Serrj

Коллеги, простите, пожалуйста, мне мое невежество, но почему, когда у нас есть долевая множественность на стороне должника, мы считаем, что имеем дело с одним обязательством, а не с набором обязательств по числу должников? 

Обе стороны выразили волю на сохранение договорных обязательств. Кредитор не был обязан акцептовать оферту на расторжение договора "с возвратом выкупной стоимости", равно как и делать новое встречное предложение.

Кстати, в копилку креатива: налорги, когда с них требуют проценты зв просрочку возврата налогов, указывают, что проценты нужно начислять только по будним дням))

Лизингодатель направил претензию, по существу – оферту на заключение соглашения о расторжении договора. Лизингополучатель ответил не безоговорочным согласием (акцептом), а "акцептом на иных условиях", т.е. новой офертой. Эта оферта принята не была. Вся эта переписка не породила ровным счетом никаких правовых последствий.

 

Непринятие лизингодателем мер к расторжению договора судебном порядке можно квалифицировать только как правомерный отказ лизингодателя от реализации права на обращение в суд с требованием о расторжении договора.

 

Требование лизингодателя о взыскании санкций за нарушения договора, допущенные лизингополучателем в течение срока его действия, правомерно и подлежит удовлетворению.

Генераторы случайных текстов становятся всё совершеннее и изощренее)))

8 октября на конференции “День юриста лизинговой компании – 2012” выступил начальник управления частного права ВАС РФ Р.С.Бевзенко. Основные тезисы его выступления (выборочно, т.к. чем интереснее было изложение, тем меньше удавалось записать) свелись к следующему:

Лизинговая деятельность стала полигоном отработки ряда правовых доктрин, в частности:

- несправедливых договорных условий (далее было отмечено, что постановление № 17389/10 (дело “Мета-Лизинг”) принималось летом 2011 г., а обзоры по кредитованию – только осенью, поэтому вещи не были названы своими именами);

- последствий расторжения договора (постановление № 1059/40 (дело “Сибизотерм”));

- специфических аспектов залога (постановление № 16533/11 (дело “Балтдрага”)).

Вопрос вопросов – лизинг это аренда или заем? Еще два года назад такие разговоры были экзотикой. За два года многое изменилось. Появились публикации и надзорная практика, основанные на понимании лизинга не как аренды, а как займа с обеспечительной передачей права собственности.

Такое понимание появилось, но оно размывает чистоту законодательных конструкций. У судей возникает когнитивный диссонанс. Сложно, когда в законе написано одно, а в головах – другое. Ясно, что будут страшные метания практики при рассмотрении дел о расторжении договора. Какое-то время придется потерпеть неопределенность.

Следует ждать вторую волну рекодификации гражданского законодательства. Едва ли не первое, что требуется переписать в части второй ГК РФ, – это институт лизинга, возможно даже с выносом норм о нем из гл. 34 в самостоятельную главу.

Пока рассматривается вопрос о подготовке проекта постановления Пленума ВАС РФ по делам о лизинге. Информационного письма Президиума ВАС РФ для абстрактного перетолкования целого института недостаточно, хотя суды и связаны авторитетом правовых позиций ВАС РФ, в какой бы форме они ни были выражены. Проект находится в черновом, зачаточном состоянии и не рассматривается в качестве приоритетного. В случае принятия закона о внесении изменений в ГК РФ основные силы будут отданы подготовке проекта постановления Пленума о его вступлении в силу и об изменении ранее изданных постановлений в соответствии с новым законом.

В постановлении № 9860/11 (дело “Европлан”) важны рассуждения, в основу которых положен принцип необходимости возмещения затрат лизинговой компании и получения ею прибыли. Лизинговая операция не должна быть убыточна. Таким образом, прогресс в понимании лизинга налицо. [Добавлю от себя, что без ясного указания суды при приложении правовых позиций ВАС РФ к фактическим обстоятельствам не руководствуются принципом “lex posterior derogate priori”. Сейчас в актах ВАС РФ можно найти диаметрально противоположные суждения по целому ряду спорных вопросов, касающихся лизинга. Поэтому постановление № 9860/11 не воспринято судами как отказ от нумеролого-каббалистических экзерсисов, вытекающих из постановлений № 1729/10 и 17389/10, в пользу сальдового подхода. Кстати, в начале выступления коэффициенты (видимо, те, которые нужно рассчитывать по рецептам постановлений № 1729/10 (дело “Евротехника”) и 17389/10 (дело “Мета-Лизинг”)) справедливо названы безумными, по поводу неготовности ответить на вопросы, касающиеся их расчета, принесены извинения.]


В постановлении № 16533/11 (дело “Балтдрага”) [после изложения фабулы дела] история свидетельствует о том, что не всё прекрасно в лизинговом бизнесе в России. [Добавлю от себя, что на отдельных примерах то же можно сказать и о любой сфере человеческой деятельности, включая арбитражную систему – и еще неизвестно, где “прекраснее”.]

Если исповедовать формальный подход, лизингодатель – полноценный собственник и странно было бы ограничивать его в праве отдавать принадлежащее ему имущество в залог. Если постепенно отходить от формальных позиций, то собственность у лизингодателя – ненастоящая. Нет самого главного – абсолютных власти и господства над вещью, нет владения. Само право возникает у лизингодателя на время и только ради одной операции с одной целью – в случае неисправности должника служить удовлетворению кредитора. Поэтому у лизингодателя специфическая обеспечительная собственность, ибо нет абсолютной свободы в распоряжении, как это и следует из ст. 18 Закона о лизинге.

В нашей доктрине слабо разработаны обеспечительные конструкции, связанные не с предоставлением кредитору ограниченных прав на предмет обеспечения, а с передачей кредитору титула. В законе обозначены только удержание права собственности и обеспечительная уступка права требования, но и они не нашли широкого распространения. Едва ли единственными отечественными публикациями по этой теме являются работы С.В.Сарбаша, тогда как за рубежом про обеспечительные титулы пишут тома по 600 страниц.

Из воззрения на лизинг как на обеспечительную конструкцию следует, что при банкротстве лизингополучателя лизингодатель не должен просто так забирать предмет лизинга. Если лизинг – это способ вещного обеспечения, то при банкротстве к нему должен быть подход именно как к вещному обеспечению и именно так эта конструкция должна работать. Предмет обеспечения должен быть передан в конкурсную массу. Все кредиторы должны быть равны, иное – несправедливо.

В данном постановлении впервые всё названо своими именами. Указано, что собственность лизингодателя имеет временный характер. Настоящая собственность временной не бывает.

При залоге предмета лизинга залогодержатель должен понимать, что при уплате лизингополучателем “последней копейки” и переходе к лизингополучателю права собственности на предмет лизинга право залога прекратится, хотя это и противоречит производному характеру приобретения лизингополучателем права собственности, при котором залог традиционно сохраняется.

В практике ВАС РФ последнего времени закреплены правовые позиции, в силу которых добросовестный залогодержатель защищается против собственника, а добросовестный покупатель – против залогодержателя. В данном постановлении лизингополучатель защищен от залогодержателя еще сильнее.

В постановлении № 13135/11 (дело Колонтаенко И.А.) продемонстрировано, что грош цена всем фразам в стандартных документах. Их содержание (в части констатации фактов) – не более, чем опровержимая презумпция. Однако не нужно думать, что ВАС РФ устроил гонения на договоры присоединения. Такие договоры – признак конвейера, который прогрессивнее, чем ручная сборка. Но если в таком документе появляются несправедливые условия, навязанные составителем документа контрагенту, – это нужно исправлять.

В постановлении № 1930/11 (дело “Росевробанк”) исправлен дефект ст. 13 Закона о лизинга, буквально позволявшей кому угодно списать какие угодно суммы с кого угодно. Странно, что эта норма не была таким образом откорректирована еще 10 лет назад. Видимо, не было поводов. Упреки в полной отмене нормы несправедливы, ВАС РФ способен на многое, но не на отмену нормы, установленной законом. Однако при толковании нормы судом возможное всякое, бывают еще расширительное и ограничительное толкование, применение аналогии закона и аналогии права... [Добавлю от себя, что с таким толкованием исчезло главное – возможность для лизингодателя доказать банку лизингополучателя без привлечения последнего, что договор лизинга есть, а требование не является “липовым”. Из постановления явно следует, что для банка единственным источником информации об обязательстве, во исполнение которого совершается списание, является владелец счета – лизингополучатель (неисправный должник): “... возлагает на плательщика обязанность предоставить при заключении сделки в обслуживающий банк сведения о кредиторе ...”, “Росевробанк ненадлежащим образом осуществил формальную проверку”, “списывая денежные средства со счета клиента, он не запрашивал копию договора лизинга у плательщика”. Дефект нормы нужно было исправлять, но не по принципу “лучшее средство от головы – гильотина”.]

В постановлении № 17389/10 (дело “Мета-Лизинг”) проведен принцип выравнивания имущественных интересов сторон лизинговой сделки на случай ее расторжения. Видимо, в постановлении Пленума ВАС РФ даже без теоретизирования на тему правовой природы лизинга следует указать формулу, по которой следует определять, кто, кому и сколько должен. Это постановление не о свободе договора и не о запрете продавать имущество стоимостью 1 млн руб. за 1 тыс. руб. Это постановление о недопустимости добиваться несправедливого результата со ссылкой условие о символической выкупной цене дорогостоящего имущества. [Добавлю от себя, что символическая выкупная цена предмета лизинга – это требование клиентов. Та лизинговая компания, которая позволит себе указать в проекте договора выкупную цену предмета лизинга, равную ожидаемой рыночной стоимости на дату истечения срока лизинга, останется сидеть со своим проектом договора как старуха у разбитого корыта. Некоторых клиентов даже не устраивает условие “выкупная цена равна последнему лизинговому платежу” – им подавай именно 1 тыс. руб.! А потом они же (в случае расторжения договора и изъятия имущества) побегут оспаривать это условие, которое, между прочим давало им возможность относить лизинговые платежи на расходы для целей налогообложения прибыли целиком, а не только в части, превышающей “выплаты в счет действительной выкупной цены”.]

В постановлении № 1059/10 (дело “Сибизотерм”) сформулирован подход к регулированию последствий расторжения договора в части квалификации обязательств – как договорных или внедоговорных. На протяжении ряд лет от одного обобщения практики к другому наблюдались метания от квалификации их в качестве договорных обязательств к кондикционной трактовке. В проекте изменений к ГК РФ также нет единообразия. Хорошо бы сделать постановление Пленума ВАС РФ о последствиях расторжения договора. [Добавлю от себя, что желательно при этом не увлечься идеями А.В.Егорова о сложном договорном обязательстве, которое в результате расторжения преобразуется в другое сложное обязательство.]

Балиан,

Ему сильно хочется запомниться создав "кодекс Медведева".

Гражданский кодекс Сапармурата Туркменбаши

IAY,

я просто деликатно выразился =)

После того, как один премногоуважаемый профессор за мои посты в его обсуждении обрушил на мою голову анафему с отлучением от юридической науки, я стал более внимательно следить за тем, чтобы моя реакция на чужие сообщения не могла быть воспринята авторами таких сообщений (сколь бы малообоснованными они мне ни казались) за аналогичный профессорскому наезд с переходом на личность.

предоставить вещь реально невозможно, не в силу права же. А в силу обязательства, это логично по крайней мере, но одно другого не отменяет

императивная норма как часть договора, потому что это не вытекает из существа права((но вытекает из закона), а внутри работают отсылочные нормы на механизмы нарушения императива)), но не конечной ее цели(сделки)

Сложновато для восприятия.

Статья 608 часом не в развитие статьи 209? В ст. 209 говорится в частности о передаче собственником другим лицам прав владения и пользования своим имуществом. Иными словами - права в отношении вещи может передать другому лицу только собственник либо уполномоченное им или законом лицо. А взять на себя обязательство передать такие права - кто угодно. И, разумеется, отвечать перед контрагентом за неисполнение обязательства.

По поводу копания в римских древностях. В этом вопросе римляне по существу разобрались не хуже нас. Если вспоминать А.Г.Карапетова, не грех задуматься о политико-правовых основаниях запрета несобственнику брать на себя обязательство передать в аренду вещь, которая будет изготовлена или приобретена в будущем.

Утверждение о некорректности аналогии с римским решением на том только основании, что арендатор у римлян не считался владельцем, требует обоснования тезиса о том, что действительность договора аренды, заключенного несобственником, зависит от того, получает ли арендатор владение (если не получает - договор аренды действителен, если получает - договор аренды недействителен). Тезис представляется сомнительным.

Кстати, о лизинге. Из заголовка к тексту документа "договор лизинга" следует допустимость его заключения в отношении вещи, еще не принадлежащей арендодателю, или из того, что договор заключен на передачу в будущем вещи, еще не принадлежащей арендодателю, но подлежащей приобретению им в будущем, следует квалификация договора в качестве договора лизинга?

Павел:

"Если я тебе сдам чужой доходный дом за 50, и ты его же за 60 сдашь Тицию, и собственник воспрепятствует Тицию проживать (в доме), считается, что ты, предъявляя (против меня) иск из найма, должен требовать 60, поскольку сам несешь ответственность перед Тицием в размере 60"

(D.19.2.7).

Ульпиан:

"Если кто-либо сдал внаем добросовестно купленный (от несобственника) дом или имение и сданное мне (внаем имущество) отсужено без злого умысла сдавшего внаем, то Помпоний говорит, что тем не менее наниматель может предъявить вытекающий из найма иск к наймодателю о том, чтобы ему было предоставлено пользование тем, что сдано внаем"

(D.19.2.9 pr.).

Ульпиан:

"Разумеется, ... когда другой чужое (сдал в аренду), или подобно тому как прокуратор, или как будто свое (имущество), ответственность будет в объеме реального интереса (арендатора)

(D.19.2.15.8).

Г. Дернбург:

"Для действительности договора [найма] не требуется, чтобы отдающий вещь внаем был ее собственником или имел на нее право пользования. Взаимные обязательства наймодавца и нанимателя возникают даже в том случае, когда первый не имеет никакого права на предоставленную второму вещь"

[Пандекты. Т. 2: Обязательственное право. М., 1911. Ч. 2. Гл. 2. IV. § 111 (а)].

Б. Виндшейд:

"Отдающий в наем обязан предоставить наемщику пользование нанятой вещью с ее принадлежностями. Если он этого не в состоянии сделать, потому что отдал в наем вещь, на которую он не имеет надлежащего права, то он ответствен перед наемщиком уплатой его интереса точно также, как при всякой другой первоначальной, лишь субъективной невозможности"

(Об обязательствах по римскому праву. СПб., 1875. Гл. 2. Д. 3 ( α).

lightsonic ,

ну даа, у нас же недвижимость три рубля стоит, и мы ее кажный день покупаем. очень правильное положение на мой взгляд

С ходу найти адекватного нотариуса, который просто удостоверит сделку на условиях, разработанных сторонами, а не начнет впаривать им свои старые заготовки (в большом количестве случаев малограмотные), - крайне сложно решаемая задача.

Информация о круглом столе РШЧП "Лизинговая операция: как распутать клубок противоречий?" и его материалы

Практика Президиума ВАС РФ по лизингу (июль 2011 г.) - неосновательное обогащение, риск непоставки предмета лизинга, бесспорное списание просроченной задолженности по лизинговым платежам со счета лизингополучателя, срок полезного использования и амортизация предмета лизинга

Понятие "интерференция" в правовом регулировании общественных отношений
(Злобиянтов А.Э.)
("История государства и права", 2011, N 17)

Личная охрана председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР (СССР) В.И. Ленина
(Бухарин Р.Р.)
("История государства и права", 2011, N 17)

Свод законов Российской Империи в текстовом формате: www.pravo.fso.gov.ru/ips/svod

Капитан очевидность ,

Смысла подделлывать ни серийные номера, ни маркеры, на заложенном имуществе нет. Залогодатель имущества заинтересован в возврате вещи

1. Смысл перебить номера - сделать потом вид, что данное имущество залогом не обременено, а где заложенное - неизвестно.

2. "Возврат" вещи может иметь место только в случае ее предшествующей передачи. Если речь не идет о закладе, передачи не было, поэтому никакой заинтересованности в возврате нет. А заинтересованность в выводе вещи из-под залога есть. См. п. 1.

SilentLaw,

почему участники правоотношений должны признаваться "недобросовестными": участник что, не может заявить, что считал информацию неверной/неактуальной потому-то и поэтому

Он не сможет заявить, что "не знал и не должен был знать" о залоге. Что он при этом думал, на оценку его добросовестности не влияет.