U'nikНе идет речи об "автоматически". Если бы арест был например на три месяца, на время проведения экспертизы, то можно было бы говорить, что ограничение обосновано, а ущерб явно невелик.
А что - обеспечение иска - это не повод для ограничений? Прошла экспертиза, сняли ограничения, а человек взял и продал собственность а деньги пропил. Суд выносит решение в пользу истца, а взять с ответчика нечего - всё пропито.
Это право стороны, а не обязанность, и не может быть критерием явной необоснованности.
Что то вы вырываете только то что вам надо. Ведь сами пишите:
которое могло бы быть законным,
если бы у них была возможность добиться сокращения сроков или возмещения убытков
Тут ведь написано
или. У людей была возможность обратиться в суд для сокращения сроков, но они не захотели воспользоваться своим правом.
Ваше толкование расходится с толкованием ЕСПЧ в деле Спорронг. Моё толкование основано на моём видении ЕСПЧ. Конечно могу ошибаться, но то дело, на которое вы ссылаетесь, не позволяет подтвердить вашу точку зрения. Вот из гаранта:
58. Заявители не оспаривают законности разрешений на отчуждение и запрещений на строительство как таковых. Их
не устраивала продолжительность сроков, предоставленных муниципалитету Стокгольма для установления в суде размера компенсации за отчуждение (5 лет, продленные на 3 года, затем на 5 и, наконец, на 10 лет в деле о владении Спорронг, 10 лет - в деле об участке г-жи Лоннрот; см. п. 11-14 и 20 выше). Они также выразили претензии относительно того факта, что разрешения на отчуждение и запрещения на строительство оставались в силе
в течение слишком длительного периода (23 года и 8 лет для разрешений; 25 и 12 лет для запрещений; см. п. 18 и 25 выше). Они отметили отрицательное влияние, которое, по их утверждению, оказало на их право собственности
сочетание таких мер. Они утверждали, что
утратили возможность продать свои земельные участки по нормальной рыночной цене. Они добавили также, что подвергли бы себя слишком большому риску, если бы вложили средства в свои участки и начали бы осуществлять строительные работы после получения разрешения на строительство, им пришлось бы тогда - в случае отчуждения - отказаться от претензий на какое-либо возмещение полученного прироста стоимости. Они также утверждали, что столкнулись бы с трудностями, если бы попытались заложить свою недвижимость. Наконец, они напомнили, что всякое "новое строительство" на их собственной земле было запрещено.
Хотя собственники наследия Спорронг и г-жа Лоннрот и не заявляли о том, что были формально и окончательно лишены своего имущества, они утверждали, что оспариваемые разрешения и запрещения накладывали на использование и распоряжение собственностью такие ограничения, которые были чрезмерными и делали невозможным получение какого-либо возмещения. Соответственно, как они заявили, в то время, когда действовали обсуждаемые меры, их право собственности было тем, что называют "
голым правом".
60. Суд не может согласиться с этим утверждением.
Хотя разрешения на отчуждение не затронули по закону право собственников пользоваться и распоряжаться своим имуществом, на практике тем не менее они существенно ограничили возможность его осуществления. Они затронули саму суть собственности, поскольку заранее признали, что любое отчуждение будет законным, и муниципалитет Стокгольма вправе отчуждать земельные участки
в любое время, когда он посчитает это целесообразным. Таким образом, право собственности заявителей становилось условным и отменяемым.
Запрещения на строительство также, несомненно, ограничивали право заявителей на использование своей собственности.
Суд также считает, что оспариваемые разрешения и запрещения надлежит в принципе рассматривать
совокупно, за исключением тех случаев, когда может потребоваться проведение различий между ними. Это происходит из-за того, что, возможно, между этими мерами существовала юридическая связь (см. п. 35 выше). У них были различные сроки действия, но они дополняли друг друга и преследовали одну цель - способствовать развитию города в соответствии с последовательно составлявшимися для этой цели планами.
Поэтому имело место вмешательство в право собственности заявителей и, как справедливо отметила Комиссия, последствия этого вмешательства были, несомненно, более серьезными
из-за сочетания разрешений на отчуждение и запрещений на строительство
в течение длительного времени.
70. Характерной чертой Закона, действовавшего в рассматриваемое время, являлась
его жесткость. За исключением полной отмены разрешений на отчуждение, для чего требовалось согласие муниципалитета,
Закон не предусматривал никаких средств, могущих облегчить положение собственников в период действия разрешения. Суд отмечает в этой связи, что разрешения, выданные городским властям Стокгольма, были рассчитаны на 5 лет в деле о наследии Спорронг - с продлением на 3, затем на 5 и, наконец, на 10 лет - и на 10 лет в деле г-жи Лоннрот. Всего они оставались в силе в течение 23 и 8 лет соответственно. В течение всего этого периода
заявители находились в состоянии полной неопределенности относительно судьбы своих владений и не могли рассчитывать на то, что трудности, с которыми они могут столкнуться, будут приняты во внимание Правительством Швеции. В докладе Комиссии приводится пример таких трудностей. Г-жа Лоннрот обратилась с просьбой к Правительству отменить разрешение на отчуждение. Муниципалитет ответил, что существующие планы не допускают какой-либо частичной их отмены; Правительство, со своей стороны, отказало в просьбе на том основании, что оно не может отозвать разрешение без специального согласия муниципалитета (см. п. 21 выше).
Суд принял во внимание заинтересованность городских властей Стокгольма в отчуждении некоторых владений для реализации своих планов. Однако
ему неясно, почему шведское законодательство исключало возможность переоценки интересов города и интересов собственников через разумные интервалы в течение тех
длительных периодов времени, на которые каждое из разрешений было выдано и сохранялось в силе.
Отсутствие такой возможности в данном деле было тем более необоснованным, поскольку проекты перепланировки города, послужившие поводом для разрешений на отчуждение, и одновременно с этим планы предполагаемого использования владений заявителей менялись несколько раз.
72. Суд также считает, что существование в течение всего этого периода запрещений на строительство
еще больше усиливало неблагоприятный эффект
от продолжительности срока действия этих разрешений. Всего использованию заявителями в полной мере их права собственности чинились препятствия в течение 25 лет в деле о владении Спорронг и 12 лет в деле гжи Лоннрот. В этой связи Суд отмечает, что в 1967 г. парламентский омбудсмен выразил мнение, что неблагоприятное воздействие на собственников, которое могла оказать длительность срока запрещений, было несовместимым с ситуацией, которая должна существовать в правовом государстве (см. п. 42 выше).
73. Объединенные таким образом
два типа мер создали ситуацию, нарушившую справедливое равновесие, которое должно существовать между защитой права собственности и требованиями общего интереса: собственники наследия Спорронг и г-жа Лоннрот несли особое и чрезмерное бремя, которое могло бы быть законным, если бы у них была
возможность добиться сокращения сроков или возмещения убытков. Однако в то время шведское законодательство исключало подобные возможности и до сих пор исключает вторую из них.
Ну не вижу я здесь параллелей - тут очень!!! большие сроки, тут и закон не позволяющий пересмотр, тут и сочетание двух факторов. Плюс уже в жалобе говориться о ущербе - пусть и не конкретном, но реально предполагаемый. Тут и попытка продать участок одним из заявителей. У вас относительно большой срок, возможность обратиться в суд для рассмотрения возможности отмены ограничений, тут и вполне легитимная причина - обеспечение иска. Причём эта причина конечна по времени - исполнение самого решения суда.
И всё таки повторюсь - если есть ситуация ограничивающая права, но эта ситуация реально не привела к нарушению права (машину арестовали а хозяин отдыхал и не ездил на ней) - то, по моему мнению, основанному на том, что я знаю о ЕСПЧ, это не нарушение ЕКПЧ.
