "имхо"

полагаю необходимым прислать следаку мотивированный отказ от явки на допрос.

именно так и сделал. на суде по 125-й следак подтвердил получение письменного уведомления о невозможности допроса. ОДнако его это не остановило - продолжал слать повестки.

попытка доказать, приведет к разглашению сведений. таковая "презумпция" выводится из содержания норм закона и сейчас.

интересная мысль...

очень сомнительная тактика. Если реально тайна не разглашена, то ущерба интересам доверителя не произошло. Х.з., попробуйте обжаловать по 125-й само следственное действие. Но ведь ранее суд уже подтвердил законность самого вызова? теперь у следака задница прикрыта судебным решением.

Да, жалобу подал. На предыдущее постановление подана касация, так что задница прикрыта не окончательно.

[vicktor]

Интересная статья по теме:

Скрытый текст

АДВОКАТАМ РАЗРЕШИЛИ ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ ПРОТИВ СВОИХ КЛИЕНТОВ? Р.Г. МЕЛЬНИЧЕНКО Мельниченко Р.Г., адвокат, кандидат юридических наук, доцент, г. Волгоград. 19 июля 2007 года Совет Адвокатской палаты г. Москвы (далее - Совет) вынес решение за N 99 о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. (далее - прецедент, решение N 99). Этим решением был создан прецедент, разрешающий адвокатам, состоящим в региональном реестре г. Москвы, при наличии определенных условий давать показания против своего клиента <1>. -------------------------------- <1> Адвокат. 2007. N 10. Прежде чем анализировать этот важнейший прецедент, необходимо отметить два обстоятельства. Во-первых, в ходе рассмотрения этого дела произошла полемика между двумя инстанциями: квалификационной комиссией и Советом Адвокатской палаты г. Москвы. При поступлении дела из квалификационной комиссии в Совет оно было возвращено, и только при повторном рассмотрении Совет утвердил решение N 99. Это обстоятельство свидетельствует о неоднозначности оценки сложившейся ситуации самими органами адвокатского сообщества. Во-вторых, необходимо отметить высочайший юридический уровень органов, создавших названный прецедент. Научность и практическая проработанность доводов (как квалификационной комиссии, так и Совета), ссылки не только на законодательство, но и на судебные прецеденты и доктрины, явно прослеживаемое намерение найти истинные причины сложившейся ситуации позволяют поставить этот прецедент на один уровень с решениями Конституционного Суда РФ периода его расцвета. Однако вышесказанное не дает основания автору согласиться с выводами, следующими из решения N 99. Представляется, что московские адвокаты допустили ошибку, которая может привести к серьезным негативным последствиям для всего адвокатского сообщества России. Дело, рассмотренное квалификационной комиссией и Советом, является довольно стандартным в практике подобных органов. На стадии предварительного следствия происходит допрос клиента в качестве обвиняемого в присутствии его адвоката (первый адвокат). Происходит смена адвоката, а в судебном заседании клиент отказывается от своих показаний, данных им на стадии предварительного следствия. Мотивирует он это тем, что в ходе допроса первый адвокат недобросовестно оказывал ему юридическую помощь (не присутствовал при самом допросе, советовал клиенту все подписать и т.п.). Суд вызывает первого адвоката в судебное заседание в качестве свидетеля, который в ходе допроса подтверждает: да, действительно в его присутствии клиент дал изобличающие себя показания. При этом адвокат заявляет, что он оказал квалифицированную юридическую помощь своему клиенту. Совет признал, что в подобных действиях адвоката отсутствует нарушение норм Кодекса профессиональной этики адвоката (далее - Кодекс адвокатской этики). Значит, с июля 2007 года такие действия позволительны московским адвокатам. Указанный прецедент затрагивает такую гарантию института адвокатской тайны, как свидетельский иммунитет адвоката. Согласно ч. 2 ст. 6 Кодекса адвокатской этики "адвокат не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с исполнением профессиональных обязанностей". В случае вызова на допрос адвокат обязан вручить следователю или суду заявление следующего содержания: "В процессе оказания юридической помощи гражданину К. мне стали известны некоторые обстоятельства. В соответствии с ч. 3 ст. 56 УПК РФ (ч. 3 ст. 69 ГПК РФ по административному или гражданскому делу), ч. 6 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката я не подлежу допросу в качестве свидетеля по этим обстоятельствам. Я не могу быть предупрежден в этой связи об ответственности за отказ от дачи показаний" <2>. -------------------------------- <2> См.: Мельниченко Р.Г. Самый тяжкий грех адвоката // Адвокат. 2007. N 3. Непоколебимость свидетельского иммунитета адвоката была поставлена под сомнение в Определении Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина Цицкишвили. На стадии предварительного следствия в качестве защитника Цицкишвили выступала адвокат И. (первый адвокат). На стадии судебного разбирательства произошла замена адвоката. Новый адвокат подал ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля первого адвоката для подтверждения факта фальсификации следователем материалов уголовного дела. Суд отказал в этом ходатайстве. Конституционный Суд указал, что освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. То есть суд разрешил адвокату давать показания в пользу своего клиента. На первый взгляд, этот прецедент улучшил положение адвоката и его клиента. Но практическая польза от допроса адвоката в пользу клиента невелика: судья вряд ли примет всерьез показания такого свидетеля. Расплатой же за получение "преимущества" для защиты стало начало разрушения с великим трудом отвоеванного российскими адвокатами института адвокатской тайны. Еще одна попытка отколоть кусок от монолита адвокатской тайны произошла на волне борьбы с терроризмом. Согласно ст. 7.1 Федерального закона от 7 августа 2001 года N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" при наличии у адвоката любых оснований полагать, что сделки клиента осуществляются для отмывания доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма, он (адвокат) обязан уведомить об этом уполномоченный орган (ФСБ). То есть из предмета адвокатской тайны была изъята информация о финансовых операциях клиента. К счастью, адвокаты проигнорировали это требование Закона. Реальность картины, когда адвокат добровольно направится в компетентные органы с доносом на своего клиента, представляется довольно сомнительной. Совет Адвокатской палаты г. Москвы решением N 99 ввел еще одно изъятие из правила о свидетельском иммунитете адвоката. Это исключение можно сформулировать так: в случае, если доверитель обвиняет адвоката в неисполнении его профессиональных обязанностей, адвокат в целях самозащиты имеет право давать показания против своего клиента. Совет привел две основные мотивировки своего решения. Первая заключается в том, что сведения об обстоятельствах участия бывшего адвоката-защитника в допросе обвиняемого не относятся к сведениям, составляющим адвокатскую тайну. Совет указал: "Допрос, очная ставка и все иные следственные и процессуальные действия, в которых защитник принимает участие в ходе предварительного расследования, представляют собой публичные (не конфиденциальные) способы оказания юридической помощи доверителю (подозреваемому, обвиняемому). Никаких сведений, составляющих адвокатскую тайну, во время допроса и иного процессуального действия, исходя из их предназначения и процессуального порядка проведения, доверитель адвокату сообщить не может". Следует заметить, что подобное "размывание" содержания понятия "адвокатская тайна" является весьма опасной для этого института. В Кодексе профессиональной этики адвоката дается не только перечень сведений, являющихся адвокатской тайной, но и общее правило о том, что предмет адвокатской тайны составляют в том числе "ЛЮБЫЕ (выделено мной. - Р.М.) другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи". Попытка вычленить из предмета адвокатской тайны публичную информацию может привести к безбрежно широкому пониманию этого термина. Например, если Совет признал, что допрос в присутствии бывшего адвоката содержит публичную информацию, то почему же не признать действующего адвоката свидетелем, на этом основании допросить защитника и не отвести его от дела? Совет невольно "подсказал" следственным органам универсальный механизм вывода любого неугодного адвоката из дела. Сама природа публичной информации подразумевает то обстоятельство, что она известна как минимум нескольким лицам. Показания адвоката не будут единственной возможностью, позволяющей добыть эту информацию. Разве суду будет недостаточно показаний, например, следователя, производящего следственные действия, которые, помимо всего прочего, будут подтверждены письменно (протоколом допроса)? Да и вообще, стоит ли так биться за показания обвиняемого? Второй довод, позволяющий Совету мотивировать разрешение давать показания против своего клиента, заключается в том, что при заявлениях бывших доверителей о неправомерных действиях самого адвоката против адвоката фактически выдвигается обвинение как минимум в совершении дисциплинарного проступка, а то и уголовно наказуемого деяния - соучастия в преступлении против правосудия. А значит, дача адвокатом показаний об обстоятельствах проведения следственных действий есть средство защиты от выдвинутых против него бывшим подзащитным обвинений. Сомнительность указанного довода очевидна. Угроза интересам адвоката в случае его отказа от дачи показаний в суде минимальна. Если адвокат откажется от явки в судебное заседание по судебной повестке (в рассматриваемом прецедентном деле адвокат явился по телефонному звонку) и направит в адрес суда заявление с мотивировкой невозможности его допроса, привлечь адвоката к ответственности за отказ от дачи показаний и обеспечить его явку принудительным приводом фактически невозможно. Не случайно Совет обратил внимание на то обстоятельство, каким образом допрошенный адвокат оказался в суде. Такое поведение свойственно только одной категории адвокатов - адвокатам по вызову. Согласно п. 4 ст. 6 Кодекса адвокатской этики без согласия доверителя адвокат вправе раскрыть информацию, содержащую адвокатскую тайну, только в трех случаях: при наличии гражданского спора между ним и доверителем, возбужденного против адвоката, дисциплинарного производства или уголовного дела. На момент допроса адвоката, как следует из материалов рассматриваемого прецедента, ни дисциплинарное производство, ни тем более уголовное дело возбуждены не были. Абсурдным выглядит предположение о самой возможности привлечения адвоката к уголовной ответственности по обстоятельствам, зафиксированным в решении N 99. Теоретически адвоката можно попытаться привлечь к уголовной ответственности по ст. 302 УК РФ за принуждение своего клиента к даче показаний и на основании ч. 2 ст. 303 УК РФ - фальсификацию доказательств. Для привлечения адвоката по указанным составам необходимо доказать, что защитник вошел в сговор со следователем для получения доказательств по делу своего клиента. Налицо явное отсутствие судебной перспективы подобного дела, даже если бы оно и было возбуждено. Что касается привлечения адвоката к профессиональной ответственности за ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей, то эта перспектива весьма вероятна. Другое дело: будет ли являться допрос адвоката в суде средством защиты при рассмотрении его дела квалификационной комиссией и затем в Совете? Представляется, что нет. Даже если в приговоре суда будет отмечено, что адвокат добросовестно оказывал юридическую помощь на стадии предварительного следствия, это решение не будет иметь преюдициального значения для квалификационной комиссии. Если же адвокат откажется давать показания в суде, это не будет являться косвенным признанием им своей вины перед доверителем, ведь никто не отменял для дисциплинарного производства в квалификационной комиссии ст. 51 Конституции РФ о праве не свидетельствовать против самого себя. Мотив появления решения N 99 понятен. В решениях Совета и заключениях квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы он проходит красной нитью и состоит в следующем: в судебной практике получил распространение такой способ самозащиты обвиняемого, как очернение своего защитника, жалобы на некачественную юридическую помощь. Проблема действительно существует и требует своего разрешения. Печально, что Совет и квалификационная комиссия подошли к этой проблеме как к тришкиному кафтану: пришили заплатку в одном месте, отхватив кусок от другого. Угроза недобросовестного поведения клиента по отношению к своему бывшему адвокату существует постоянно и входит в рамки так называемого профессионального риска. Полностью оградить адвоката от этой угрозы невозможно. Отметим, что у добросовестного адвоката эти риски минимальны. При изучении прецедентов, подобных решению N 99, в дисциплинарной практике Адвокатских палат Волгоградской и Саратовской области была обнаружена практически та же картина. У адвоката, давшего в суде показания против своего клиента, существуют особые отношения с органами следствия, что, как было указано выше, дает основание отнести его к категории адвокатов по вызову. Мы видим несколько другой путь борьбы с таким приемом защиты, как очернение ранее работавшего по делу адвоката. Известно, что такой прием изобрели не подзащитные, а сами адвокаты, впоследствии вступившие в дело. Думается, им нелишне напомнить о наличии особых этических правил взаимодействия со своими коллегами. Эти правила позволяют адвокату применить прием очернения только в самых крайних случаях, когда не только профессиональная недобросовестность первого адвоката очевидна, но и когда этот прием принесет действительно реальную пользу подзащитному. Совет, пытаясь добраться до сути проблемы, не учел следующего: судья и прокурор не нуждались в показаниях бывшего адвоката как в доказательстве по делу. В решении N 99 отмечено, что показания адвоката не нашли своего отражения в приговоре. И это понятно: никакой судья не решится сослаться на такое заведомо сомнительное доказательство, как показание адвоката, подставив тем самым под удар результат своего труда - обвинительный приговор. Допрос адвоката является тактической уловкой суда и стороны обвинения. Допрашивая бывшего адвоката, суд приводит клиента в психологическое состояние незащищенности. Суд как бы говорит подсудимому: зря ты надеешься на защиту, эта защита в любой момент может стать твоим обвинителем. Тем самым разрушается доверие между адвокатом и клиентом, которое является непременным условием успешной защиты. В заключение хотелось бы остановиться еще на одной проблеме, возникшей на фоне рассматриваемого прецедента. Так как он был создан Советом Адвокатской палаты г. Москвы, то разрешение давать показания против своего клиента действует только в отношении московских адвокатов. С 2002 г. советам адвокатских палат субъектов Российской Федерации было разрешено создавать правоприменительную практику в отношении толкования норм адвокатской этики на территории соответствующего субъекта Российской Федерации. На сегодняшний день наблюдается расхождение в толковании одних и тех же положений адвокатской этики советами адвокатских палат различных субъектов. Так, в практике Совета Адвокатской палаты Волгоградской области применяется правило о строгом запрете адвокату свидетельствовать против своего клиента при любых условиях. Получается, то, что могут делать московские адвокаты с июля 2007 г., непозволительно их волгоградским коллегам. Видимо, назрела необходимость в обобщении правоприменительной практики квалификационных комиссий и советов адвокатских палат субъектов Российской Федерации. Думается, что этим должны заняться органы Федеральной палаты адвокатов РФ.

[Эдя]

vicktor, Действительно интересная статья, а не могли бы Вы поместить ее в "Уголок адвокатуры.."

[РАФ]

Статья-то интересная. Только ниочем.

У адвоката, давшего в суде показания против своего клиента, существуют особые отношения с органами следствия, что, как было указано выше, дает основание отнести его к категории адвокатов по вызову.

А хто это такие? Кто по 51-м ходит чтолле? Намек на то что они проститутки? Хм... самокритично.

[vicktor]

Еще интересная статья по теме:

Скрытый текст

Злоупотребление адвокатской тайной

Мельниченко Роман Григорьевич
• все статьи автора
• Главная тема
• №9 cентябрь 2010 г.
Способы злоупотребления адвокатской тайной
Как адвокату минимизировать риск привлечения к ответственности в качестве пособника по делу клиента
623
(голосовало: 0, рейтинг: 0) Просмотров: 365
• текущий рейтинг 0.
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
Адвокат первого лица крупной компании консультирует своего клиента как по личным делам, так и по вопросам ведения бизнеса. В какой-то момент клиента привлекают в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, например, о неуплате налогов (как физическое лицо либо как руководителя компании), и адвокат становится его защитником. Вправе ли правоохранительные органы получить и использовать как доказательства по делу бизнесмена информацию и документы, полученные от адвоката клиентом или подготовленные по просьбе клиента до возбуждения уголовного дела? Ответ на этот и другие вопросы о границах адвокатской тайны приведен в статье.
Институт адвокатской тайны является одним из самых законодательно защищенных и доктринально проработанных в науке. Особенность этого института — достаточно весомые гарантии его функционирования. К таким гарантиям относятся: свидетельский иммунитет адвоката, неприкосновенность его документов, тайна общения адвоката и клиента и т. п. В западной литературе подобные гарантии относятся к так называемым «адвокатским привилегиям». Но, как известно, любые привилегии и иммунитеты создают угрозу злоупотребления ими. Не является исключением и привилегия адвокатской тайны. Причем это злоупотребление возможно как со стороны адвоката, так со стороны клиента и третьих лиц.
Злоупотребление тайной со стороны адвоката
Злоупотребление возможно при осуществлении различных видов адвокатской деятельности: консультирования, составления юридических документов и при правовом консалтинге. Можно выделить несколько вариантов злоупотребления адвокатской тайной: «прокачка» информации, интеллектуальное пособничество, использование адвокатской тайны в личных целях.
«Прокачка» информации
Использование адвокатской тайны как самостоятельного вида адвокатских услуг. Адвокатская тайна — гарантия осуществления адвокатской деятельности. Однако у некоторых адвокатов возникает соблазн использовать названный институт как самостоятельную услугу. В правоприменительной практике англосаксонской системы права такое явление получило обозначение «funneling». Мы определим это понятие как «прокачка» информации. В процессе «прокачки» информации адвокату сообщаются какие-либо сведения: как в устной форме, так и формально-определенными способами, например, текстами, закрепленными на бумажном или электронном носителе. На подобную информацию распространяется привилегия адвокатской тайны.
Из практики.Адвокат М., будучи вызван в офис своего клиента, заявил производящим там осмотр сотрудникам ОБЭП, что ноутбук, который они хотели изъять из офиса клиента, содержит адвокатскую тайну, которую там разместил адвокат при оказании юридических услуг своему клиенту. В результате ноутбук был адвокатом опечатан и информация, на нем размещенная, не могла быть легально использована в целях оперативно-разыскных мероприятий. О другом варианте funneling говорится в прецеденте Верховного Суда США по делу Upjohn Co. v. United States (1981)1. Предприниматель Апджон вел свои деловые переговоры в присутствии юристов для того, чтобы создать видимость обращения к ним за юридической помощью. Информация, «проходя» через адвокатов, подпадала под защиту адвокатской привилегии и, соответственно, не подлежала разглашению.
«Прокачка» информации через адвоката является с его стороны профессиональным правонарушением. Адвокат, будучи независимым профессиональным советником по правовым вопросам, имеет право оказывать услуги неюридического характера лишь в случае, если они являются дополнительными к основной услуге — юридической помощи. Использование «прокачки» информации в качестве основной услуги можно сравнить с посредничеством адвоката при передаче денежных средств следователю. И в первом, и во втором случае адвокат покушается на самые основы своей профессии, согласно которым его социальное предназначение — разрешать проблемы доверителя путем предоставления квалифицированной юридической помощи.
При рассмотрении вопроса об участии адвоката в «прокачке» информации не имеет значения, сам ли он предложил подобную услугу или его использовали. Ответственность адвоката за профессиональное правонарушение наступает независимо от формы вины — умысла или неосторожности. Даже если адвоката пытаются использовать «в темную», он, обладая специальными юридическими познаниями и профессиональным опытом, обязан распознать и пресечь свое участие в «прокачке» информации.
На сегодняшний день на законодательном уровне в России не закреплено изъятие из института адвокатской тайны случаев «прокачки» информации. Однако адвокатское сообщество должно пресекать существование такого вида услуг посредством института профессиональной ответственности. В противном случае российский законодатель может внести исключение из адвокатской тайны в части «прокачки» информации.
Подобное уже произошло в судебной практике США. Так, по делу «The State of Minnesota vs. Philip Morris Inc.» cудья не признал подпадающими под адвокатскую тайну переговоры о продаже сигарет несовершеннолетним и манипуляции с никотиновым содержанием сигарет. Если подобное изъятие произойдет в России, институт профессиональной тайны адвокатов будет существенно ослаблен.
Интеллектуальное пособничество
Злоупотребление адвокатской тайной возможно и при совершении интеллектуального пособничества. Со стороны адвоката оно может заключаться в даче советов, указаний, предоставлении информации. Например, доверитель обращается к адвокату за анализом схемы уклонения от уплаты налогов. Совершенствуя заведомо противоправную схему клиента, адвокат и совершает акт интеллектуального пособничества. Как раз при расследовании подобных преступлений правоохранительные органы и сталкиваются с институтом адвокатской тайны. Возникает вопрос: правомерно ли использовать советы (рекомендации, разработки и т. п.), данные адвокатом клиенту или подготовленные по его просьбе до возбуждения в отношении него уголовного дела, а также документы, хранящиеся у адвоката, как доказательства по делу? При ответе на этот вопрос необходимо указать, что адвокатская деятельность является законным видом социальной деятельности.
Так, Семен Ария, говоря о безусловности адвокатской тайны, отмечает: «Некоторые мастера детективного жанра не жалея красок рисуют адвокатов мафии, консультирующих руководителей преступных группировок по «правовым» аспектам их «деятельности». Не эта помощь, являющаяся по существу уголовно-наказуемым пособничеством, рассматривается здесь. Имеется в виду добропорядочная адвокатская работа»2. Согласно ч. 1. ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката закон в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные на несоблюдение закона, не могут быть исполнены адвокатом. То есть деятельность адвоката, направленная на реализацию интеллектуального пособничества, не может быть признана адвокатской деятельностью и обеспечена институтом адвокатской тайны.
Использование адвокатской тайны в личных целях
Использование адвокатской тайны в личных целях является редким явлением. Но та кое злоупотребление возможно: как вопреки интересам клиента, так и третьих лиц. Так, адвокат из Республики Чувашия не только составил договор с доверителем в одном экземпляре, но и не разъяснил его содержание, мотивируя это тем, что данный договор является адвокатской тайной»3.
Еще одним примером недобросовестного использования института адвокатской тайны в личных целях стало воспрепятствование со стороны адвоката Х. С. М. обыску в офисе коллегии. Бесстрашное поведение адвоката при воспрепятствовании обыску (на него даже пришлось надеть наручники) встретило бы наше уважение, если б не одно обстоятельство: обыск был произведен по поводу изъятия документов, связанных с хозяйственной деятельностью коллегии (аренды помещения)4. То есть адвокат воспользовался институтом адвокатской тайны для решения хозяйственного спора своего адвокатского образования. Тем самым под угрозу была поставлена тайна клиентов коллегии, которая находилась в документах, хранящихся в офисе. Показательной в данной ситуации стало то обстоятельство, что Адвокатская палата Воронежской области не только не привлекла адвоката Х. С. М. к профессиональной ответственности, но и вынесла резолюцию, поддерживающую его поведение. Подобные случаи приравнивают адвокатов к ряду представителей депутатского корпуса, которые пользуются депутатской неприкосновенностью для решения своих коммерческих проблем.
Легализация адвокатской тайны
Переходя к вопросам, когда и в каких возможна легализация информации (находящейся у адвоката) в качестве доказательств по делу, прежде всего нужно сказать о разделении понятий «адвокатская деятельность» и «деятельность адвоката». Это разделение таит в себе определенную угрозу институту адвокатской тайны со стороны недобросовестных следователей и потому нуждается в некоторых ограничениях. В противном случае любая деятельность адвоката может быть признана незаконной, а значит, не подпадающей под понятие «адвокатская деятельность», обеспеченное в качестве гарантии институтом адвокатской тайны.
Условия легализации.Сведения по делу, имеющиеся у лица, обладающего статусом адвоката, могут быть легализованы в качестве доказательств лишь в случае, если он признан подозреваемым или обвиняемым.
Вторым условием легализации доказательств, находящихся у адвоката, будет вынесение решения о привлечении его к профессиональной ответственности за несоблюдение требований ч. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката. То есть органы следствия должны обратиться в адвокатскую палату субъекта РФ с жалобой о нарушении адвокатом упомянутого кодекса. Заключение квалификационной комиссии о том, что обжалуемая деятельность являлась незаконной, а значит, нарушала требование поверенного законодательства, послужит основанием для снятия адвокатской тайны с адвокатского деяния и, соответственно, легализации доказательств, содержащихся у адвоката.
Также и адвокат в случае возникновения угрозы изъятия и легализации хранящейся у него информации по делу может обратиться в порядке ч. 4 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката в совет адвокатской палаты для дачи разъяснения, соответствовало ли его профессиональное поведение законодательству и нормам адвокатской этики. При наличии положительного заключения легализовать адвокатскую информацию в качестве доказательства будет трудно.
Приведенные способы злоупотребления адвокатской тайной описывают такую деятельность, которая, хотя и обладает внешними признаками адвокатской (наличие договора с доверителем, адвокатского ордера), в действительности таковой не является. Гарантии адвокатской тайны на подобную деятельность не распространяются.
Хотелось бы обратить внимание и на то, что приведенные ограничения для снятия адвокатской тайны могут реально подействовать лишь в случае признания за доказательствами, представленными адвокатом, юридически доказательной силы. И, хотя законодательство не предусматривает возможности физического изъятия материальных носителей адвокатской тайны, правоприменительная практика свидетельствует, что законодательные гарантии не могут этому воспрепятствовать.
Советы адвокату
Адвокат, у которого находятся материальные носители адвокатской тайны, обязан обеспечить их безопасность под постоянной угрозой их незаконного изъятия. Федеральной палатой РФ разработаны «Меры по защите информации, составляющей предмет адвокатской тайны». В них содержится двадцать одна рекомендация по предотвращению нарушения адвокатской тайны в ходе оперативно-разыскных мероприятий. Например, общаться с доверителем в помещениях, позволяющих сохранять конфиденциальность, в телефонных разговорах с доверителем не касаться вопросов, в которые не должны быть посвящены посторонние, защитить электронную информацию путем специальных шифровальных программ и т. п5.
При решении вопроса о снятии адвокатской тайны в случае интеллектуального пособничества адвоката следует рассмотреть ситуацию его оговора клиентом. Речь идет о ситуации, когда доверитель пытается переложить на него вину за противоправное деяние: «Я делал все по указке адвоката». Учитывая, что уголовное преследование на основании лишь оговора доверителя имеет слабую судебную перспективу, адвокату все же следует соблюдать правила, исполнение которых поможет минимизировать негативные последствии оговора.
Во-первых, в соглашении между адвокатом и доверителем следует указать условие: «При оказании адвокатских услуг адвокат не имеет права советовать доверителю совершение действий, влекущих за собой нарушение закона. В случае если у доверителя возникнет сомнение в законности действий, которые рекомендует ему совершить адвокат, он обязан требовать от последнего письменных разъяснений. При отказе адвоката от выполнения подобного требования доверителя соглашение считается расторгнутым, а гонорар подлежит возврату доверителю в полном объеме». При всей жесткости указанной формулировки, на первый взгляд, умоляющей права адвоката, она позволит ему при оговоре ссылаться на тот факт, что доверителю было известно правило о действиях в случае сомнительных, с позиции закона, советов адвоката.
Во-вторых, адвокат должен взять за правило, что особо важные консультации необходимо выполнять в письменной форме. Это повысит не только качество адвокатских услуг, но и авторитет адвоката в глазах доверителя, а также станет веским доводом при доказательстве законности его советов.
В-третьих, ведение адвокатского досье, в котором собраны материалы по делу: юридические заключения и документы, в составлении которых принимал участие адвокат, переписка с доверителем и т. п., поможет доказать, что все юридические советы адвоката носили законный характер6.
Адвокату первого лица компании
Необходимо обозначить еще один фактор риска, который возникает при работе так называемых, универсальных адвокатов. Речь идет об адвокатах, у которых на обслуживании находятся хозяйствующие субъекты и их руководители (бизнес-адвокатура). При возникновении у подобных клиентов конфликтов с правоохранительной системой (например, возбуждении уголовного дела) этот же адвокат начинает осуществлять защиту и по уголовному делу своего клиента.
Положение таких универсальных адвокатов крайне неустойчивое по ряду причин. Во-первых, концепция разделения труда презюмирует невозможность оказания квалифицированных услуг во всех сферах юридической деятельности. Во-вторых, оказывая юридическую помощь в качестве консультанта хозяйственной деятельности клиента, адвокат автоматически становится лицом, которому что-либо известно по обстоятельствам дела. Выступая в качестве защитника по уголовному делу, адвокат фактически совмещает в себе два статуса: адвоката и свидетеля, что, в свою очередь, может дать следователю основание для отвода защитника. В-третьих, защитник по уголовному делу должен быть уверен в своей безопасности, в противном случае он не может оказывать юридическую помощь свободно, смело и независимо. Если же адвокат присутствовал или принимал участие в действиях, в преступности которых подозревается его клиент, он не может испытывать чувство собственной безопасности, так как над ним нависает дамокловым мечом опасность быть привлеченным в качестве подозреваемого или обвиняемого по этому же делу.
Злоупотребление тайной со стороны доверителя
По сей день особенно острым остается вопрос о злоупотреблении институтом адвокатской тайны со стороны доверителя. Он возникает в ситуации, связанной со свидетельствованием адвоката против своего клиента.
Представим следующий пример. На стадии предварительного следствия происходит допрос клиента в качестве обвиняемого в присутствии его адвоката (первый адвокат). Далее происходит смена адвоката, а в судебном заседании клиент отказывается от своих показаний, данных им на стадии предварительного следствия. Мотивирует он это тем, что в ходе допроса первый адвокат недобросовестно оказывал ему юридическую помощь (не присутствовал при самом допросе, советовал клиенту все подписать и т. п.). Суд вызывает первого адвоката в судебное заседание в качестве свидетеля, который в ходе допроса подтверждает: да, действительно, в его присутствии клиент дал изобличающие себя показания. При этом адвокат заявляет, что оказал квалифицированную помощь клиенту.
Большинство адвокатских палат признавали подобное поведение не соответствующим адвокатской этике. Однако в 2007 г. Совет Адвокатской палаты г. Москвы обратил внимание на возможность злоупотребления со стороны клиента институтом адвокатской тайны в данной ситуации. Совет Адвокатской палаты г. Москвы решением № 99 ввел изъятие из правила о свидетельском иммунитете адвоката. Это исключение можно сформулировать так: в случае, если доверитель обвиняет адвоката в неисполнении его профессиональных обязанностей, адвокат в целях самозащиты имеет право давать показания против клиента.
Мотив появления решения № 99 понятен. В решениях Совета и в заключениях квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы он проходит красной нитью: в судебной практике получил распространение такой способ самозащиты обвиняемого, как очернение своего защитника, жалобы на некачественную юридическую помощь.
Злоупотребление тайной со стороны адвокатского образования
Недобросовестное использование института адвокатской тайны со стороны органов адвокатского самоуправления, к сожалению, не только получило массовый характер, но и не воспринимается сегодня как правонарушение. Речь идет о финансовой деятельности адвокатских палат. Так, адвокатскому сообществу содержание органов адвокатского самоуправления обходится приблизительно в 1500 руб. в минуту, т. e. в 32 млн руб. в год. При отсутствии реального внутрикорпоративного финансового контроля (отчеты ревизионных комиссий зачастую носят формальный характер) создается опасность финансовых злоупотреблений со стороны работников палат7. В таких условиях, используя адвокатскую тайну, руководство ряда палат препятствует госконтролю над своими финансовыми расходами.
Так, Совет ФПА РФ вынес решение, в котором указал: «..представители государственной власти иногда допускают необоснованное вторжение в сферу финансовой деятельности адвокатских палат и адвокатских образований, указывая, каким образом и на какие цели должны направляться финансовые средства, сформированные исключительно за счет отчислений адвокатов»8. Совет констатировал: «Такие действия проверяющих, по сути, направлены на подмену полномочий органов адвокатского самоуправления, к исключительной компетенции которых относятся вопросы формирования имущества и его расходования». При этом подобные полномочия за руководящими органами адвокатского самоуправления не предусмотрены. Хотя Закон об адвокатуре и содержит статьи, посвященные распределению полномочий между руководящими органами адвокатского самоуправления, однако их вывода из-под финансового государственного контроля он не предусматривает. Такие требования создают благоприятную среду для финансовых злоупотреблений и умаления института адвокатской тайны.
Сведения, имеющиеся у адвоката, могут быть легализованы в качестве доказательств только, если адвокат признан подозреваемым или обвиняемым по делу
Даже если адвоката пытаются использовать «в темную», он, обладая специальными юридическими познаниями, обязан распознать и пресечь свое участие в злоупотреблении тайной

1 By Paul Rice How the Tobacco Industry lost its Attorney-client privilege // Legal Times. Week of May 4, 1998.
2 Ария С. Не стоит звенеть ключами тайн // Новая адвокатская газета. 2009. № 22(063).
3 Заключение квалификационной комиссии Адвокатской палаты Чувашской республики // Дисциплинарная практика адвокатских палат субъектов Российской Федерации, собранная в рамках проекта «Правовое партнерство» Американской
ассоциации юристов для мероприятия «Актуальные вопросы дисциплинарного производства квалификационных комиссий адвокатских палат субъектов РФ» состоявшегося в Москве с 20 по 22 июля 2010 года. http://melnichenko.t-k . ru/
4 Пилипенко Ю. С. Адвокатская тайна: комментарии к дисциплинарной практике / Федер. палата адвокатов Рос. Федерации. М.: Информ-Право, 2009. С. 142–152.
5 Об информационной безопасности адвоката см.: Мельниченко Р. Г. Адвокатура: Учебное пособ. М.: ИТК «Дашков и К», 2009. С. 236–239.
6 В случае обвинения адвоката в совершении правонарушения со стороны доверителя адвокатская тайна с документов и информации, полученной адвокатом при осуществлении своей деятельности, снимается.
7 Главный бухгалтер Адвокатской палаты Тюменской области Т. Ворончихина осуждена за то, что принимала от претендентов на присвоение статуса адвоката деньги, но в кассу их не вносила, а использовала по своему усмотрению // Новая адвокатская газета. № 1. 2010.
8 Решение Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 30 ноября 2009 г. // Вестник Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. 2010. № 1. С. 18.

Еще интересная статья по теме:

Скрытый текст

Злоупотребление адвокатской тайной

Мельниченко Роман Григорьевич
• все статьи автора
• Главная тема
• №9 cентябрь 2010 г.
Способы злоупотребления адвокатской тайной
Как адвокату минимизировать риск привлечения к ответственности в качестве пособника по делу клиента
623
(голосовало: 0, рейтинг: 0) Просмотров: 365
• текущий рейтинг 0.
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
Адвокат первого лица крупной компании консультирует своего клиента как по личным делам, так и по вопросам ведения бизнеса. В какой-то момент клиента привлекают в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, например, о неуплате налогов (как физическое лицо либо как руководителя компании), и адвокат становится его защитником. Вправе ли правоохранительные органы получить и использовать как доказательства по делу бизнесмена информацию и документы, полученные от адвоката клиентом или подготовленные по просьбе клиента до возбуждения уголовного дела? Ответ на этот и другие вопросы о границах адвокатской тайны приведен в статье.
Институт адвокатской тайны является одним из самых законодательно защищенных и доктринально проработанных в науке. Особенность этого института — достаточно весомые гарантии его функционирования. К таким гарантиям относятся: свидетельский иммунитет адвоката, неприкосновенность его документов, тайна общения адвоката и клиента и т. п. В западной литературе подобные гарантии относятся к так называемым «адвокатским привилегиям». Но, как известно, любые привилегии и иммунитеты создают угрозу злоупотребления ими. Не является исключением и привилегия адвокатской тайны. Причем это злоупотребление возможно как со стороны адвоката, так со стороны клиента и третьих лиц.
Злоупотребление тайной со стороны адвоката
Злоупотребление возможно при осуществлении различных видов адвокатской деятельности: консультирования, составления юридических документов и при правовом консалтинге. Можно выделить несколько вариантов злоупотребления адвокатской тайной: «прокачка» информации, интеллектуальное пособничество, использование адвокатской тайны в личных целях.
«Прокачка» информации
Использование адвокатской тайны как самостоятельного вида адвокатских услуг. Адвокатская тайна — гарантия осуществления адвокатской деятельности. Однако у некоторых адвокатов возникает соблазн использовать названный институт как самостоятельную услугу. В правоприменительной практике англосаксонской системы права такое явление получило обозначение «funneling». Мы определим это понятие как «прокачка» информации. В процессе «прокачки» информации адвокату сообщаются какие-либо сведения: как в устной форме, так и формально-определенными способами, например, текстами, закрепленными на бумажном или электронном носителе. На подобную информацию распространяется привилегия адвокатской тайны.
Из практики.Адвокат М., будучи вызван в офис своего клиента, заявил производящим там осмотр сотрудникам ОБЭП, что ноутбук, который они хотели изъять из офиса клиента, содержит адвокатскую тайну, которую там разместил адвокат при оказании юридических услуг своему клиенту. В результате ноутбук был адвокатом опечатан и информация, на нем размещенная, не могла быть легально использована в целях оперативно-разыскных мероприятий. О другом варианте funneling говорится в прецеденте Верховного Суда США по делу Upjohn Co. v. United States (1981)1. Предприниматель Апджон вел свои деловые переговоры в присутствии юристов для того, чтобы создать видимость обращения к ним за юридической помощью. Информация, «проходя» через адвокатов, подпадала под защиту адвокатской привилегии и, соответственно, не подлежала разглашению.
«Прокачка» информации через адвоката является с его стороны профессиональным правонарушением. Адвокат, будучи независимым профессиональным советником по правовым вопросам, имеет право оказывать услуги неюридического характера лишь в случае, если они являются дополнительными к основной услуге — юридической помощи. Использование «прокачки» информации в качестве основной услуги можно сравнить с посредничеством адвоката при передаче денежных средств следователю. И в первом, и во втором случае адвокат покушается на самые основы своей профессии, согласно которым его социальное предназначение — разрешать проблемы доверителя путем предоставления квалифицированной юридической помощи.
При рассмотрении вопроса об участии адвоката в «прокачке» информации не имеет значения, сам ли он предложил подобную услугу или его использовали. Ответственность адвоката за профессиональное правонарушение наступает независимо от формы вины — умысла или неосторожности. Даже если адвоката пытаются использовать «в темную», он, обладая специальными юридическими познаниями и профессиональным опытом, обязан распознать и пресечь свое участие в «прокачке» информации.
На сегодняшний день на законодательном уровне в России не закреплено изъятие из института адвокатской тайны случаев «прокачки» информации. Однако адвокатское сообщество должно пресекать существование такого вида услуг посредством института профессиональной ответственности. В противном случае российский законодатель может внести исключение из адвокатской тайны в части «прокачки» информации.
Подобное уже произошло в судебной практике США. Так, по делу «The State of Minnesota vs. Philip Morris Inc.» cудья не признал подпадающими под адвокатскую тайну переговоры о продаже сигарет несовершеннолетним и манипуляции с никотиновым содержанием сигарет. Если подобное изъятие произойдет в России, институт профессиональной тайны адвокатов будет существенно ослаблен.
Интеллектуальное пособничество
Злоупотребление адвокатской тайной возможно и при совершении интеллектуального пособничества. Со стороны адвоката оно может заключаться в даче советов, указаний, предоставлении информации. Например, доверитель обращается к адвокату за анализом схемы уклонения от уплаты налогов. Совершенствуя заведомо противоправную схему клиента, адвокат и совершает акт интеллектуального пособничества. Как раз при расследовании подобных преступлений правоохранительные органы и сталкиваются с институтом адвокатской тайны. Возникает вопрос: правомерно ли использовать советы (рекомендации, разработки и т. п.), данные адвокатом клиенту или подготовленные по его просьбе до возбуждения в отношении него уголовного дела, а также документы, хранящиеся у адвоката, как доказательства по делу? При ответе на этот вопрос необходимо указать, что адвокатская деятельность является законным видом социальной деятельности.
Так, Семен Ария, говоря о безусловности адвокатской тайны, отмечает: «Некоторые мастера детективного жанра не жалея красок рисуют адвокатов мафии, консультирующих руководителей преступных группировок по «правовым» аспектам их «деятельности». Не эта помощь, являющаяся по существу уголовно-наказуемым пособничеством, рассматривается здесь. Имеется в виду добропорядочная адвокатская работа»2. Согласно ч. 1. ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката закон в профессии адвоката выше воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы или указания доверителя, направленные на несоблюдение закона, не могут быть исполнены адвокатом. То есть деятельность адвоката, направленная на реализацию интеллектуального пособничества, не может быть признана адвокатской деятельностью и обеспечена институтом адвокатской тайны.
Использование адвокатской тайны в личных целях
Использование адвокатской тайны в личных целях является редким явлением. Но та кое злоупотребление возможно: как вопреки интересам клиента, так и третьих лиц. Так, адвокат из Республики Чувашия не только составил договор с доверителем в одном экземпляре, но и не разъяснил его содержание, мотивируя это тем, что данный договор является адвокатской тайной»3.
Еще одним примером недобросовестного использования института адвокатской тайны в личных целях стало воспрепятствование со стороны адвоката Х. С. М. обыску в офисе коллегии. Бесстрашное поведение адвоката при воспрепятствовании обыску (на него даже пришлось надеть наручники) встретило бы наше уважение, если б не одно обстоятельство: обыск был произведен по поводу изъятия документов, связанных с хозяйственной деятельностью коллегии (аренды помещения)4. То есть адвокат воспользовался институтом адвокатской тайны для решения хозяйственного спора своего адвокатского образования. Тем самым под угрозу была поставлена тайна клиентов коллегии, которая находилась в документах, хранящихся в офисе. Показательной в данной ситуации стало то обстоятельство, что Адвокатская палата Воронежской области не только не привлекла адвоката Х. С. М. к профессиональной ответственности, но и вынесла резолюцию, поддерживающую его поведение. Подобные случаи приравнивают адвокатов к ряду представителей депутатского корпуса, которые пользуются депутатской неприкосновенностью для решения своих коммерческих проблем.
Легализация адвокатской тайны
Переходя к вопросам, когда и в каких возможна легализация информации (находящейся у адвоката) в качестве доказательств по делу, прежде всего нужно сказать о разделении понятий «адвокатская деятельность» и «деятельность адвоката». Это разделение таит в себе определенную угрозу институту адвокатской тайны со стороны недобросовестных следователей и потому нуждается в некоторых ограничениях. В противном случае любая деятельность адвоката может быть признана незаконной, а значит, не подпадающей под понятие «адвокатская деятельность», обеспеченное в качестве гарантии институтом адвокатской тайны.
Условия легализации.Сведения по делу, имеющиеся у лица, обладающего статусом адвоката, могут быть легализованы в качестве доказательств лишь в случае, если он признан подозреваемым или обвиняемым.
Вторым условием легализации доказательств, находящихся у адвоката, будет вынесение решения о привлечении его к профессиональной ответственности за несоблюдение требований ч. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката. То есть органы следствия должны обратиться в адвокатскую палату субъекта РФ с жалобой о нарушении адвокатом упомянутого кодекса. Заключение квалификационной комиссии о том, что обжалуемая деятельность являлась незаконной, а значит, нарушала требование поверенного законодательства, послужит основанием для снятия адвокатской тайны с адвокатского деяния и, соответственно, легализации доказательств, содержащихся у адвоката.
Также и адвокат в случае возникновения угрозы изъятия и легализации хранящейся у него информации по делу может обратиться в порядке ч. 4 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката в совет адвокатской палаты для дачи разъяснения, соответствовало ли его профессиональное поведение законодательству и нормам адвокатской этики. При наличии положительного заключения легализовать адвокатскую информацию в качестве доказательства будет трудно.
Приведенные способы злоупотребления адвокатской тайной описывают такую деятельность, которая, хотя и обладает внешними признаками адвокатской (наличие договора с доверителем, адвокатского ордера), в действительности таковой не является. Гарантии адвокатской тайны на подобную деятельность не распространяются.
Хотелось бы обратить внимание и на то, что приведенные ограничения для снятия адвокатской тайны могут реально подействовать лишь в случае признания за доказательствами, представленными адвокатом, юридически доказательной силы. И, хотя законодательство не предусматривает возможности физического изъятия материальных носителей адвокатской тайны, правоприменительная практика свидетельствует, что законодательные гарантии не могут этому воспрепятствовать.
Советы адвокату
Адвокат, у которого находятся материальные носители адвокатской тайны, обязан обеспечить их безопасность под постоянной угрозой их незаконного изъятия. Федеральной палатой РФ разработаны «Меры по защите информации, составляющей предмет адвокатской тайны». В них содержится двадцать одна рекомендация по предотвращению нарушения адвокатской тайны в ходе оперативно-разыскных мероприятий. Например, общаться с доверителем в помещениях, позволяющих сохранять конфиденциальность, в телефонных разговорах с доверителем не касаться вопросов, в которые не должны быть посвящены посторонние, защитить электронную информацию путем специальных шифровальных программ и т. п5.
При решении вопроса о снятии адвокатской тайны в случае интеллектуального пособничества адвоката следует рассмотреть ситуацию его оговора клиентом. Речь идет о ситуации, когда доверитель пытается переложить на него вину за противоправное деяние: «Я делал все по указке адвоката». Учитывая, что уголовное преследование на основании лишь оговора доверителя имеет слабую судебную перспективу, адвокату все же следует соблюдать правила, исполнение которых поможет минимизировать негативные последствии оговора.
Во-первых, в соглашении между адвокатом и доверителем следует указать условие: «При оказании адвокатских услуг адвокат не имеет права советовать доверителю совершение действий, влекущих за собой нарушение закона. В случае если у доверителя возникнет сомнение в законности действий, которые рекомендует ему совершить адвокат, он обязан требовать от последнего письменных разъяснений. При отказе адвоката от выполнения подобного требования доверителя соглашение считается расторгнутым, а гонорар подлежит возврату доверителю в полном объеме». При всей жесткости указанной формулировки, на первый взгляд, умоляющей права адвоката, она позволит ему при оговоре ссылаться на тот факт, что доверителю было известно правило о действиях в случае сомнительных, с позиции закона, советов адвоката.
Во-вторых, адвокат должен взять за правило, что особо важные консультации необходимо выполнять в письменной форме. Это повысит не только качество адвокатских услуг, но и авторитет адвоката в глазах доверителя, а также станет веским доводом при доказательстве законности его советов.
В-третьих, ведение адвокатского досье, в котором собраны материалы по делу: юридические заключения и документы, в составлении которых принимал участие адвокат, переписка с доверителем и т. п., поможет доказать, что все юридические советы адвоката носили законный характер6.
Адвокату первого лица компании
Необходимо обозначить еще один фактор риска, который возникает при работе так называемых, универсальных адвокатов. Речь идет об адвокатах, у которых на обслуживании находятся хозяйствующие субъекты и их руководители (бизнес-адвокатура). При возникновении у подобных клиентов конфликтов с правоохранительной системой (например, возбуждении уголовного дела) этот же адвокат начинает осуществлять защиту и по уголовному делу своего клиента.
Положение таких универсальных адвокатов крайне неустойчивое по ряду причин. Во-первых, концепция разделения труда презюмирует невозможность оказания квалифицированных услуг во всех сферах юридической деятельности. Во-вторых, оказывая юридическую помощь в качестве консультанта хозяйственной деятельности клиента, адвокат автоматически становится лицом, которому что-либо известно по обстоятельствам дела. Выступая в качестве защитника по уголовному делу, адвокат фактически совмещает в себе два статуса: адвоката и свидетеля, что, в свою очередь, может дать следователю основание для отвода защитника. В-третьих, защитник по уголовному делу должен быть уверен в своей безопасности, в противном случае он не может оказывать юридическую помощь свободно, смело и независимо. Если же адвокат присутствовал или принимал участие в действиях, в преступности которых подозревается его клиент, он не может испытывать чувство собственной безопасности, так как над ним нависает дамокловым мечом опасность быть привлеченным в качестве подозреваемого или обвиняемого по этому же делу.
Злоупотребление тайной со стороны доверителя
По сей день особенно острым остается вопрос о злоупотреблении институтом адвокатской тайны со стороны доверителя. Он возникает в ситуации, связанной со свидетельствованием адвоката против своего клиента.
Представим следующий пример. На стадии предварительного следствия происходит допрос клиента в качестве обвиняемого в присутствии его адвоката (первый адвокат). Далее происходит смена адвоката, а в судебном заседании клиент отказывается от своих показаний, данных им на стадии предварительного следствия. Мотивирует он это тем, что в ходе допроса первый адвокат недобросовестно оказывал ему юридическую помощь (не присутствовал при самом допросе, советовал клиенту все подписать и т. п.). Суд вызывает первого адвоката в судебное заседание в качестве свидетеля, который в ходе допроса подтверждает: да, действительно, в его присутствии клиент дал изобличающие себя показания. При этом адвокат заявляет, что оказал квалифицированную помощь клиенту.
Большинство адвокатских палат признавали подобное поведение не соответствующим адвокатской этике. Однако в 2007 г. Совет Адвокатской палаты г. Москвы обратил внимание на возможность злоупотребления со стороны клиента институтом адвокатской тайны в данной ситуации. Совет Адвокатской палаты г. Москвы решением № 99 ввел изъятие из правила о свидетельском иммунитете адвоката. Это исключение можно сформулировать так: в случае, если доверитель обвиняет адвоката в неисполнении его профессиональных обязанностей, адвокат в целях самозащиты имеет право давать показания против клиента.
Мотив появления решения № 99 понятен. В решениях Совета и в заключениях квалификационной комиссии Адвокатской палаты г. Москвы он проходит красной нитью: в судебной практике получил распространение такой способ самозащиты обвиняемого, как очернение своего защитника, жалобы на некачественную юридическую помощь.
Злоупотребление тайной со стороны адвокатского образования
Недобросовестное использование института адвокатской тайны со стороны органов адвокатского самоуправления, к сожалению, не только получило массовый характер, но и не воспринимается сегодня как правонарушение. Речь идет о финансовой деятельности адвокатских палат. Так, адвокатскому сообществу содержание органов адвокатского самоуправления обходится приблизительно в 1500 руб. в минуту, т. e. в 32 млн руб. в год. При отсутствии реального внутрикорпоративного финансового контроля (отчеты ревизионных комиссий зачастую носят формальный характер) создается опасность финансовых злоупотреблений со стороны работников палат7. В таких условиях, используя адвокатскую тайну, руководство ряда палат препятствует госконтролю над своими финансовыми расходами.
Так, Совет ФПА РФ вынес решение, в котором указал: «..представители государственной власти иногда допускают необоснованное вторжение в сферу финансовой деятельности адвокатских палат и адвокатских образований, указывая, каким образом и на какие цели должны направляться финансовые средства, сформированные исключительно за счет отчислений адвокатов»8. Совет констатировал: «Такие действия проверяющих, по сути, направлены на подмену полномочий органов адвокатского самоуправления, к исключительной компетенции которых относятся вопросы формирования имущества и его расходования». При этом подобные полномочия за руководящими органами адвокатского самоуправления не предусмотрены. Хотя Закон об адвокатуре и содержит статьи, посвященные распределению полномочий между руководящими органами адвокатского самоуправления, однако их вывода из-под финансового государственного контроля он не предусматривает. Такие требования создают благоприятную среду для финансовых злоупотреблений и умаления института адвокатской тайны.
Сведения, имеющиеся у адвоката, могут быть легализованы в качестве доказательств только, если адвокат признан подозреваемым или обвиняемым по делу
Даже если адвоката пытаются использовать «в темную», он, обладая специальными юридическими познаниями, обязан распознать и пресечь свое участие в злоупотреблении тайной

1 By Paul Rice How the Tobacco Industry lost its Attorney-client privilege // Legal Times. Week of May 4, 1998.
2 Ария С. Не стоит звенеть ключами тайн // Новая адвокатская газета. 2009. № 22(063).
3 Заключение квалификационной комиссии Адвокатской палаты Чувашской республики // Дисциплинарная практика адвокатских палат субъектов Российской Федерации, собранная в рамках проекта «Правовое партнерство» Американской
ассоциации юристов для мероприятия «Актуальные вопросы дисциплинарного производства квалификационных комиссий адвокатских палат субъектов РФ» состоявшегося в Москве с 20 по 22 июля 2010 года. http://melnichenko.t-k . ru/
4 Пилипенко Ю. С. Адвокатская тайна: комментарии к дисциплинарной практике / Федер. палата адвокатов Рос. Федерации. М.: Информ-Право, 2009. С. 142–152.
5 Об информационной безопасности адвоката см.: Мельниченко Р. Г. Адвокатура: Учебное пособ. М.: ИТК «Дашков и К», 2009. С. 236–239.
6 В случае обвинения адвоката в совершении правонарушения со стороны доверителя адвокатская тайна с документов и информации, полученной адвокатом при осуществлении своей деятельности, снимается.
7 Главный бухгалтер Адвокатской палаты Тюменской области Т. Ворончихина осуждена за то, что принимала от претендентов на присвоение статуса адвоката деньги, но в кассу их не вносила, а использовала по своему усмотрению // Новая адвокатская газета. № 1. 2010.
8 Решение Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 30 ноября 2009 г. // Вестник Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. 2010. № 1. С. 18.

статья по теме:  Злоупотребление адвокатской тайной.docx   38.25К   697 скачиваний
 В практике возможны случаи.docx   28.43К   229 скачиваний
 В правоохранительных органах вводятся едва ли не методики по противодействию адвокатской деятельности.docx   37.02К   829 скачиваний

[Lashkin Feodor]

andrey B
В силу пункта 1 статьи 56 УПК РФ,свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, и которое вызвано для дачи показаний.
Т.е., по смыслу УПК РФ, inforum, когда принимал поручение доверителя, свидетелем по делу не являлся, поскольку для дачи показаний не вызывался.

[nikolai22a]

в случае состоявшегося допроса адвоката,где он дает показания против бывшего доверителя,как признать их недопустимым доказательством?сначала на следствии он дал показания.на него подали жалобу в Палату,возбудили дисциплинарное производство.заседание квал.коллегии в декабре.сегодня он явился в суд,повторил показания.при этом был предупрежден по ст.307,308УК.при этом рассказал не только об обстоятельствах СД,но и про разговоры с доверителем,позицию на следствии и т.п. вот ломаю голову,как исключить эти его "прозрения"

[anygr]

Может эту мыслю уже высказывали.

А нельзя ли такого хитрого следователя забороть его же оружием?
Допустим, клиент в ходе очередного допроса показывает, что лицо, являющееся следователем, имеет какие-то сведения осносительно существа дела, полученные им до того, а адвокат ходатайствует о его допросе.

[OldmAN]

nikolai22a,

в случае состоявшегося допроса адвоката,где он дает показания против бывшего доверителя,как признать их недопустимым доказательством?сначала на следствии он дал показания.на него подали жалобу в Палату,возбудили дисциплинарное производство.заседание квал.коллегии в декабре.сегодня он явился в суд,повторил показания.при этом был предупрежден по ст.307,308УК.при этом рассказал не только об обстоятельствах СД,но и про разговоры с доверителем,позицию на следствии и т.п. вот ломаю голову,как исключить эти его "прозрения"

Может попытаться их признать недопустимыми через п.3 ч.3 ст. 56 и ст. 75 УПК РФ, вкупе с:
Определение Конституционного Суда РФ от 06.03.2003 N 108-О "По жалобе гражданина Цицкишвили Гиви Важевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"
3. Освобождая адвоката от обязанности свидетельствовать о ставших ему известными обстоятельствах в случаях, когда это вызвано нежеланием разглашать конфиденциальные сведения, пункт 2 части третьей статьи 56 УПК Российской Федерации вместе с тем не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. Данная норма также не служит для адвоката препятствием в реализации права выступить свидетелем по делу при условии изменения впоследствии его правового статуса и соблюдения прав и законных интересов лиц, доверивших ему информацию.
В подобных случаях суды не вправе отказывать в даче свидетельских показаний лицам, перечисленным в части третьей статьи 56 УПК Российской Федерации (в том числе защитникам обвиняемого и подозреваемого), при заявлении ими соответствующего ходатайства. Невозможность допроса указанных лиц - при их согласии дать показания, а также при согласии тех, чьих прав и законных интересов непосредственно касаются конфиденциально полученные адвокатом сведения, - приводила бы к нарушению конституционного права на судебную защиту и искажала бы само существо данного права.
и
Определение Конституционного Суда РФ от 06.07.2000 N 128-О "По жалобе гражданина Паршуткина Виктора Васильевича на нарушение его конституционных прав и свобод пунктом 1 части второй статьи 72 УПК РСФСР и статьями 15 и 16 Положения об адвокатуре РСФСР"
Запрет допрашивать адвоката о ставших ему известными обстоятельствах дела распространяется на сведения, полученные им также в связи с осуществлением защиты подозреваемого (статьи 47, 51 и 52 УПК РСФСР). Защитник не вправе разглашать сведения, сообщенные ему как в связи с осуществлением защиты, так и при оказании другой юридической помощи (часть седьмая статьи 51 УПК РСФСР).
Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые ему стали известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (статья 23, часть 1, Конституции Российской Федерации) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого (статья 24, часть 1; статья 51 Конституции Российской Федерации).
Иное истолкование положений УПК РСФСР, включая оспариваемые заявителем, противоречит конституционно - правовому смыслу института обеспечения обвиняемому права на защиту, включая право пользоваться помощью адвоката (защитника).
Как-то так.

[nikolai22a]

спасибо.буду пробовать

[vicktor]

Лишенный статуса адвокат решил создать "недопустимый прецедент в истории адвокатуры"
Бывший адвокат Олег Губинский
Бывший адвокат Олег Губинский
Фото с сайта rospres.com

Экс-адвокат Олег Губинский пытается в суде оспорить решение о лишении его статуса за то, что он активно способствовал обвинению своего бывшего доверителя — разгласил адвокатскую тайну и дал показания против него. Его бывшие коллеги по Адвокатской палате Московской области, в свою очередь, уверены, что он совершил грубейшие систематические нарушения Кодекса профессиональной этики адвоката, которые подрывают доверие ко всему адвокатскому сообществу и заслуживают только изгнания из корпорации.

Летом этого года адвокатское сообщество потряс скандал — Совет Адвокатской палаты Московской области 22 июня лишил Олега Губинского статуса адвоката за нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката. Квалификационная комиссия, а затем и Совет АПМО сочли доказанным факт разглашения Губинским адвокатской тайны. По их данным, Губинский выступил в качестве свидетеля обвинения по уголовному делу о покушении на мошенничество против своего бывшего доверителя экс-гендиректора ЗАО "На Ильинке" Игоря Богусевича и активно способствовал тому, что он был обвинен в совершении преступления. Совет АПМО нашел в действиях Губинского грубейшие и систематические нарушения Кодекса профессиональной этики адвоката, расценил их как беспрецедентные, подрывающие доверие ко всему адвокатскому сообществу и заслуживающие только одной меры наказания – лишения адвокатского статуса. "Любая иная мера наказания могла бы создать недопустимый прецедент в истории адвокатуры, поскольку адвокат не может называться адвокатом, выступая свидетелем со стороны обвинения против своего бывшего доверителя", — считают бывшие коллеги Губинского.

Сам экс-адвокат категорически не согласен с таким решением. Он говорит, что ничего не нарушал, более того, органы адвокатского сообщества сами нарушили требования Кодекса профессиональной этики адвоката, когда не учли тяжесть проступка и обстоятельства его совершения. В результате Губинский обратился в суд с иском о признании незаконными заключения квалифкомиссии АПМО и решения совета палаты.

Это беспрецедентное дело разбирает судья Елена Васильева Лефортовского районного суда Москвы. Сначала оно слушалось в открытом режиме, но когда в пятницу на прошлой неделе на заседаним оказался корреспондент "Право.Ru", то представитель Губинского (сам он не пришел) заявила ходатайство о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании. Ссылалась она на то, что в качестве доказательств будут представлены постановления по уголовному делу в отношении Богусевича и гендиректора ЗАО "Девелопмент Центр" Владислава Кольцова, обвиняемых в покушении на мошенничество, а стороны давали подписку о неразглашении тайны следствия.

Судья Васильева удовлетворила это ходатайство, и заседание продолжилось за закрытыми дверьми. Впрочем,"закрытость" заседания была формальной. Находящиеся в коридоре люди слышали практически дословно всех участников процесса, а лучше всего — представителя Губинского, которая периодически чуть ли не срывалась на крик. Один адвокат в коридоре, видимо, чтоб успокоить своего доверителя, даже вкратце объяснил ей, что так бывает далеко не всегда.
Аргумент номер 1. Договорных отношений не имел

Олег Губинский пытается доказать, что юридических отношений с Игорем Богусевичем не имел, не являлся его защитником, а следовательно, и не мог нарушить адвокатскую тайну. В частности, указывает он, два его соглашения об оказании юрпомощи с Богусевичем от марта 2004 года не вступили в законную силу, а третье соглашение — от 11 марта 2005 года, заключенное между ним и ЗАО "На Ильинке" (Богусевич являлся его гендиректором) бывший адвокат считает асторгнутым. В качестве подтверждения тому Губинский предоставил суду письмо от 31 марта 2005 года, направленное ему Богусевичем, в котором говорится о том, что последний отменяет все заключенные соглашения об оказании юрпомощи и просит их считать невступившими в силу.

В адвокатской палате с этим не согласны. Там считают доказанным факт оказания юрпомощи Губинским Богусевичу и получения от него сведений, составляющих адвокатскую тайну. В качестве доказательств они приводят цитаты из свидетельских показаний самого Губинского, данных по уголовному делу против Богусевича в Раменском городском суде 7 июля 2010 года. Тогда, он, в частности, сказал: "С 2004 года у меня было подписано соглашение с компанией ЗАО „Ведомство“ об оказании ей юрпомощи. Гендиректором этой организации был Дыскин, его заместителем – Богусевич… Богусевич ко мне обращался как к адвокату на тот случае, если будут проблемы". Кроме того, по мнению АПМО, соглашения, на которые ссылался истец, были все-таки действующими. Палата ссылается при этом на ходатайство самого Губинского, датированное мартом 2005 года. В нем говорится о том, что им "принято поручение от Богусевича на защиту его интересов при производстве расследования по уголовному делу", и заключено соглашение от 16 марта 2004 года об оказании ему юридической помощи по гражданско-правовым вопросам. В этой связи Губинский подчеркивает, что он не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля по уголовному дела об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием Богусевичу юрпомощи и составляющих адвокатскую тайну.

Засомневались бывшие коллеги Губинского и в подлинности предоставленного письма Богусевича о расторжении соглашений от 31 марта 2005 года. Они ссылаются на материалы жалобы на постановление о производстве обыска 22 марта 2006 года в кабинетах Губинского, арендуемых у ЗАО "На Ильинке". В ней Губинский называл свое соглашение с Богусевичем от 11 марта 2005 года действующим и все время рассмотрения этой жалобы – с апреля по август 2006 года адвокат Ю.Чередник, представлявший интересы Губинского, тоже ссылался на этот документ как на действующий.
Аргумент номер 2. Защищал свои интересы

Губинский ссылается на то, что, давая показания в Раменском городском суде по уголовному делу против Богусевича, он защищал свои права и интересы. По его словам, Кодекс адвокатской этики это допускает. Кроме того, бывший адвокат говорит о том, что дал свидетельские показания по другому уголовному делу против Богусевича в качестве акционера ЗАО "На Ильинке".

На эти аргументы у адвокатской палаты есть контрдоводы. По поводу дачи Губинским свидетельских показаний по уголовному делу, возбужденному против его бывшего доверителя, АПМО отмечает, что даже его выступление в качестве акционера ЗАО "На Ильинке" все равно "не освобождает от обязанности хранения адвокатской тайны". Кроме того, представители Адвокатской палаты напомнили о том, что Кодекс профессиональной этики адвокатов разрешает защитникам без согласия доверителей использовать сообщенные последними сведения для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для защиты по возбужденному против адвоката дисциплинарного производства или уголовного дела. "Сведений о том, что по заявлению Богусевича против Губинского возбуждено уголовное дело в АПМО представлено не было… Свидетельские показания адвоката Губинского были даны по уголовным делам, возбужденным против Богусевича и Кольцова, а не против Губинского. Поэтому ссылка на пункт 4 статьи 6 Кодекса об адвокатской этики является неуместной", — говорится в отзыве на иск.
Аргумент номер 3. Ничего страшного не совершал

Еще один аргумент Губинского заключается в том, что, по его мнению, квалифкомиссия и Совет АПМО нарушили требование Кодекса профессиональной этики адвоката о необходимости учитывать тяжесть проступка и обстоятельства его совершения. Этот довод вызвал весьма эмоциональный ответ. ВЫ отзыве на иск говорится о том, что слова Губинского свидетельствуют о полном "непонимании им сути понятия адвокатская тайна и момента возникновения обязанности ее сохранять", а попытка связать "обязанность адвоката по хранению адвокатской тайны с фактом оплаты юрпомощи и наличием действующего соглашения между адвокатом и доверителем" "не выдерживает никакой критики".

"Начальным моментом возникновения обязанности адвоката сохранять тайну является получение информации на консультации во время обсуждения вопроса о возможности ведения дела, то есть еще до принятия поручения на ведение конкретного дела и до заключения возможного соглашения. Обязанность сохранять тайну остается и после прекращения отношений, в силу которых она возникла. Срок хранения тайны не ограничен во времени", — выделено жирным шрифтом в отзыве на исковое заявление. Далее идут многочисленные ссылки на различные документы, подтверждающие это, например, на определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 года №1280-О, а также Перечень сведений конфиденциального характера, утвержденные Указом Президента РФ от 6 марта 1997 года №188.

http://pravo.ru/news/view/65223/

[nikolai22a]

ход-во заявлял,ес-но получил отказ.сейчас действия адвоката признаны незаконными Квалификационной комиссией Палаты субъекта.объявили предупреждение.собираюсь подавать повторное ход-во уже со ссылкой на заключение палаты.не пойму как представлять это заключение.как док-во "иные документы" либо по-другому?сейчас доказательства предъявляет обвинение,можно ли сейчас предъявить заключение или дождаться,когда защита начнет представлять док-ва?

[nikolai22a]

адвокат сам подал заявление в суд с просьбой признать его показания на ПС и в СЗ недопустимыми.ждемс

[nikolai22a]

прокурор посчитал ходатайство преждевременным,суд согласился.и действительно,зачем ломать голову над опровержением доводов,если можно сказать,что заявлено преждевременно?

[ЮрийК]

Друзья, вот такая проблема. У меня было заключено соглашение о юр.помощи с гр-ном Х. Потом его взяли по 158 ч.4. Через почти два месяца нахождения под стражей он неожиданно пишет отказ от защитника (меня) и начинает давать признательные показания. Учитывая, что мы с ним отрабатывали совершенно другую версию, у меня есть предположение, что следак захочет меня поспрашивать о том о сем. Надеюсь, что я понимаю правильно положения закона об адвокатской тайне - даже в случае его отказа от адвоката, я также не вправе раскрывать сведения, которые стали мне известны во время осуществления защиты? По всей видимости нарушение этого правила есть также основание для дисциплинарного производства. Так?

[nikolai22a]

вы не вправе не только давать показания,но и являться по повестке для допроса.так что шлите следака лесом

[inforum]

Надеюсь, что я понимаю правильно положения закона об адвокатской тайне - даже в случае его отказа от адвоката, я также не вправе раскрывать сведения,

нарушение этого правила есть также основание для дисциплинарного производства

странно, что у Вас даже возникают вопросы по этому поводу, в связи с полной очевидностью ответа

[СтарТа]

В первую очередь не следователя надо бояться, а вашего доверителя, который может написать в палату о том, что вы давали показания в качестве свидетеля по делу где являетесь его адвокатом. В этом случае будет стоять вопрос о прекращении статуса адвоката.