Введение
«… закон, вытекающий из природы человека, неизбежно требующей удовлетворения своих потребностей, в дальнейшем неизбежно порождающей между людьми столкновения в области частно-правовых отношений, с другой стороны закон самосохранения государства, неизбежно требующий водворения спокойствия в правоотношениях граждан. Пока будет существовать государство, признающее личность человека – этот основной закон гражданского процесса будет оставаться неизменным, определяющим процесс законом».
М.И. Малинин
Как мы и обещали Уважаемый читатель, мы вернулись к некоторым вопросам, обозначенным в нашей предыдущей книге «Борьба за право на обжалование судебного решения», но не раскрытым в силу попытки удержаться в русле заявленной темы. В нашей новой книги также будут затронуты проблемы процессуальной защиты, возникшие у нас в ходе «корпоративной войны», но уже с других точек зрения.
Мы решили начать эту книгу, в которой намерены рассмотреть различные прозаические практические проблемы, связанные с вопросами манипуляций с подсудностью, проблем с подведомственностью, «отсутствием» компетентного суда, отсутствием реальной возможности устранить предвзятого судью и прочих процессуальных сложностей, не с описания этих проблем, а с вопросов, имеющих отношение к функции суда, предназначению гражданского процесса. Которые, на наш взгляд, не изменились и в эпоху «корпоративных войн».
Нам глубоко импонирует подход профессора М.И. Малинина, видевшего в качестве основного закона гражданского процесса устранение конфликтов и водворения спокойствия в правоотношениях граждан.
Не можем не отметить, что такое видение основного закона гражданского процесса не разделялось рядом процессуалистов и тогда когда был высказан этот подход и в настоящее время существуют его противники.
Так в частности, проф. Казанского университета Е.А. Нефедьев считал, что идея об участии государства в процессе из чувства самосохранения и с целью прекратить насилие и самоуправство является ошибочной поскольку развитие юридического оборота, развиваемого главным образом путем законодательства и явилось той причиной по которой в процессе участвует государство. «Государство в современном процессе через свои органы (суды) стремится к тому, чтобы в возникшем между частными лицами спор разрешить вопрос о том, согласны или не согласны с законом притязания той или иной стороны. Государство запрещает самоуправство, но именно потому, что раз установивши нормы объективного права, не может предоставить разрешение вопроса о праве на произвол лица заинтересованного» .
Этот последний этатитсткий и позитивисткий подход на длительное время возобладал в России, что было вполне закономерно, поскольку судоустройство и судопроизводство после Октябрьского переворота было «результатом уничтожения до основания всего старого суда и его аппарата, результатом практического воплощения тезисов Советской власти: «Не угождать «Европе», а продвинуться дальше в усилении вмешательства государства в частноправовые отношения, в гражданские дела», не выпустить из своих рук ни малейшей возможности расширить вмешательство государства в «гражданские отношения» .
Однако с возрождением частно-правовых отношений в экономике в России суды, взращенные на идее обеспечения социалистической законности, не то, что оказались не готовы к новым видам экономических споров, скорей наоборот, вновь испеченные предприниматели, кооператоры оказались не готовы рассматривать свои споры в государственных судах, не ожидая там справедливого разрешения споров и опасаясь попасть в паутину государственного судопроизводства из которой выбраться будет непросто даже тому кто прав .
В результате, бурные 90-е сопровождались ростом криминальных разборок, различного вида «крышеваний» и других явлений, противоречащих публичному правопорядку. Попытка искать справедливости не в судах не создавала больше справедливости, а наоборот создавало несправедливости еще больше.
Корни этой проблемы были достаточно хорошо проанализированы в Концепции судебной реформы в РСФСР (1991г.), в которой в частности было обращено внимание на то, что «Длительное время государство оставалось враждебной силой по отношению к гражданскому обществу. Поэтому для современной юстиции характерна преувеличенная забота об интересах государства в ущерб другим субъектам правоотношений, подмена общественных и частных начал государственными. Государство оказывается на земле тем же, что и Бог на небе: создателем заповедей, всепроникающим куратором, всеведающим вершителем судеб. Суд был и остается чисто государственным органом правосудия… Третейское производство также не получило должного развития. Государство объявляет сферой публичного интереса и, следовательно, применения властных начал, области, традиционно относившиеся к частному делу граждан».
Надо отметить, что в Концепции судебной реформы в РСФСР (1991г.) не только были вскрыты проблемы судопроизводства, но и намечены пути такого его совершенствования, которые должны были изменить судопроизводство, дав обществу именно то, правосудие в котором оно нуждается: « Судебная реформа в области гражданского судопроизводства должна привести к коренным изменениям взгляда на его предназначение. От инструмента защиты "общенародной" собственности и социалистического строя он должен стать услугой, оказываемой государством сторонам . Лишь в некоторых случаях (защита чести и достоинства, трудовые споры) гражданский процесс будет играть традиционную роль защитника прав и свобод человека и юридических лиц силой государственного принуждения. Рано или поздно верхом искусства юрисконсульта и адвоката будет не выигрыш дела в суде, а способность урегулировать конфликт до него, договорившись непосредственно или воспользовавшись негосударственными механизмами юстиции».
Соответственно, при переходе к рыночной экономике перед государством стояла задача осуществления такой судебной реформы, которая бы повысила доверие к судебной системе, за счет того, что судебная система имела все условия для вынесения справедливых судебных решений, обеспечивающих восстановление нарушенных прав и свобод, судебных решений, которые исполнялись бы своевременно.
Надо отметить, что не все цели, обозначенные в Концепции судебной реформы в РСФСР (1991г.) были поддержаны судейским сообществом, как например идея, что правосудие по гражданским делам есть услуга оказываемая государством обществу. Более того, многие ученые не разделяют эту идею и в настоящее время: «Правосудие - это совсем не сфера услуг, а граждане, соответственно, не ее клиенты, вкусы которых она обязана удовлетворять »; «В сфере публично-правовых отношений, к которым, в частности, относится правосудная деятельность государства, не предоставляются услуги, а следовательно нет и потребителей таких услуг. Исполняя правосудие, государство, в лице суда, осуществляет государственную власть. Власть и услуга - примеры совершенно разнокачественных сфер деятельности, и природа правоотношений в этих сферах существенно различается ».
Подводя определенные итоги судебной реформы, в ноябре 2010 года на совещании в Высшем Арбитражном Суде РФ Президент России Дмитрий Медведев напомнил, что в 90-х годах "мы считали, что чем больше дел будет рассматриваться в судах, тем лучше будет обстановка в стране". По словам президента, было важно, чтобы юридические лица не обращались к "юристам в спортивных костюмах" .
Действительно, в этом направлении была проделана большая работа и мы сейчас наблюдаем стабильный рост количества судебных дел. Однако, рост дел в судах, на наш взгляд, может свидетельствовать не только о снижении фактов самоуправства при разрешении возникающих конфликтов, но также и о росте конфликтов. Сам факт роста конфликтов является тревожным фактором для гражданского общества. Тем более, что данный рост сопровождается и ростом злоупотреблений правами, в том числе злоупотреблением правом на обращение в суд, злоупотреблениями в судебном процессе и порой недобросовестные лица используют суды для достижения своих неблаговидных целей . Ложь в судах стала обычным делом и суды к объяснениям сторон стали относится все с большим недоверием , предпочитая иметь дело с письменными доказательствами, а не быть следствием попыток сторон затемнить дело .
Некоторые хозяйствующие субъекты, приспособились перекладывать ответственность за разрешение спора на суды, сами уклоняясь от попыток урегулировать конфликт. В этих условиях, вступление в силу судебного решения по одному спору рождало новый спор между теми же сторонами. Суды оказались завалены исками. Работая в перегрузке, суды порой стали относится к рассмотрению дел более формально, решения их стали более поверхностными, не проникающими в суть конфликта. Некоторые же судьи, даже не пытаясь разрешить конфликт, по всей видимости, полагая, что это невозможно и это не является целью судебного процесса, стали озабочены лишь тем, как вынести решение, которое устояло бы в вышестоящих инстанциях .
Однако, все же предназначение суда вносить спокойствие в общество, помогая устранять конфликты, превращать конфликтные ситуации в бесконфликтные . Суд является регулирующей формой конфликта, а правосудие отражает собственно правовое состояние. Смысл же суда состоит в замене насилия языковым дискурсом .
Эта функция в полной мере должна быть осознана, поскольку именно понимание того, что любой конфликт может быть справедливо разрешен в суде, может вносить спокойствие в общество. Это понимание способно устранять желание прибегнуть к насилию, как способу разрешения конфликта. Это то, что способно цивилизировать общество, это то, что может привести к росту доверия общества к государству. И наоборот, как отмечает Президент Центра глобальных интересов Н. Злобин «даже немного отходя от принципов главенства и разумности закона, равенства всех перед судом, государство рискует неожиданно для себя превратить Россию в страну самосуда» . Соответственно, функция суда должна быть в полной мере не только осознана, но и должным образом реализована, как при отправлении правосудия, так и при построении судебной системы и установления судебной процедуры.
Для реализации этой функции суд, безусловно, сам должен обладать доверием со стороны общества, которое долго достигается и легко теряется. Это доверие не возникает просто в силу того факта, что кто-то назначен судьей. Скорей тот, кто только назначен судьей получает доверие либо недоверие со стороны общества благодаря предыдущей работе всего судейского сообщества, а в дальнейшем его собственная работа может стать основанием для доверия или недоверия ко всей судебной системе.
Государство приложило большие усилия для того, чтобы конфликты разрешались именно в судах. Надо отметить, что в конце 90-х годов начался увеличиваться рост доверия к недавно созданным на замену системе госарбитражей арбитражным судам.
Рост авторитета судебных решений в обществе рос, хотя и были большие проблемы с их исполнением.
Итак, после бурных беспредельных 90-х, настала не менее бурная пора 2000-х, сопровождавшаяся ростом корпоративных захватов с использованием в этих схемах судебных решений.
Для того чтобы обеспечить псевдолегитимность захватов конструировались различные схемы по созданию видимости правовых оснований для перехода права собственности, на акции, долей в обществах причем в этих схемах часто предполагалось изменение подсудности, подведомственности, для того, чтобы обойти суд, в котором бы эти схемы бы разрушились.
Это правда, что видимость легко разрушается, когда на ситуацию просто внимательно посмотришь. Соответственно, все эти изменения подсудности и прочие злоупотребления имели целью найти суд, который не будет смотреть внимательно, либо будет смотреть сквозь пальцы, которому будет достаточно видимости внешней формы, якобы законности действий.
Вопиющим фактом является то, что захват чужой собственности происходил с использованием силы государства, предназначенной для устранения конфликтов в обществе. То, что судебные акты обладают силой закона, было осознано в полной мере не только добросовестными лицами. «Рейдеры» путем совершения различных манипуляций, не гнушаясь подделок, получали нужные им судебные акты, ничуть не заботясь о том, что этими действиями они причиняют вред многим людям, но и государству. Захваты на основе судебных актов приносят не только материальный урон собственникам, но и огромный урон авторитету государства, авторитету его судебной системы, подрывая доверие к ней.
На наш взгляд, государство не должно позволять использовать правозащитные и правоохранительные механизмы, такие как суд, и другие органы государства в интересах злоумышленников. Когда мы рассматриваем причины существования таких явлений, как «корпоративные захваты», мы обнаруживаем большое количество оправданий. Когда мы оправдываем неправильные действия, мы позволяем им продолжать существовать. Как и любые преступники, «рейдеры» пытаются оправдать себя в глазах общества, что не удивительно, ведь каждый хочет выглядеть хорошим в глазах общества, да и в своих тоже. Эти оправдания широко распространялись «рейдерами», по всей видимости, они испытывали жажду оправдания . Мы однажды даже наблюдали, как по телевидению демонстрировались откровения одного «рейдера», который заявлял, что рейдеры – это санитары рынка, которые забирают собственность у неэффективных собственников и передают ее эффективным собственникам. Однако, попробуйте снять с него его плохо начищенные ботинки, чтобы передать их эффективному собственнику, который будет заботиться о них лучше, чем он. Представляете, какой он поднимет шум?
Иногда говорят, что корпоративные захваты – это рыночный механизм, существующий во всем мире, но под названием «враждебное поглощение». Отличие западных враждебных поглощений от российских корпоративных захватов заключается в том, что западные враждебные поглощения проводятся по принципу: «любое предприятие стоит, столько за сколько его готовы продать» в России же действуют по принципу: «любое предприятие стоит столько, за сколько стоит его отнять».
Соответственно, корпоративные захваты в России зачастую сопровождаются действиями, подпадающими под различные уголовно-правовые составы, чаще всего это мошенничество, самоуправство, подделка и фальсификация документов, представление в суд фальсифицированных доказательств. Поэтому иногда непонятна позиция правоохранительных органов, которые дистанцируются от расследования преступлений совершенных в результате «корпоративных захватов», предлагая искать защиту в арбитражных судах. Что вызывает резонный вопрос: почему если у Вас пытаются угнать машину или уже угнали, Вы можете рассчитывать на государственную защиту, обратившись в правоохранительные органы, а при попытке хищения или хищения акций нужно искать защиты в арбитражных судах, а не у правоохранительных органов? Насколько реально доказать мнимость и притворность сделок и действий направленных на имитацию добросовестности приобретателя в арбитражном процессе?
Причину широкого распространения корпоративных захватов можно легко найти, ознакомившись с социологическими исследованиями. В качестве примера небольшая цитата из исследования, проведенного в 1998 году на тему «Особенности правосознания, правовой и политической культуры студентов МГУ ». «Выяснилось: ради «благополучия своих близких», ради «улучшения материального положения» каждый второй опрошенный студент юридически оправдывает дачу и получение взяток, каждый пятый считает возможным пойти на грабеж и разбой, каждый третий на кражу. И того, 8% могли бы совершить мошенничество, 64,8% - нарушить правила совершения валютных операций, а уклонение от уплаты налогов вообще не признается преступлением(!). О чем говорят эти результаты? О том, что проблема коррупции в правоохранительных органах реальна, что правосознание сегодняшних студентов, а завтрашних юристов деформировано. В правоохранительные органы, в политику, в бизнес придут, люди уверенные, что есть жизненные обстоятельства, при которых допустимы криминальные формы поведения. Конечно, это не означает, что все опрошенные будут их придерживаться, но то, что они внутренне готовы преступить закон совершенно очевидно. Это очень опасно для государства и общества».
То есть, сегодня мы пожинаем плоды вчерашнего образования. Проведя сегодня такое же исследование, мы можем посмотреть в свое будущее завтра. И на наш взгляд, государство должно уже сегодня провести необходимые исследования с тем, чтобы внедрить необходимые мероприятия по повышению уровня правосознания в ходе подготовки будущих правоприменителей и прежде всего юристов.
Поскольку те, кто занимается корпоративными захватами легко идут на нарушение законов (законы пишутся для законопослушных граждан, преступники законы нарушают), порой гражданско-правовых средств для эффективной защиты от уголовных преступлений просто не хватает. Поэтому для прекращения незаконных корпоративных захватов помимо совершенствования корпоративного законодательства и процессуального законодательства необходимо обеспечить неотвратимость наказаний за совершение уголовно-правовых деяний.
В связи с вышеизложенным, государство должно предпринимать усилия по недопущению вынесения неправосудных решений, предоставляя для этого больше процессуальных средств защиты заинтересованным лицам. То есть, у стороны подвергнувшейся корпоративному захвату, как впрочем, и каждому заинтересованному лицу, должны быть предоставлены эффективные процессуальные средства защиты, которые позволяли бы реально защитить свои права, в том числе, с учетом реалий сегодняшнего дня.
жажда.pdf 97.65К
298 скачиваний
как раз сейчас пишу про то, как бился в КС против ст. 389 ГПК РФ книга будет называться 
Про продавливание участия адвокатов - претензия не по адресу, это идея Коновалова - Минюст РФ.
