Защита свободы совести, распространения убеждений через призму постановлений Европейского Суда по правам человека. – М.: Статут, 2013. – 544 с.
http://estatut.ru/book/754/
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Тема свободы совести такая же древняя, как и сама религия. Преданность свободе и провозглашение ее высшей человеческой ценностью характерно для всех верований без исключения. «Объявите свободу на земле всем жителям ее» (Лев: 25; 10) – говорится в Ветхом Завете. Этому следует и Св. Павел, когда говорит: «Стойте на свободе, которую даровал нам Христос» (Галл.: 5; 1). Можно не сомневаться, что апологет любой другой веры укажет не меньше откровений, защищающих свободу, в том числе и религиозную свободу.
Но, как правило, такая свобода защищалась для «своей» веры, ибо каждая иная вера другие верования в лучшем случае считала заблуждениями. Да, были исключения (и, опять-таки, идеологи каждой религии без труда назовут примеры), но именно потому, что они исключения не могли повлиять на утверждение универсального признания свободы совести и религии. В Миланском эдикте 313 г. император Константин гарантировал каждой религии «отправлять обряды в соответствии со своей верой», а его современник христианский философ Лактанций даже высказывал утверждение: «Ничто не требует свободы воли так сильно, как вера и ни от кого нельзя требовать поклоняться тому, чему он не желает поклоняться».
Однако, история этой религии пойдет другим путем. Даже сторонники свободы верований откажутся от своих убеждений и начнут утверждать жесткое насаждение христианской веры. Показательным в этом плане является учение Блаженного Августина. В его ранних сочинениях Августин – идеолог свободы веры; раскол церкви на православных католиков и донатистов вынудил его к призывам, что только мирное убеждение поможет преодолеть раскол; идеологически зрелый Августин – ярый противник еретиков и инаковерующих: « Не ищи более своих ложных и лживых богов, брось их и иди к нам дабы обрести истинную свободу», кто же этого совета ослушается, заслуживает сурового обращения, а не прощения.
Сегодня излюбленным утверждением идеологов христианства является констатация, что права человека, в том числе и свобода совести, являются детищем христианской веры. Но мало кто говорит, в каком сложном, длительном религиозном, в том числе и христианском противостоянии эти права и свободы утверждались. Как в любой сфере духовной жизни история религии знает прогрессы, застои и регрессы; были отцы церкви выдающиеся мыслители и творцы, организаторы народной духовности, были и такие, о которых сегодня предпочитает молчать и сама церковь.
Но прогрессивного влияния религии на развитие права, на выделение прав человека как основоположного начала в праве вряд ли кто станет отрицать. Во многом в этом преуспело христианство, но и другие религии не отставали от него. Показательно, что каждая из религий знает свою длительную жесткую, иногда жестокую борьбу вокруг права (вначале со светской властью за преимущество, затем за сферы действия, а затем за его гуманизацию) и прав человека (за их признание, божественное происхождение и т.д.).
История борьбы церкви за утверждение прав человека еще ждет своего исследователя. Многие институты современного права (семьи, собственности, труда и др.) имеют свои религиозные корни, многие права человека (право на жизнь, на справедливый суд, свобода мысли, совести и религии и др.) складывались как основоположные духовные начала религий каждой из современных цивилизаций. А ядром всех этих и других прав человека является достоинство человека, которое каждая из религий поднимает до уровня божественного. В христианстве в создании человека Бог заложил божественное («И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» - Быт. 1; 26), наделил Его своим Духом («И вдунул в лице его дыхание жизни» - Быт. 2; 7). Отсюда покушение на достоинство человека, умаление его достоинства – это покушение или умаление божественного.
В Коране человек тоже наделен божественным началом («Сказал Господь твой ангелам: «Я установлю на земле наместника» - Сура 2, Корова, 28 (30)); в Пятикнижии и Гафтарот мы читаем тоже: «И сказал Всесильный: «Создадим человека по образу нашему, по подобию нашему», «и вдунул в ноздри его дыхание жизни» (Брейшит І, 26 ІІ, 7).
Достоинство может быть разным («Рувим… верх достоинства» - Быт.49; 3), его можно отнять по суду («и достоинство его да возьмет другой»- Псл. 108; 8), но безосновательно покушаться на достоинство человека величайшее преступление и грех. Уважение свободы совести каждого – это прежде всего уважение его достоинства. Человек может мыслить по-другому, иметь свою религию или свои убеждения, ее исповедовать или придерживаться их, но это не повод к применению к нему ограничений или санкций. Истоки этих стандартов заложены в основоположных религиозных источниках. «Немощного в вере, - учил Св.Павел в Послании к Римлянам,- принимайте без споров о мнениях» (14; 1), а в Первом послании к Коринфянам прямо говорил: «Когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю. …Надлежит быть в разномыслии между вами, дабы открылись между вами искусные» (11; 18-19).
То, что очевидно было из религиозных источников, не всегда соблюдалось в реальной жизни. Не будет большой ошибкой сказать, что раньше других прав и свобод человека общество заговорило о свободе совести, веры, религии, позже других прав государство признало это право за человеком. История религий – это беспрерывные войны за навязывание своей религии, своей веры – как между религиями (ислам и христианство, индуизм и ислам, буддизм и индуизм и т.д.), так и в рамках одной религии (католицизм и православие, протестантизм и римо-католицизм и т.п.
На каждый правовой акт, который государство вынужденно принимало в плане разрешения свободы совести и вероисповеданий, оно вслед за этим издавало десятки актов, запрещающих или ограничивающих эту свободу.
На международно-правовом уровне о религиозном плюрализме впервые заговорили в XVI в., когда религиозные войны фактически поставили европейские государства на колени. Однако, ценности, которые закрепляли в этой сфере международные договоры, еще долго будут отставать от тех, которые отстаивали религиозные общины и их мыслители. Когда в Аугсбургском религиозном мире (1555 г.) закреплялся принцип cuius region eius religio («чья власть, того и религия»), то прогрессивная Европа устами С.Костеллио уже говорила о религиозной свободе как праве отдельного человека.
Эту мысль передовые мыслители Европы будут настоятельно отстаивать, хотя еще Б.Спиноза и Дж.Локк в его «Письмах о толерантности» еще будут ее доказывать, как доказываются духовные первооткрытия (в истории правовой мысли даже утвердится термин «Локкианская революция религиозной свободы»). Вестфальский мир 1648 г. уже говорит о праве человека на отправление религиозных культов в равной мере с другими «косвенными правами».
Идеи религиозной толерантности постепенно эволюционировали в призыве признать полноценную религиозную свободу. ХХ век ознаменовался утверждением этой свободы в основоположных международных универсальных и региональных актах и, практически, подавляющем количестве конституций государств мира.
Тем не менее формальное закрепление свободы совести в международно-правовых и внутригосударственно- правовых актах, еще не значит, что это право человека полноценно реализуется на практике.
Государства и церкви продолжают прямо или косвенно препятствовать реализации этого права. Средства его умаления достаточно разнообразные: конфессиональный шовинизм, ксенофобия, национализм, болезненная реакция одной церкви на желание верующих другой церкви, государственное подавление религиозных меньшинств, ущемление их церковных структур, провокации конфликтов между представителями различных вероисповеданий, предоставление привилегий одной церкви и лишение их – другой, различного рода законодательные, налоговые, имущественные лишения по сравнению с либерализацией статуса «господствующей церкви», государственное игнорирование насилия против религиозных меньшинств, ограничение деятельности иностранных религиозных проповедников и нетрадиционных религий, создание препятствий в регистрации, приобретении имущества, недвижимости, расцвет областных видов законодательных актов, часто дискриминирующих, унижающих статус инаковерующих, лишение права на альтернативную службу, на свое вероисповедание в местах лишения свободы, в школах, армии, детских домах и домах для престарелых, запреты на религиозные пикеты, крестные ходы, не рассмотрение жалоб и заявлений верующих – это далеко не полные перечень из арсенала борьбы современного государства и его чиновников со свободой совести и убеждений.
С этой целью нередко используются заказные публикации, исследования ученых, пропагандистов, да и деятелей церкви. Свобода совести продолжает быть «золушкой» среди других прав и свобод человека. Если ситуация не поменяется, то вскоре, чтобы честно исследовать и писать на эту тему, понадобится мужество.
Вот почему работа А.Р.Султанова «Защита свободы совести, распространение убеждений через призму Постановлений Европейского суда по правам человека» вызвала неподдельный интерес.
Тому есть две причины. Во-первых, решения Европейского суда по правам человека, что касается свободы совести, не всегда адекватно воспринималось учеными и практиками. Пожалуй, это та статья Конвенции, по которой решения этого Суда больше всего критикуются. Здесь в вину ему ставятся десятки различных «разоблачений»: что сами судьи, исповедуя разные веры, не могут договориться между собой в каждом конкретном деле; что Суд боится брать подобные дела к своему рассмотрению, а поэтому часто использует критерий неприемлемости; что Суд не считает свободу совести и религии важными в системе прав человека и относится к ним как к факту, который приходится терпеть; что мотивировочная часть судебных решений этого Суда наиболее уязвима; что многие очевидные нарушения статьи 9 Конвенции Суд боится признать таковыми, а поэтому чаще всего бывает предвзятым; что он умышленно распространяет положения статьи только на традиционные религии, а «новые», «нетрадиционные» или религии меньшинств не признает в качестве подпадающих под сферу действия этой статьи; что Суд умышленно суживает сферу действия статьи даже для традиционных религий, а поэтому и гарантии, которые он называет, не всегда являются адекватными; что Суд всегда был предвзятым к нехристианским религиям и т.д. и т.п.
Во-вторых, уже сам автор, исследования которого знают не только в республиках постсоветского пространства, подогревает интерес к этой проблеме. А.Р. Султанов один из немногих, который рассматривает право сквозь призму потребностей и интересов человека, а не как средство государственного влияния на общество и личность. Для него не всякое право государства есть право, а нередко он находит в нем и произвол, и злоупотребление правом, и даже «антиправовую систему права». Критерий уважения достоинства человека для него есть та лакмусовая бумажка, которая позволяет определить, что есть право.
Человек, его права и свободы занимают основное внимание автора и в этой работе. Когда он касается человека, то даже стиль изложения другой:
- «религиозные убеждения меняют человека, делают его более нравственным»;
- «отрицание свободы совести это отрицание основ существования общества и для религиозного лидера они сродни самоубийству»;
- «как гражданам России нам бы хотелось, чтобы права и свободы человека в России соблюдались, а не были мечтой идеалистов. Граждане России заслужили уважение их прав и свобод и того, чтобы государство их воспринимало за разумных существ, которые могут сами отделять зерна от плевел и не нуждаются в цензурной опеке, в ее замаскированных под борьбу с экстремизмом проявлениях». Здесь боль, сострадание, желание помочь человеку.
Но когда речь заходит о нарушителях прав и свобод человека, а в том случае, когда им является государство, его органы или отдельный чиновник – его выводы жесткие, четкие и даже в каком-то смысле повелительные:
- «Полагаем, что Российские Власти должны воспринимать Постановления ЕСПЧ не в штыки, а как помощь в выполнении функций по защите прав и свобод человека»; или:
- «На наш взгляд, в данном утверждении Российские власти попытались ввести ЕСПЧ в заблуждение и показать, что в настоящее время законодательство исправлено»; или:
- «На наш взгляд, настало время исполнить взятые Россией на себя обязательства при вступлении в Совет Европы, а не ждать, когда к этому будет снова и снова подталкивать Комитет Министров Совета Европы в рамках исполнения Постановлений ЕСПЧ или ПАСЕ в рамках мониторинга выполнения Российской Федерацией своих обязанностей и обязательств».
Определяя виновного в нарушении прав человека, А.Р. Султанов не прячется за абстрактным термином «государство», а, как правило, называет конкретного нарушителя не зависимо от его места в системе органов государства или в чиновничьей иерархии:
- «неуважение к нормам Конституции РФ и нормам международного права в первую очередь породил законодатель… именно законодатель заложил нарушение прав и свобод религиозных групп»;
- «необходимо отметить, что это не первая попытка органов прокуратуры ликвидировать юридическое лицо за обучение религии»;
- «Управление налоговой службы действовало за рамками своей компетенции: налоговые органы не вправе определять, прекратила ли религиозная организация фактически осуществлять свою уставную деятельность»;
- «современная цензура не озабочена установлением прямого смысла и необходимостью соблюдения принципа добросовестности наоборот, она занимается толкованием и поиском скрытых смыслов, находя даже то, что не имели в виду авторы» и т.д.
Естественно, что на суд он возлагает главную ответственность, так как в нем каждый человек видит свою последнюю надежду в защите нарушенных прав и свобод, но, к сожалению, суд не всегда оправдывает эти ожидания человека, а нередко и сам нарушает его права и свободы. В таком случае оценка А.Р.Султанова жесткая, уничижительная, а нередко и с долей сарказма:
- «Верховный Суд не смог отличить два различных института права»;
- «К сожалению, суд в данном Постановлении… не привел никакого обоснования ограничению защищаемых Конвенцией прав и свобод человека. Не было ни одного довода о том, что ограничения предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе»;
- «По всей видимости, суд «несколько» спутал конфискацию с чем-то другим»;
- «Верховный Суд проигнорировал необходимость применения ст. 9 Конвенции» и т.д.
А с какой тоской и надеждой звучит авторское: «Как хотелось бы, чтобы в России началась кампания по защите прав и свобод человека»? К сожалению, сегодня это могут сказать о своих государствах и в Украине, Беларуси, Молдове, Грузии и во многих других государствах-членах Совета Европы.
Позиция А.Р.Султанова понятна и вызывает уважение. Работа, несомненно, будет затребована и вызовет многочисленные отклики в европейском юридическом сообществе, и не только!
В.Г.Буткевич,
Доктор юридических наук, профессор,
Судья Европейского Суда по правам человека
в отставке (Киев, Украина).
О свободе совести - основе демократического общества и ее защите.
Был день, когда господней правды молот
Громил, дробил ветхозаветный храм,
И, собственным мечом своим заколот,
В нем издыхал первосвященник сам.
Еще страшней, еще неумолимей
И в наши дни — дни божьего суда —
Свершится казнь в отступническом Риме
Над лженаместником Христа.
Столетья шли, ему прощалось много,
Кривые толки, темные дела,
Но не простится правдой бога
Его последняя хула...
Не от меча погибнет он земного,
Мечом земным владевший столько лет, —
Его погубит роковое слово:
«Свобода совести есть бред!»
Ф.Н. Тютчев Encyclica[1]
Столь сильные эмоции, заложенные в стихотворении российского посла и известного поэта Ф.Н. Тютчева, на наш взгляд, порождены пониманием того, что отрицание свободы совести это отрицание основ существования общества и для религиозного лидера оно сродни самоубийству. Данное стихотворение было написано в связи с обнародованием 26 ноября 1864 г. энциклики папы римского Пия IX, осуждавшей в числе прочих «заблуждений века» свободу совести.К сожалению, и в настоящее время, не все понимают, что свобода совести – является основой демократического общества. Это не удивительно, поскольку многие из нас выросли в советское время, где отношение к религии формировалось на основе фразы «религия – опиум для народа». Лишь узкие специалисты знали, что эта фраза вырвана из контекста, полная цитата Карла Маркса: «Религия – это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа»[2]. Не правда ли, фраза, вырванная из контекста, имеет совсем другой смысл? Другой немаловажный фактор для правильного понимания, известной фразы К. Маркса - это то, что опиум считался в 19 веке обезболивающим лекарством, а не наркотиком.
Эта фраза из работы, написанной К. Марксом в конце 1843 - январе 1844 г., и опубликованной в журнале «Deutsch-Franzoesische Jahrbuecher» в 1844 г. Впервые зависимость от морфия как болезненное состояние была описана лишь в 1877 году германским медиком Левенштайном. Конечно же, нам об этом никто не говорил, что привело к тому, что эта неправильно понятая фраза, вырванная из контекста, создавала крайне искаженное отрицательное отношению к религии.
Пора уже признать истинное значение религии в обществе. Ведь именно религиозная свобода была родоначальницей всех «естественных прав»[3].
На почве признания полной религиозной свободы[4], отделения церкви от государства выросли американские «декларации прав» - отдельных штатов и всего союза – декларации, послужившие образцом знаменитому акту французского национального собрания[5] - Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Убедительное исследование немецкого юриста Георга Еллинека в книге «Декларация прав человека и гражданина» о корнях рождения концепции прав человека показывает, что именно стремление к религиозной свободе[6] стало причиной принятия Декларации штата Виргинии 1776 года, которая оказала сильнейшее воздействие на все последующие декларации прав человека[7].
В 1988 году папа Иоанн Павел II сказал, что «гражданское и общее социальное право на религиозную свободу, поскольку оно затрагивает самую глубоко интимную сферу духа, предстает как опорная точка, а в известном плане также и становится мерилом всех других основных прав»[8].
В современном конституционном праве России свобода совести понимается как отношение человека к религии, как его самоопределение по отношению к ней[9].
В большом толковом словаре[10] совесть определена, как «чувство моральной ответственности за свое поведение; нравственные принципы, взгляды, убеждения». Слово совесть образовано путем создания кальки с греческого оригинала, буквально значившего «совместное познание». Так и было создано слово «со-весть» - узнавание вместе, совместное получения знания (ведания)[11].
Таким образом, можно понимать свободу совести, как свободу на самоопределение личности, свободу иметь нравственные принципы, взгляды и действовать в соответствии со своими убеждениями, получать знания и распространять их. Поскольку моральные нормы в большинстве своем содержатся в религиозных учениях, свобода совести включает в себя свободу вероисповеданий.
Из чего следует, что свобода совести включает в себя право на обучение религии. Это обучение двух видов. Первое - это право изучения религии: изучение религиозных трудов, ознакомление с религиозными обрядами, применение духовных практик с целью духовного совершенствования и повышения моральной ответственности, причем не только за себя, но и за свое окружение. Второе - это право действовать с целью распространения своих религиозных убеждений: передача религиозных убеждений другим лицам, ознакомление их с религиозными положениями с целью помочь им осознать «путь к спасению», помочь осознать для чего живет человек, кто он на самом деле, каково его место в мироздании и другие религиозные вопросы. Как пишет великий исламский просветитель 20 века Муххаммад Аль-Газали в книге «Права человека в исламе»: «Цель веры не в укрощении человека, как животного, ради добрых дел, а в том, чтобы его разум развивался при помощи науки, а душа эволюционировала»[12].
Верующие почти каждой конфессии заявляют, что именно их религия дает правильные ответы на вопросы жизни и мироздания, что, исповедуя только их религию, можно достичь своих целей.
И это не удивительно, поскольку человек, познав то, что помогло ему, хочет также помочь другим и хочет их уберечь от ошибок и заблуждений.
Конечно же, данное желание не может быть осуждаемо, но именно сам человек должен делать свой выбор в отношении религии.
Надо отметить, что еще в ХХ веке начали распространяться две противоположные тенденции: рост нетерпимости и рост толерантности.
Развитие человечества в конечном итоге зависит именно от того, какая из тенденций одержит победу. Нетерпимость основана на непризнании за другими людьми возможности иметь мнение, взгляд, убеждение, отличное от их собственного. Лица, проявляющие нетерпимость, фактически отказывают другим в способности разумно мыслить и действовать. Нетерпимость - это отрицание свободы совести для других. Но только попробуйте поставить под сомнение их взгляды.
В основе толерантности лежит уважение к личности, и ее право на самоопределение.
Идеи толерантности содержатся в общепризнанных принципах международного права, которые, в соответствии с частью 4 статьи 15 Конституции РФ, являются частью правовой системы Российской Федерации:
Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства (статья 1 Всеобщей декларации прав человека).
Различные религии по-разному относятся и к вопросам самоопределения и свободы совести.
Некоторые пытаются отказывать другим в наличии у них права на свободу совести. На наш взгляд, причиной этого могут быть предубеждения, а иногда просто отсутствие достоверной информации о другой религии, а также попытки скрыть за морализаторством свою собственную неэтичность. Следует отметить, что любые рассуждения или действия, основанные на основе недостоверной информации, приведут к ошибкам – и это аксиома.
Существуют люди, именующие себя сектоведами, которые настолько радикально настроены против других религий, что охотно верят всяким слухам и собирают их и распространяют «с пеной у рта». Причем с искренней убежденностью и одержимостью, напоминая порой Незнайку (герой сказки Носова), который придумал, что Солнце падает и сам в это искренне поверил, породив панику и став сам жертвой этой паники.
Безусловно, государство не должно действовать на основе ложной, предвзятой информации, должно быть достаточно здравого смысла, чтобы понимать необходимость действования только на основе правдивой информации.
Тем более, что религиозные убеждения всегда были цивилизирующим стержнем в обществе. Как справедливо отметил Президент России В.В. Путин в своем выступлении в г. Казани на III Всемирном конгрессе татар: «У нас сейчас нет ничего другого, кроме религии, что может до каждого из нас донести общие человеческие ценности. Ничего другого нет. Поэтому если кто-то людей оттаскивает от церквей, от мечетей, от синагог, я думаю, что это ошибка. Это мое частное мнение, а государство и я, как глава государства, не можем вмешиваться в деятельность конфессий».
Людей нельзя изменить, просто запретив им что-то делать или приказать им стать честными и порядочными, а религиозные убеждения меняют человека, делая его более нравственным.
«…Хорошая вещь закон, но не лучше философии. Закон принуждает не совершать преступлений, философия учит этому. Насколько хуже делать что-нибудь по принуждению, чем добровольно, настолько закон хуже философии. Поэтому занимайтесь философией, а не политикой. Лучше когда люди учатся поступать по справедливости, чем принуждаются не совершать преступлений…» (Кратет, вторая половина 3 в. до нашей эры)[13].
Даже те, кто придерживаются крайне настороженных взглядов в отношении реализации свободы совести, вынуждены признать это. В частности Генеральный прокурор РФ Устинов В.В. в январе 2005 заявил: «Самая разветвлённая правовая и карательная система не сможет удержать человека от преступления, если он готов преступить нравственный закон. Жалкой предстаёт судьба государства, в котором законопослушание диктуется одним лишь страхом перед уголовным наказанием»[14].
Таким образом, развитие духовности является надлежащим ответом на вызовы настоящего времени современному обществу. Для этого нужно всего лишь обеспечивать реализацию свободы совести. Любые насильственные действия в данной области, любые навязывания могут быть причиной порой непредсказуемых реакций. Полагаем уместным привести мнение одного из корифеев российской юридической науки профессора Покровского И.А.: «…Духовные интересы составляют самое содержание, самую сущность человеческой личности – то, что дает ей ощущение ее подлинного «я» и от чего она не может отказаться, не переставая быть самой собою. Вот почему религиозные и нравственные убеждения способны бросить маленькую горсть людей, даже одного единственного человека, на самую решительную борьбу с огромным обществом, со всемогущим государством. Вот почему самый вопрос о неотъемлемых правах личности был поставлен впервые именно в этой области. Раз государственное или общественное вмешательство грозит сломать в человеке его самое ценное, грозит убить самую его духовную сущность, нет ничего удивительного, если он примет решение или отстоять себя, или погибнуть. Чем более растет человеческое самоосознание, тем более растет и ценность духовной свободы. Борьба личности за свои права является, таким образом, в этой области борьбой за свободное целепологание, за нравственную свободу. Человек хочет свободно искать Бога и его правды, ибо только свободно признанный Бог есть Бог; принудительно навязанным может быть только идол»[15].
Полагаем, что государство может и должно предпринимать все возможные действия и создавать условия для реализации свободы совести в соответствии с международными стандартами и создавать для защиты религиозных свобод эффективные средства правовой защиты.
[1] Энциклика (лат.), т. е. папское послание.
[2] Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 1. С.415.
[3] Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. //Конституционное государство. Юридические предпосылки русских основных законов. М. 2004. С. 69
[4] Международная и внутригосударственная защита прав человека. Казань. 2007. С. 39
[5] Там же, С. 70
[6] Елинек Г. Декларация прав человека и гражданина. Одесса. 2006 (репринт издания 1906 года). С.48-58, 60
[7]Там же, С.74
[8] Цит. по книге Тьерри де Мнобриаль Действие и система мира. М. 2005. С. 416
[9] Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации (Отв. ред. В.В. Лазарев)- Система ГАРАНТ, 2003 г.
[10] Большой толковый словарь русского языка. Под ред. С.А. Кузнецова. СПб. 2000. С. 1226
[11] Скловский К.И. Работа адвоката по обоснованию и оспариванию добросовестности в гражданских споров. М.2004. С.9
[12] Мухаммад аль- Газали Права человека в исламе. М. 2006. С. 49
[13] цит. по Антология. Правовая мысль. М. 2003. С.107.
[14] Доклад Генерального прокурора Российской Федерации Владимира Устинова на расширенной Коллегии Генеральной прокуратуры России 21.01.2005 доступен на сайте Генеральной прокуратуры URL: http://genproc.gov.r...dokustinov1.doc ( дата обращения 01.08.2008).
[15] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М. 2003. С. 87-88.
Сообщение отредактировал Aidar: 28 April 2013 - 14:04
