ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ ХАКАСИЯ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 октября 2012 г. по делу N 33-2212/2012г.
Председательствующий Ермак Л.В.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Хакасия в составе:
председательствующего Лапуговой Л.А.,
судей Аевой И.И., Кунзек З.М.,
при секретаре Б.,
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу представителя ответчика Ш. на решение Черногорского городского суда от 10 августа 2012 г., которым иск Ф. к П. о взыскании суммы неосновательного обогащения удовлетворен.
Заслушав доклад судьи Аевой И.И., объяснения ответчика П., его представителя Ш., поддержавших доводы жалобы, представителя истца Р., выразившего согласие с решением суда, судебная коллегия
установила:
Ф. обратился в суд с иском к П. о взыскании неосновательного обогащения в размере руб. коп., взысканных с него из в период с апреля 2011 г. по февраль 2012 г. в рамках исполнительного производства по исполнительным листам, срок предъявления которых в службу судебных приставов был восстановлен определением суда, впоследствии отмененным вышестоящей инстанцией с разрешением вопроса по существу об отказе П. в удовлетворении заявления о восстановления срока для предъявления исполнительных документов о взыскании с него (Ф.) денежных сумм.
В судебном заседании представитель истца Р. иск поддержал.
Ответчик П. иск не признал.
Суд постановил вышеназванное решение, с которым не согласен представитель ответчика Ш.
В апелляционной жалобе он просит решение отменить, в связи с нарушением норм материального и процессуального права, в удовлетворении иска отказать. Оспаривая вывод суда о том, что взысканные денежные средства являются неосновательным обогащением, ссылается на то, что имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности, не подлежит возврату в качестве неосновательного обогащения. Считает, что судом фактически произведен поворот исполнения судебных актов без законных оснований, поскольку они не отменялись. Считает, что отмена определения о восстановлении срока предъявления исполнительных листов означала лишь невозможность принудительного взыскания, но не означала прекращение обязательств Ф. по судебным актам.
В письменных возражениях относительно апелляционной жалобы истец Ф. выражает согласие с решением суда, просит оставить жалобу без удовлетворения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, возражений относительно нее, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда, постановленного в соответствии с установленными обстоятельствами и требованиями закона.
Так, из обстоятельств дела следует, что в 2001 г. решением суда с Ф. в пользу П. были взысканы денежные средства, определением суда в 2003 г. их индексация.
Исполнительные листы, выданные на основании данных судебных актов, направлялись П. для исполнения в службу судебных приставов, но в связи с невозможностью исполнения в 2005 г. были ему возвращены.
В 2010 г. П. обратился в суд с заявлением о восстановлении срока для предъявления к исполнению указанных исполнительных листов, которое определением суда от 20 января 2011 г. было удовлетворено.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РХ от 14 декабря 2011 г. вышеназванное определение было отменено, П. отказано в удовлетворении заявления о восстановлении срока для предъявления исполнительных документов, выданных в рамках гражданского дела по исковому заявлению П. к Ф. о взыскании сумм.
Между тем, в период с апреля 2011 г. по февраль 2012 г. с Ф. производились удержания в пользу П. по исполнительному листу в размере от начисляемой, в результате чего общая сумма удержания составила руб. коп.
Учитывая, что указанная сумма была удержана с Ф. без установленных законом оснований, поскольку исполнение службой судебных приставов производилось по истечении трех лет, при этом срок предъявления к исполнению П. был пропущен и по итогам судебных разбирательств не восстановлен, суд первой инстанции обоснованно расценил получение им денежных средств от Ф. как неосновательное обогащение.
Мнение представителя ответчика Ш. о невозможности возврата имущества в качестве неосновательного обогащения, переданного во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности (абз. 3 ст. 1109 ГК РФ), судебная коллегия считает ошибочным, т.к. данная норма закона предусматривает добровольный характер передачи имущества, а потому к правоотношениям сторон не применима.
Иные доводы, изложенные в жалобе, сводятся к несогласию с выводами суда и направлены к иному толкованию материальных норм, примененных судом при рассмотрении дела, ошибочны и не могут служить поводом к отмене решения суда.
Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
Решение Черногорского городского суда от 10 августа 2012 г. по настоящему делу оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя ответчика Ш. - без удовлетворения.
Председательствующий
Л.А.ЛАПУГОВА
Судьи
И.И.АЕВА
З.М.КУНЗЕК
10. В иске об освобождении от ареста имущества, переданного в доверительное управление, отказано ввиду ничтожности в силу статьи 168 ГК РФ договора доверительного управления имуществом как заключенного с целью сокрытия имущества от обращения на него взыскания в нарушение требований статьи 10 Кодекса о недопустимости злоупотребления правом.
Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском об освобождении от ареста ценных бумаг, находящихся в доверительном управлении у истца.
Истец мотивировал свои требования тем, что ценные бумаги арестованы незаконно, поскольку находятся в доверительном управлении. В соответствии с пунктом 2 статьи 1018 ГК РФ обращение взыскания по долгам учредителя доверительного управления на имущество, переданное им в доверительное управление, не допускается, за исключением несостоятельности (банкротства) этого лица.
Как следовало из материалов дела, ценные бумаги были арестованы в порядке исполнения сводного исполнительного производства, возбужденного в отношении акционерного общества на основании исполнительных листов, выданных арбитражными судами. Между истцом и акционерным обществом заключен договор, в соответствии с которым последнее передало данные ценные бумаги истцу в доверительное управление. Факт передачи ценных бумаг подтверждается двусторонним актом. При этом договор доверительного управления имуществом был заключен спустя два дня после возбуждения сводного исполнительного производства.
Учитывая данное обстоятельство и исходя из имеющихся в деле материалов (отчет доверительного управляющего, акт о выполнении обязанностей доверительного управляющего и др.), суд первой инстанции пришел к выводу: при заключении договора доверительного управления имуществом преследовалась цель сокрытия имущества акционерного общества (ценных бумаг) от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов.
В такой ситуации, несмотря на то, что согласно пункту 2 статьи 1018 Кодекса судебный пристав-исполнитель был не вправе накладывать арест на ценные бумаги, находящиеся в доверительном управлении, а также на то, что истец вправе требовать всякого устранения нарушения его прав (пункт 3 статьи 1020 ГК РФ), суд в удовлетворении иска отказал, исходя из следующего.
В соответствии с абзацем первым пункта 1 и пунктом 2 статьи 10 Кодекса не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. При нарушении данного требования суд может отказать лицу в защите права.
В рассматриваемом случае суд сделал вывод о том, что при заключении договора доверительного управления имуществом допущено злоупотребление правом, а именно: имело место недобросовестное поведение, направленное на сокрытие имущества учредителя доверительного управления от обращения на него взыскания.
Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции оставил в силе, но изменил мотивировку отказа в иске, указав на ничтожность договора доверительного управления имуществом в силу статьи 168 Кодекса, поскольку при его заключении, как верно установил суд первой инстанции, допущено нарушение требований статьи 10 ГК РФ. Ввиду ничтожности договора доверительного управления имуществом у истца отсутствует право требовать освобождения ценных бумаг от ареста.
