Aidar

Уважаемые коллеги! 20 июня 2022 у меня состоялась защита кандидатской диссертации по теме Постановления Европейского Суда по правам человека в гражданском процессе Российской Федерации. Все материалы защиты в свободном доступе: https://izak.ru/science/dissertatsionnye-sovety/dissertatsionnyy-sovet-d503-001-01/postanovleniya-evropeyskogo-suda-po-pravam-cheloveka-v-grazhdanskom-protsesse-rossiyskoy-federatsii-/

 

Ссылка под vpn и заграницей не открывается. На всякий случай  выкладываю все материалы здесь

видео защиты здесь: 

О НЕКОНСТИТУЦИОННОСТИ  ТОЛКОВАНИЯ СТ. 311 АПК РФ, НЕДОПУСКАЮЩЕГО ПЕРЕСМОТРА  ПРИ ВЫЯВЛЕНИИ НОВЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ СКРЫТЫХ ОТ СУДА ДРУГОЙ СТОРОНОЙ.

 

Существующая практика применения положений о пересмотре по вновь открывшимся, препятствующая принятию новых доказательств, ранее скрытых от суда по той или иной причине была сформирована когда новые доказательства можно было предоставлять и в кассационную и надзорную инстанцию.

В частности, в  Учебнике по гражданскому процессу МГУ, можно прочитать, что  «доказательства, обнаруженные после вынесения решения, могут служить основанием для пересмотра дела в порядке надзора»^[1]. В Учебном пособии, подготовленном уральскими процессуалистами, также говорится, что «представление новых доказательств, не исследованных при вынесении судебного акта, в том числе и по причине того, что лицо, участвующее в деле, не знало об их существовании на момент судебного заседания и вынесения судебного акта, не является основанием для его пересмотра по новым или вновь открывшимся обстоятельствам. В таком случае судебный акт может быть пересмотрен судом кассационной или надзорной инстанции с направлением дела на новое рассмотрение для исследования дополнительно представленных доказательств»^[2].

Этот подход, лишь соответствует сформировавшемуся в советское время отношению к судебным ошибкам и рассмотрению процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам лишь как к процедуре пересмотра в порядке самоконтроля, а не процедуры исправления судебных ошибок.    

Однако, ни АПК РФ, ни ГПК РФ не допускают приобщения с жалобами новых доказательств. Система пересмотра в кассационном и надзорным порядках в настоящее время модернизирована, и данные инстанции теперь суды права, а не факта и не принимают никаких новых доказательств^[3], даже доказывающих очевидность судебной ошибки, очевидность лжи одной из сторон и т.д.

Таким образом, в настоящее время следование старому советскому подходу делает невозможным пересмотреть судебный акт, основанный на сообщенных истцом ложных сведениях, когда выявлены документы ранее скрытые от суда.

Столкнувшись с данной     несправедливостью, мы вспомнили о замечательных словах И.А Покровского «Юрист должен быть не только  судьей и применителем права, а зачастую и творцом права, законодателем, хотя бы и не в формальном смысле. На его плечи сплошь и рядом возлагается обязанность выработать новую норму для вновь народившихся отношений, изменить старую соответственно изменившимся условиям жизни, а иногда пересмотреть и создать заново целый гражданский уклад, целый гражданский кодекс. Даже если он не призван к непосредственной деятельности подобного рода, он все-таки чувствует на себе гражданский долг всеми ему доступными ему способами – словом, печатью и пр. – влиять на улучшение и совершенствование своего права»^[4].

Соответственно, проникнувшись ответственностью за исправление сложившейся ситуации, мы проанализировали, чем же теперь мотивируют сохранение ранее сложившейся практики.

Сторонники продолжения применения такого толкования, теперь, когда ситуация изменилась и дополнительные материалы и доказательства суды ни кассационной, ни надзорной инстанции не принимают,  ссылаются в качестве основания для непринятия новых доказательств на принцип правовой определенности, ошибочно  приписывая данному принципу необходимость оставления в силе судебный акта при наличии доказательств, которые ранее не были доступны заявителю и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства.

Ранее мы высказывали надежду, что наши российские суды все же научатся правильно определять баланс различных правовых принципов, а не будут, прикрываясь принципом правовой определенности, оставлять в силе неправосудные акты, предоставляя возможность торжествовать неправовой определенности, подрывающей доверие к суду и в конечном итоге к государству[5].

Еще в начале XX века профессор Т.М. Яблочков обращал внимание на то, что "нарушение права, а вовсе не "правовая определенность" есть исходная историческая идея необходимости создания суда, и никем не доказано, что эта идея в течение истории изменилась"[6]. Таким образом, суды не должны забывать о своем предназначении восстанавливать нарушенные права.

Тем более, что принцип правовой определенности в толкованиях даваемых, как Европейским Судом по правам человека[7], так и Конституционным Судом РФ гарантируют, возможность пересмотра ошибочного судебного акта, в том числе, вынесенного при неполном исследовании доказательств.

В качестве подтверждения приведем цитату из одного из Постановлений Конституционного Суда РФ:

«Согласно практике Европейского Суда по правам человека отступление от принципа правовой определенности может быть оправдано только обстоятельствами существенного и непреодолимого характера. Как указано в постановлении от 12 июля 2007 года по делу "Ведерникова против России", Конвенция о защите прав человека и основных свобод в принципе допускает пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам; например, статья 4 Протокола N 7 к Конвенции однозначно разрешает государству исправлять ошибки уголовного судопроизводства, и к числу таких ошибок, безусловно, можно отнести судебное решение, в котором не отражены сведения об основных доказательствах по делу. Положение статьи 4 Протокола N 7 Европейский Суд по правам человека посредством толкования во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод распространил и на гражданские дела, посчитав, что отступление от принципа правовой определенности в этих делах возможно для исправления существенного (фундаментального) нарушения или ненадлежащего отправления правосудия; при этом, по мнению Европейского Суда по правам человека, процедура отмены окончательного судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства; лицо, требующее отмены судебного решения, должно доказать, что у него не было возможности представить доказательство до окончания судебного разбирательства и что такое доказательство имеет решающее значение в деле (постановления от 18 ноября 2004 года по делу "Праведная против России", от 23 июля 2009 года по делу "Сутяжник против России"[8]).

Введение федеральным законодателем пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам в качестве способа их проверки направлено на предоставление дополнительных процессуальных гарантий лицам, участвующим в деле, что не устраняет необходимости распространения на данную процедуру общего правила о соблюдении баланса конституционно значимых ценностей. С учетом особых последствий, которые порождает в таких случаях для лиц, участвующих в деле, отмена вступившего в законную силу судебного постановления, в процессуальном законодательстве должны предусматриваться средства защиты от необоснованной отмены судебных постановлений в данной процедуре и возможность исправления судебной ошибки, допущенной при ее применении.

Соответственно, непринятие своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод, особенно в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказывается невозможным, должно расцениваться как невыполнение государством и его органами своей конституционной обязанности обеспечивать соблюдение прав и свобод человека и гражданина. В системной связи со статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, обязывающей государства создавать эффективные средства правовой защиты от возможных нарушений Конвенции, это означает необходимость создания в российской правовой системе (в законодательстве и правоприменительной практике) надлежащих правовых механизмов, которые в возможно короткой и простой процедуре устраняли бы риск неправомерной или даже произвольной отмены вступивших в законную силу судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам и тем самым обеспечивали бы максимально быстрое и полное восстановление нарушенных прав граждан»[9].

К сожалению, данные разъяснения Конституционного Суда РФ не были полностью осознаны ни законодателем, ни высшими судебными инстанциями, которые могли предпринять необходимые меры для того, чтобы возникший пробел в правовом регулировании не стал необоснованным и произвольным ограничением права на судебную защиту.

Ранее, мы писали о возможности установления нарушения права на справедливый суд, когда судами игнорируются правовые позиции Конституционного Суда РФ, приводя в качестве примера  Постановление ЕСПЧ от 22.02.2007 по делу «Татишвили против РФ», в котором было отмечено, что российскими властями не было принято во внимание официальное разъяснение Конституционного Суда РФ[10].

Полагаем, что  отсутствие возможности представить новые доказательства, ранее не доступные заявителю, в какой-либо суд, является произвольным и необоснованным ограничением доступа к судебной защите.

«Допустимые ограничения конституционных прав в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации могут быть введены законодателем только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Право на судебную защиту ни в каком случае не может вступить в противоречие с данными целями и, следовательно, не подлежит ограничению. Именно поэтому право на судебную защиту отнесено согласно статье 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации к таким правам и свободам, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах» (Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности статей 220.1 И 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна").

Российские ученые, которые внимательно изучали данную проблему, приходили к однозначному выводу о том, что в подобной ситуации пересмотр необходим[11].

В частности, такие выводы содержатся в диссертации Бутневой М.Ю. «Роль и место обязанности по доказыванию в механизме судебной защиты субъективных прав и охраняемых интересов» и других ее работах[12].

В диссертации Шпак В.В. Оптимизация гражданского судопроизводства[13] обращается внимание на то, что в соответствии  с разъяснениями Пленума, представление заявителем каких-либо новых доказательств не может служить основанием для пересмотра судебного акта ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. В последнем случае заинтересованному лицу представляется возможность обжаловать спорное решение суда в кассационном и надзорном порядке или предъявить самостоятельный иск. В то же время подобные разъяснения правоприменителя сложно реализуемы на практике, т.к. действующим законодательством фактически не предусмотрена возможность предъявления новых доказательств в суд кассационной или надзорной инстанции. Кроме того, при предъявлении самостоятельного иска заинтересованное лицо в силу ряда объективных причин не всегда может достичь преследуемых целей, которые бы оно достигло при подаче соответствующего заявления о пересмотре судебного акта ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, например, может быть пропущен срок исковой давности, утрачен предмет спора и др. Кроме того, удовлетворению нового иска заинтересованного лица может препятствовать преюдициальность юридически значимых обстоятельств установленных в более раннем решении суда, которое могло бы быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Автор подчеркивает, что практическая реализация обозначенного выше процессуального института малоэффективна, и зачастую заинтересованные лица не могут получить надлежащей судебной защиты своих субъективных прав и законных интересов и в связи с этим предлагает изменить процедуру, взяв в качестве образца положения Германского процессуального уложения.

Те авторы, которые хотя и проводили исследование процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, но не акцентировали внимания на проблемы «новых доказательств» в качестве основания для сохранения процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам приводят в качестве примера положения процессуальных кодексов зарубежных стран[14]:

«Статья 593 Гражданского процессуального кодекса Франции  к исключительным видам обжалования относит ревизию, цель которой отмена вступившего в законную силу судебного постановления для его повторного рассмотрения по существу - как по вопросам факта, так и по вопросам права. Как и другие исключительные способы обжалования, ревизия допускается только в случаях, прямо и исчерпывающим образом определенных в законе. Все они основаны на установленном факте обмана (fraude), когда уже после вступления в законную силу решения: 

- выяснится, что оно было вынесено под влиянием обмана, совершенного стороной, в пользу которой оно принято;

- были обнаружены имеющие значение для дела доказательства, которые скрывались стороной;

- письменные доказательства и иные документы, на основе которого оно принято, признаны подложными;

- заявления, свидетельские показания и присяги, на которых оно основывалось, признаны ложными.

Во всех этих случаях ревизия допускается только тогда, когда заявитель не смог в отсутствие своей вины заявить основания, на которые он ссылался до вступления решения в законную силу.

В соответствии со статьей 323 Гражданского процессуального кодекса Италии пересмотр (ревизия) является одним из пяти способов обжалования судебных актов.  Пересмотр судебного постановления является средством защиты от несправедливого судебного решения. Она направлена, с одной стороны, на отмену действия предполагаемого несправедливого решения, а с другой стороны - на замену этого решения новым. В статье 395 ГПК  Италии исчерпывающе перечислены случаи, когда решение может быть пересмотрено: 1) если к его принятию привели обманные действия одной из сторон;  2) оно основано на подложных доказательствах; 3) после принятия решения обнаружены документы, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела; 4) обнаружена ошибка в установлении фактических обстоятельств…

В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Венгрии возобновление дела по вновь открывшимся обстоятельствам наряду с ревизией относятся к экстраординарным правовым средствам. Возобновление дела представляет собой пересмотр фактической стороны дела; ревизия - проверку по вопросам права. Поскольку экстраординарные правовые средства применяются по отношению к решенному делу, для их применения должны иметься исключительные основания, имеющие ограниченный характер. Подача экстраординарной жалобы по общему правилу не приостанавливает исполнения оспариваемого судебного решения, однако суд вправе по ходатайству заинтересованной стороны приостановить исполнение до вынесения судебного акта по итогам рассмотрения жалобы.

Заявление о возобновлении дела по вновь открывшимся обстоятельствам может быть подано в отношении решения суда, вступившего в законную силу, в следующих случаях:

1) стороной представлены факты, доказательства либо имеющее обязательную силу решение суда или иного компетентного органа, которые не были учтены судом при рассмотрении дела, при условии, что если бы они были рассмотрены судом, это могло повлиять на разрешение спора в пользу стороны;

Возобновление дела по вновь открывшимся обстоятельствам как экстраординарное средство правовой (судебной) защиты связано с преодолением положения о res judicata, если суд, учитывая приведенные выше основания, отменяет вступившее в законную силу постановление суда.

Для сравнения в английском праве существует запрет возражений по решенному делу (эстоппель), который может быть снят если появились новые доказательства, которые «полностью меняют дело в данном аспекте» при условии, что соответствующая сторона даже если бы она проявила «разумную осмотрительность», не могла обнаружить данные доказательства на момент более раннего разбирательства[15].

Таким образом, можно утверждать о наличии общего подхода в европейских странах, допускающего новые доказательства, когда сторона была лишена возможности их предоставить суду ранее, в связи сокрытием их другой стороной.

Более того, существует единообразная судебная практика Верховного Суда РФ, согласно которой при оспаривании судебных актов конкурсными кредиторами и конкурсными управляющими при предоставлении ими новых доказательств такие жалобы необходимо рассматривать в судах апелляционной инстанции применительно к положениям о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам.

Так в Определении СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24 декабря 2015 г. N 304-ЭС15-12643 указал, что …реализация арбитражным управляющим его права на обжалование судебного акта в порядке пункта 24 постановления N 35 с представлением новых доказательств должна осуществляться в специальном порядке, а именно, с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 22 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 36[16]. При этом данные разъяснения не препятствуют последовательному обжалованию судебного акта в случае, если имеется такая возможность, и обращающееся с жалобой лицо ссылается только на неправильное применение норм права и иные обстоятельства, не требующие сбора, исследования и оценки доказательств».

В Определении Верховного Суда РФ от 21 февраля 2019 г. N 306-ЭС18-25654 определено, что «Поскольку Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации не имеет полномочий по сбору и оценке доказательств, такими полномочиями обладают только суды первой и апелляционной инстанций (статьи 65, 71, 162, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), данная кассационная жалоба подлежит рассмотрению судом апелляционной инстанции применительно к правилам рассмотрения заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам при их доказанности заявителем (глава 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). Аналогичная позиция содержится в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2015 N 304-ЭС15-12643».

Подобные выводы можно найти в Определении Верховного Суда РФ от 8 февраля 2019 г. N 305-ЭС19-2227; Определении Верховного Суда РФ от 3 октября 2018 г. N 310-ЭС18-15114; Определении Верховного Суда РФ от 3 октября 2018 г. N 310-ЭС18-15114; Определении Верховного Суда РФ от 27 февраля 2018 г. N 304-ЭС17-23577; Определении Верховного Суда РФ от 20 декабря 2017 г. N 307-ЭС17-19575;  Определении Верховного Суда РФ от 16 октября 2017 г. N 304-ЭС17-14862; Определении Верховного Суда РФ от 13 сентября 2017 г. N 305-ЭС17-12703;  Определении Верховного Суда РФ от 10 мая 2017 г. N 305-ЭС17-3956;  Определении Верховного Суда РФ от 27 июля 2016 г. N 306-ЭС16-11134; Определении Верховного Суда РФ от 7 апреля 2016 г. N 306-ЭС16-2045; Определении Верховного Суда РФ от 25 марта 2016 г. N 305-ЭС16-2645; Определении Верховного Суда РФ от 10 марта 2016 г. N 306-ЭС16-995.  

 Таким образом, позиция Верховного Суда РФ сформированная в целом ряде дел свидетельствует о допущении Верховным Судом РФ пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам  в связи с предоставлением новых доказательств, когда такие доказательства предоставлены конкурсным управляющим и/или конкурсными кредиторами. Точнее, Верховный Суд РФ не допускает, а настаивает на рассмотрении заявлений указанных лиц применительно правил по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такая позиция, является продолжением попытки создать ревизионную процедуру судебным толкованием, которая имела место в п. 22 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 мая 2009 г. N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции":

«В случае когда после рассмотрения апелляционной жалобы и принятия по результатам ее рассмотрения постановления суд апелляционной инстанции принял к своему производству апелляционную жалобу лица, не привлеченного к участию в деле, права и обязанности которого затронуты обжалуемым судебным актом (статья 42 АПК РФ), такую жалобу следует рассматривать применительно к правилам рассмотрения заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам».

 Соответственно, подход высших инстанций о возможности рассмотрения заявлений конкурсных кредиторов и конкурсного управляющего в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам с предоставлением им права предоставлять новые доказательства, зиждется на понимании того, что данных лиц нельзя лишать такого права, поскольку они были лишены возможности представить суду такие доказательства ранее.

То есть, их нельзя лишать возможности предоставлять новые доказательства, поскольку они не виноваты в том, что не могли предоставить суду ранее. 

Что возвращает нас к предлагавшейся С.В. Курылевым идее,  о рассмотрении в качестве санкции за неисполнение доказательственных обязанностей невозможность вторичного обращения в суд с тем же иском, невозможность вторичного выдвижения проверенных ранее судом обстоятельств, невозможность требовать пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам, ссылаясь на новые доказательства.

Если это санкция, то, конечно же, она неприменима к лицам, которые не имели возможности предоставить суду ранее эти доказательства, поскольку они скрывались другой стороной спора.

Применение санкции в виде лишения возможности предоставлять новые доказательства к лицам, которые также как и конкурсные кредиторы и конкурсный управляющий не имели возможности их предоставить их ранее суду является нарушением принципа равенства перед законом, закрепленным в ч.1и 2 ст.19 Конституции РФ

Соответственно, невозможность предоставления новых доказательств лицам, которые не имели возможности предоставить их суду, является неконституционным толкованием положений ст. 311 АПК РФ.

Полагаем, что при выявлении новых доказательств, свидетельствующих о лжи одной из сторон либо выявлении сокрытых от суда доказательств, должна работать процедура возобновления производства.

Никто не вправе извлекать выгоду из своего недобросовестного поведения и поэтому недобросовестное лицо не может ссылаться на принцип res judicata, который является лишь одним элементов верховенства права и не должен поощрять res judicata того, кто под сенью права создает несправедливость и подрывает уважение к праву. «В области права притворство, неискренность вредны, как нигде. Если не противостоять им, то рано или поздно они могут проявить себя разрушительно столь сильно, что восстановить подорванную веру в ценность права будет очень сложно»^[17].

Ситуация когда, от суда скрывается информация государственными органами, является недопустимой, поскольку фактически лишает суд возможности осуществить оценку и вынести суждение основанное на фактах ( см. Постановлении ЕСПЧ от 6 декабря 2007 г. по делу «Лю и Лю (Liu and Liu) против Российской Федерации» (жалоба № 42086/05)[18].

Предлагаемый нами подход, не только сделает невыгодным лгать и утаивать доказательства, но и будет позволять достигать таких задач как укрепление законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; формирование уважительного отношения к закону и суду; содействие становлению и развитию партнерских деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.

 

 

Султанов Айдар Рустэмович, Начальник юридического управления ПАО «Нижнекамскнефтехим», член редколлегии «Вестник гражданского процесса»

ã 2019 Султанов Айдар Рустэмович

 

 Опубликовано в Вестник Гуманитарного университета. 2019. № 2 (25) С. 52-61

 

Новая книга известного юриста Айдара Султанова с интригующим названием «Борьба за правовую определенность или поиск справедливости» читается на одном дыхании. Книга поднимает серьезнейшие процессуальные вопросы, которые раскрыты через призму собственного опыта участия в судебных баталиях. Отчасти она служит логическим продолжением предыдущих трудов автора, в которых описывались перипетии «корпоративной войны». Сочетание описания конкретных судебных дел и разработки на их фоне процессуальных доктринальных проблем делает чтение более легким и интересным. В книге рассматриваются дела, в которых автор принимал личное участие, что позволило ему раскрыть с полной достоверностью все их нюансы, в том числе этические проблемы и искушения практикующего юриста. Автор был достаточно откровенен и, обсуждая открыто эти моральные дилеммы, пришел к интересным философским умозаключениям. В книге приведены практически все материалы дела о конституционности «надзора», рассмотренного Конституционным Судом РФ, многие из которых с учетом «модернизации» ГПК РФ могут быть весьма полезны. Она порождает уверенность в том, что право победит неправо. Для самого широкого круга читателей – судебных юристов, правоприменителей – прокуроров и судей, а также для тех, кто только начинает знакомиться с правом.

 книга в режиме свободного доступа:

А.Р. Султанов 
Борьба за правовую определенность или поиск справедливости

 

Запрос группы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации».
Заседание Конституционного Суда РФ состоится 1 июля 2015 года.
Председательствующий – В.Д.Зорькин.
Судья-докладчик – С.П.Маврин.

«Надо только выучиться ждать,

Надо быть  спокойным и упрямым,

Чтоб порой от жизни получать

Радости  скупые телеграммы.»
(Из песни «Надежда»,

слова Н.Н.Добронравова)

 

 

Уважаемый читатель!

 

Открыв эту книгу, Вы, я убежден, не сможете оторваться от нее, пока не дойдете до последней страницы. Написанная высокопрофессиональным практикующим юристом, эта книга продолжает серию его публикаций, наглядно показывающих, причем на  его собственном опыте, что умелое использование арсенала юридических средств, предусмотренных нормами отечественного и международного права, в конечном счете способно обеспечить эффективную судебную защиту законных интересов[1].

        Специальное внимание автор сосредоточивает на закреплении в российском законодательстве таких важнейших принципов, как верховенство права и правовая определенность, в свете интерпретации судебной практикой Европейского суда по правам человека соответствующих положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

        В книге подробно охарактеризована активная роль Конституционного Суда Российской Федерации в развитии нашего законодательства под знаком с тенденцией к созданию действенных гарантий реального осуществления прав человека и гражданина.

        Особую убедительность придает книге ее по существу документальный характер. Так, обращаясь к постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 г.  № 2-П «По делу о проверке конституционности статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета  Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ «Нижнекамнефтехим» и «Хакасэнерго»», автор не ограничивается воспроизведением отдельных изложенных в нем правовых позиций, но подробно описывает ход обсуждения, состоявшегося на заседании Конституционного Суда, и приводит полные тексты заключений, направленных в Конституционный Суд по его запросам представителями юридической научной общественности.

       В работе содержатся предложения de lege ferenda, заслуживающие внимания российского законодателя, прежде всего в связи с проводимой на современном этапе судебной реформы подготовкой проекта Кодекса гражданского судопроизводства.

 

 

                                                     Заведующий кафедрой гражданского процесса

                                      Санкт-Петербургского государственного университета,

                                      член-корреспондент РАН, доктор юридических наук,

                                      профессор

                                                                                                         В.А.Мусин