Chiko,
свободы договора (в смысле свободы выработки договорных условий обоюдной волей контрагентов) при заключении 95 % договора лизинга на самом деле нет. Будет или так, как тебе предлагает лизинговая в проекте договоре лизинга, или не будет вообще
Между лизинговыми компаниями сейчас, как была и до кризиса, весьма существенная конкуренция. В значительной мере она была и остается ценовой, но цена - далеко не единственный показатель, по которому конкурируют лизинговые компании.
Сейчас комфортность прочих условий договора для лизингополучателя становится одним из полей, на котором расцветает конкуренция.
Видя ту вакханалию, которая развернулась в судах после постановления № 1729/10, я в своей компании настоятельно рекомендую достаточно жесткие, хотя и сложные для восприятия формулировки в договор. Но при этом получаю от коммерсантов возражения, связанные со снижением конкурентоспособности условий предлагаемого мной договора по сравнению с условиями стандартных форм других компаний.
Сегодня и клиент может сказать: "чем читать все ваши страшилки, я уйду в компанию, где договор мягче и проще". И лизинговые компании вынуждены с этим считаться.
Что касается символической выкупной цены, то она за 15-20 лет развития лизинга в России стала без преувеличения обычаем делового оборота.
При этом ни от одного из клиентов за 10 лет работы юристом лизинговой компании я не слышал пожелания увеличить размер выкупной цены с символической до приближенной к реальной, даже когда "протокол разногласий" к договору лизинга включал 47 пунктов.
(Правда, были клиенты, которые интересовались: "Допустим, я заплатил 80% лизинговых платежей. Затем допустил нарушение. Вы расторгли договор. Изъяли имущество. Я что-нибудь получу назад?" Разумеется, таким клиентам отвечали: "нет". С точки зрения баланса интересов это, видимо, нужно исправлять, только согласованный сторонами размер выкупной цены здесь совершенно ни при чем.)
Говорить о том, что лизинговая компания злоупотребляла положением сильной стороны в переговорном процессе, включая такое условие, совершенно неуместно. Пока ссылка на символический размер выкупной цены не стала последним возражением кредитора против безумных, но находящих поддержку в судах притязаний неисправных должников, допустимость подобного условия ни у кого не вызывала сомнений.
Если бы законодатель решил, что установление символической выкупной цены недопустимо, он ввел бы подобный запрет лишь на будущее. С учетом этого запрета участники оборота смогли бы предусмотреть иные условия договора, отвечающие его функции обеспеченного кредитования.
Если сейчас Президиум всем расскажет, как все были неправы, заключая такие договоры, и с обратной силой признает их в части данного условия недействительными (или чем-то в этом роде), он должен понимать, что,
во-первых, даст сигнал к старту крестового похода лизингополучателей (и, наверняка, налоговых органов) в арбитражные суды,
а во-вторых, создаст вакуум в правовом регулировании лизинговых отношений и взамен должен предложить не отписку типа постановления № 1729/10, но сбалансированную (а не перекошенную в пользу неисправного должника) и детально разработанную юридическую конструкцию, по возможности оставляющую минимум простора для усмотрения жуликоватых экспертов-оценщиков и полуграмотных судей.
Заниженная залоговая стоимость означает, что это будет начальная цена на торгах. Правильно организованные торги приведут к тому, что придут люди и будут биться за эту вещь. В итоге торги дадут справедливую рыночную цену. Мне кажется, что заниженной выкупной цене предмета лизинга что-то похожее обнаружить невозможно.
Реальная стоимость что предмета залога, что предмета лизинга - это тот резерв, за счет которого кредитор рассчитывает получить удовлетворение того имущественного интереса, который он преследовал, совершая и исполняя сделку.
Если оценка предмета залога занижена, но имущество реализовано по сраведливой рыночной цене, superfluum причитается залогодателю.
Если выкупная цена предмета лизинга является символической, но при его реализации лизингодатель выручил (в сумме с ранее полученными платежами) более, чем рассчитывал, заключая договор лизинга, давайте разницу в качестве неосновательного обогащения отдадим лизингополучателю.
Но ненужно искать неосновательное обогащение лизингодателя в тех операциях, итог которых для него убыточен, основываясь только на том, что в лизинговых платежах всегда "сидит" выкупная цена, которая становится неосновательным обогащением лизингодателя при отпадении надежд клиента на выкуп имущества при его изъятии вследствие расторжения договора.
Поступить таким образом - значит дать потенциальным клиентам лизинговых компаний ясный стимул: плюньте на кредиты, ведь их по-любому нужно возвращать; берите имущество в лизинг - даже если вы вгоните лизингодателя неисполнением обязательств в убытки, те деньги, что вы ему зачем-то заплатили, вы всегда сможете вернуть; смело рискуйте - весь риск на лизингодателе; ваша добросовестность никого не интересует - зато лизингодатель a priori злоупотребляет правом и потому с него можно взыскать всё уплаченное до последней копейки.
Любопытно, кто-нибудь пытался просчитать последствия принесения интересов лизинговых компаний в жертву притязаниям лизингополучателей с большой дороги с точки зрения экономической эффективности - для развития инвестиционной деятельности? Как это повлияет на подходы к оценке клиента и операции в целом? На ставки удорожания лизингового имущества? На доступность лизинговых услуг?
В итоге торги дадут справедливую рыночную цену.
Это представление не менее идеалистично, чем представление о том, что всякий договор заключается на основе
свободы выработки договорных условий обоюдной волей контрагентов
Сообщение отредактировал Serrj: 13 July 2011 - 21:43
