Вы уж простите меня, но уж больно удобно стало оправдывать свои неудачи, ошибки и недостаточную настойчивость коррупцией. Может хватит ныть и стонать, а начать работать в полную силу Ваших возможностей и прежде всего анализируя свои ошибки. Каждый свой проигрыш рассматриваю под лупой, хотя порой есть все основания спихнуть его на коррупцию, однако, даже в этом случае всегда остается шанс для победы и его можно не увидеть и упустить, оправдав свою неудачу коррупцией и тем самым согласившись и с неудачей и с тем, что коррупция сильнее правды. С уважением. АйдарЛучше получать деньги..."делиться" ....и возможно "что то делать", потому как если без второго еще как то можно обходиться, то без первого - никак, а последнее - это вроде как "приложение" к первым двум.
|
|
||
|
|
||
Сообщений в теме: 118
#101
Отправлено 12 April 2010 - 01:37
#102
Отправлено 12 April 2010 - 02:03
Может хватит ныть и стонать, а начать работать в полную силу Ваших возможностей и прежде всего анализируя свои ошибки.
Уважаемый Айдар. У меня нет ошибок, так как я действую строго ! по закону, но если уж вы говорите о "полной силе" в работе - то скажу вам следующее : я немало работаю, но в первую очередь - не над своими ошибками. Если вам интересно, я бы мог сказать что еще в 97 году добился от ВС РФ принятия такого решения которое "сломало" порочную практику по определенной категории уголовных дел. Это был первый и не последний крупный успех. Но поверьте- реально трудно стало с тех пор "работать", времена и нравы сильно меняются, особенно если начинаешь себя ощущать "учителем" которому первоклассники ставят оценки. Это не о вас о и не про вас, а о тех, кто сегодня трудиться в системе...И еще - хотелось бы услышать от вас : что именно вы знаете о коррупции? Вы хотя бы знаете, как именно, по каким причинам Россия ратифицировала ту многострадальную антикоррупционную конвенцию и кто реально способствовал ее имплементации у нас?
примечание от модератора:
п.6 Правил. Запрещено проявление любой грубости, личных оскорблений и нецензурных высказываний, как в отношении юридических лиц, так и конкретных физических. Участник должен соблюдать деловую культуру общения
мне уже надоело чистить тему. у меня и других забот полно
если хотите БАН, то так прямо и скажите.
Сообщение отредактировал Орокон: 14 April 2010 - 00:59
#103
Отправлено 12 April 2010 - 02:12
По каждому проигранному, да, зачастую и выигранному, делу обычно к себе возникает много неприятных вопросов.
Главная ошибка в том, что вопросы возникают у вас, вероятно после дела, а не до...и не в его движении.
Сообщение отредактировал Edvart: 12 April 2010 - 02:12
#104
Отправлено 12 April 2010 - 11:28
У меня нет ошибок, так как я действую строго ! по закону
Я не ставлю себя выше других, в отличие от других, я признаю, что совершаю ошибки и работаю над ними, имея в этом большой опыт, полагаю возможным им делиться.Единственное что мне в Вас не нравиться - это то что вы ставите себя выше некоторых других
Поверьте, много. Не собираюсь, здесь об этом писать, но в одной из своих статей я все же счел возможным указать, что когда по каждому крупному делу заявляется перерыв, это очень похоже на оферту... Я в эти игры не играю и об этом все уже давно знают, ко мне оферт не поступает...что именно вы знаете о коррупции?
вот тут то пожалуй меня и можно меня обвинить в том, что я ставлю свою честь выше чем другие.
#105
Отправлено 10 May 2010 - 20:23
Интересное "особое мнение" Кононова к Постановлению Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности статьи 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А.А.Шевякова"
Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ А.Л.Кононова
1. Вопрос, поставленный заявителем, очевидно, требует по крайней мере уяснения того, в чем суть состава преступления, предусмотренного статьей 265 УК РФ, каково содержание и смысл его объективной стороны действия или бездействия, запрещенного уголовным законом, что представляет собой обязанность, возложенная на субъекта данного преступления, и в каком соотношении данный состав находится с другими составами, вмененными заявителю, - статьями 264 и 125 УК РФ.
Без разрешения всех этих вопросов, которые были в центре судебного заседания и составляли собственно основу судебного спора в данном деле, невозможно дать обоснованный ответ, соответствует ли оспариваемая норма Конституции РФ. Удивительно, но это требование полностью проигнорировано в судебном решении вопреки прямому указанию части второй статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", о том, что, принимая решение по делу, Конституционный Суд оценивает как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным или иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов. Наличие же многочисленных отсылок к тем или иным конституционным нормам само по себе ничего не объясняет, поскольку неясно, с какой правовой реальностью они соотносятся.
Выступления сторон и других участников процесса и исследованные в судебном заседании материалы свидетельствуют о том, что все указанные вопросы не имеют однозначного решения, а юридическая доктрина и правоприменительная практика кардинально расходятся в толковании статьи 265. Это противоречие усугубляется и тем, что содержащаяся в ней норма представляет собой новеллу в уголовном законодательстве. Она была введена в действие с 1 января 1997 года в составе нового Уголовного кодекса РФ и не имеет устоявшейся и определенной практики применения.
По буквальному смыслу положения статьи 265, уголовная ответственность установлена за оставление места дорожно-транспортного происшествия. Однако очевидная недостаточность данной формулировки для выявления цели и смысла обязанности водителя оставаться на месте происшествия повлекли попытки найти и обосновать необходимость криминализации этого деяния.
Один из вариантов доктринального обоснования исходит из местоположения рассматриваемого состава в главе о преступлениях против безопасности движения и эксплуатации транспорта, объектом посягательства которых, в частности, рассматривается жизнь и здоровье потерпевших при дорожно-транспортных происшествиях. Имеются в виду также установленные пунктом 2.5 Правил дорожного движения требования к водителю при дорожно-транспортном происшествии, в числе которых обязанность принять возможные меры для оказания помощи пострадавшим. Таким образом, уголовно наказуемый запрет оставлять место дорожно-транспортного происшествия, предусмотренный статьей 265 УК РФ, интерпретируется в некоторых комментариях как специальная для дорожно-транспортных преступлений норма по отношению к общей норме, предусмотренной статьей 125 УК РФ (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни и здоровья состояние). При этом, очевидно, подразумевается, поскольку какой-либо оговорки на этот счет закон не содержит, что, оставаясь на месте происшествия, виновный в нем водитель не уклоняется от оказания помощи, а покидая его, не выполняет своей обязанности.
В этом случае в соответствии с правилом, предусмотренным частью третьей статьи 17 УК РФ, при конкуренции общей и специальной норм уголовная ответственность наступает по специальной норме, и, следовательно, статья 265 УК РФ в указанной выше интерпретации не может быть применена одновременно со статьей 125 УК РФ.
Обязанность оказания помощи пострадавшему в дорожно-транспортном происшествии виновным в нем водителем очевидна и не подвергалась сомнению ни заявителем по настоящему делу, ни кем-либо из других участников процесса. Однако то, что нарушение именно этой обязанности охватывается диспозицией статьи 265 УК РФ, не имеет достаточного доктринального основания и не подтверждается в практике ее применения. Подобного утверждения нет и в решении Конституционного Суда.
Так, ответственность за посягательство на жизнь и здоровье потерпевших вследствие нарушения Правил дорожного движения водителем транспортного средства прямо предусмотрена статьей 264 УК РФ, которая как раз и обеспечивает в данной ситуации уголовно-правовую охрану этих ценностей. Правила дорожного движения, включая предусмотренные п. 2.5 обязанности по оказанию помощи потерпевшим, относятся прежде всего к сфере, регулируемой административным законодательством, и не связывают обязанность оказания помощи с оставлением или неоставлением места происшествия, а наоборот, предусматривают в экстренных случаях необходимость оставления места для доставления пострадавшего в лечебное учреждение. Буквальный текст диспозиции статьи 265 УК РФ также не содержит каких-либо упоминаний о неоказании помощи пострадавшему как обязательном признаке данного состава преступления, связывая действие виновного и наступление уголовной ответственности лишь с оставлением места происшествия. Между тем сопоставление с другими нормами Уголовного кодекса показывает, что в тех случаях, когда законодатель имеет цель пресечь общественно-опасное уклонение от обязанности по оказанию помощи нуждающимся в этом лицам, он прямо и определенно указывает на это в диспозиции нормы (статьи 124, 125, 270 УК РФ), осуществляя тем самым уголовно-правовую охрану жизни и здоровья граждан.
Выработанная за многие годы правоприменительная практика в тех случаях, когда в ситуации дорожно-транспортного происшествия имело место заведомое оставление без помощи потерпевшего водителем, в результате виновных действий которого потерпевший оказался в опасном для жизни и здоровья состоянии, квалифицировала эти преступления по совокупности статей, аналогичных действующим статьям 264 и 125 УК РФ. Соответствующая позиция содержится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях", которое, по мнению Верховного Суда РФ, сохраняет свое значение и в настоящее время.
Заявитель А.А. Шевяков был привлечен к уголовной ответственности и осужден по трем статьям - 125, 264 и 265 УК РФ. Таким образом, следственные органы, прокуратура и суд первой инстанции полагали, что каждая из этих уголовно-правовых норм образует самостоятельный состав преступления и что статьи 125 и 265 не соотносятся между собой как общая и специальная норма. Из этого же исходила и кассационная инстанция, которая исключила из приговора статью 125 УК РФ, руководствуясь не соображениями избыточности и не правилами о конкуренции общей и специальной нормы, а потому, что не усмотрела виновности подсудимого в неоказании помощи потерпевшему. Верховный Суд РФ также придерживается мнения, что нет оснований рассматривать статью 265 УК РФ как особый случай неоказания помощи потерпевшему. Однако и он отказался внятным образом истолковать, какую именно цель в таком случае преследовал законодатель, обязывая субъекта под страхом уголовной ответственности оставаться на месте преступления.
Постановление Конституционного Суда по настоящему делу не только не вносит ясности в этот вопрос, но, по нашему мнению, еще более запутывает его. Обязанность лица оставаться на месте дорожно-транспортного происшествия под угрозой уголовной ответственности здесь связывается с некими интересами всех (?) участников дорожного движения и необходимостью обеспечения выполнения ими (?) взаимных обязательств, порождаемых фактом дорожно-транспортного происшествия.
Между тем даже административное регулирование не распространяет на всех лиц, причастных к дорожно-транспортному происшествию, тем более на всех участников дорожного движения, формальное требование оставаться на месте во всех случаях, а наоборот, допускает даже при виновном нарушении при отсутствии пострадавших и взаимном согласии водителей в оценке причиненного ущерба правомерность покидать место происшествия и без вызова милиции (например, п. 2.6 Правил дорожного движения). Кроме того, общепризнанные принципы и нормы международного права не допускают установление уголовной ответственности за невыполнение гражданско-правовых обязательств.
Если же речь идет о более конкретных объектах уголовной защиты, таких, как жизнь, здоровье потерпевших и обеспечение их права на компенсацию причиненного им ущерба дорожно-транспортным преступлением, то это именно те объекты, те последствия и то деяние, которые прямо предусмотрены и полностью охватываются иным составом преступления, предусмотренным статьей 264 УК РФ, и не имеют никакого отношения к рассматриваемой норме. Последняя, являясь формальным составом, не предусматривает каких-либо иных, не перечисленных в статье 264, последствий и тем более не требует установления причинной связи между ними и фактом оставления места происшествия. Следовательно, можно предположить, что или статьи 264 и 265 устанавливают ответственность фактически за одно и то же деяние, что само по себе противоречит принципам права, или предусмотренная статьей 265 обязанность остаться на месте преступления является по сути уголовно-обеспечительной мерой установления личности виновного и получения необходимых доказательств для привлечения его к уголовной ответственности по статье 264. Однако Конституционный Суд уклонился и от подобного вывода, очевидно, в силу слишком явного его противоречия последующим рассуждениям о том, что такого рода доказательства, полученные путем принуждения, не могут быть положены в основу выводов и решений по уголовному делу.
2. В судебном заседании по настоящему делу практически все участники процесса неоднократно отмечали те или иные существенные недостатки, неточность, неконкретность, неясность, несовершенство, упречность, дефектность и неопределенность положений статьи 265 УК РФ, приводили в пример многочисленные ситуации дорожно-транспортных происшествий, в которых эти положения не могут быть адекватно истолкованы, указывали на трудности и противоречивость их применения.
Также противоречивы и не имеют однозначного ответа суждения относительно момента оставления места происшествия, после которого может наступить уголовная ответственность; по поводу характера и объема обязанностей, которые возлагаются на водителя уголовно-правовой нормой; допускает ли она неосторожную или умышленную вину по отношению к последствиям; связаны ли данные последствия причинно только с деянием, предусмотренным статьей 264 УК РФ, или и с оставлением места происшествия; имеет ли юридический смысл в связи с этим различие в формулировках, употребленных законодателем по отношению к наступившим последствиям - "повлекшие" в статье 264 и "в случае наступления" в статье 265 УК РФ; имеются ли в виду в этих статьях одни и те же нарушения Правил дорожного движения и какие именно нарушения предполагает статья 265, применяется ли она всегда в совокупности со статьей 264 или допускается возможность ее применения отдельно и независимо от вины водителя в создании уголовно-наказуемой обстановки происшествия (примеры такой практики приводились в судебном заседании), может ли она применяться вместе или вместо статьи 125 УК РФ.
Учитывая тяжесть последствий ошибочного и произвольного применения уголовно-правовых норм, общие принципы права предъявляют к ним особенно жесткие требования определенности и конкретности содержания, предельной ясности и полноты описания признаков преступления, наличия четких критериев для определения запрещенного деяния, которые должны быть доступны пониманию, отчетливо сознаваться субъектом преступления и исключать любое иное, тем более расширительное, толкование правоприменительной практикой.
Критерий определенности правовой нормы как конституционное требование к законодателю был сформулирован в ряде постановлений Конституционного Суда Российской Федерации (в том числе от 25 апреля 1995 года по делу о проверке конституционности статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР, от 15 июля 1999 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР "О государственной налоговой службе РСФСР" и законов Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой полиции"). В соответствии с позицией Конституционного Суда РФ "общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона".
Отмеченные существенные недостатки юридической конструкции статьи 265 УК РФ, крайняя противоречивость в ее понимании и высокая возможность произвольного правоприменения позволяют сделать вывод о ее несоответствии требованиям статьи 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
3. Буквальное толкование положений статьи 265 УК РФ, к которому в ряде случаев склоняется и судебная практика, означает, что уголовно-наказуемым является лишь сам факт оставления места дорожно-транспортного происшествия независимо от того, виновен или не виновен водитель в неоказании помощи пострадавшим. Об этом свидетельствует и отсылка диспозиции статьи 265 к последствиям, предусмотренным статьей 264, среди которых указана смерть потерпевшего, а в наиболее тяжких случаях - смерть двух или более лиц. Следовательно, закон запрещает покидать место происшествия и в обстоятельствах, когда помощь потерпевшим уже не имеет смысла. Также несостоятельно и презюмирование того, что, оставшись на месте происшествия, водитель уже тем самым не уклоняется от оказания помощи.
Уголовно-наказуемый запрет покидать место происшествия согласно диспозиции статьи 265, относится не ко всем водителям, а лишь к тем из них, кто, управляя транспортным средством, виновно нарушил Правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, причинив средний или тяжкий вред здоровью или жизни потерпевших. Иными словами, это означает уголовно-правовое принуждение лица, совершившего преступление, предусмотренное статьей 264, остаться на месте преступления, признав тем самым себя причастным к происшествию с риском подвергнуться впоследствии уголовному наказанию. Таким образом, цель установления такой обязанности под страхом уголовной ответственности фактически не может быть иной, чем пресечь возможное уклонение виновного от разбирательства происшествия, принудить к содействию правоохранительным органам в установлении его личности, виновности и других фактических признаков преступления, причем в условиях и обстоятельствах отсутствия обычных уголовно-процессуальных гарантий. Так, в одном из комментариев к УК откровенно признается, что остаться водителю на месте происшествия необходимо, чтобы содействовать органам милиции в расследовании случившегося. А по мнению Следственного комитета при МВД, основанием закрепления статьи 265 в Уголовном кодексе является общественная опасность уклонения виновных водителей от разбирательства ДТП.
Более того, практика применения статьи 265 УК РФ прямо связывает обязанность лица, виновно совершившего дорожно-транспортное преступление, с учетом пункта 2.5 Правил дорожного движения не только личным присутствием удостоверить свое участие в нем перед органами, компетентными вести разбирательство происшествия, но и с естественно сопутствующей этому необходимостью сохранить обстановку места происшествия, следы и другие доказательства, фактически уличающие водителя в совершении преступления. Так, заявитель по настоящему делу был осужден по статье 265 УК РФ, в частности, за то, что, как гласит формулировка его обвинения, он "не зафиксировал в присутствии свидетелей положение транспортного средства, следы и предметы, относящиеся к происшествию, не принял всех возможных мер к их сохранению и организации объезда места происшествия, не сообщил о случившемся в милицию, не дождавшись прибытия сотрудников милиции, с места происшествия уехал". Отсюда вполне правомерен вопрос, соответствует ли уголовно-правовое принуждение лица, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте происшествия конституционным запретам обязывать кого-либо свидетельствовать против самого себя и доказывать свою невиновность.
Статья 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. Конституция не связывает при этом запрет обязывать кого-либо свидетельствовать против самого себя только лишь с уголовно-правовыми отношениями, с определенной стадией процесса или процессуальным положением субъекта данного права, а также только со свидетельскими показаниями как установленной процессуальной формой допроса.
Понятие "свидетельствовать или давать свидетельство" и в этимологическом и в процессуальном смысле означает подтверждать или удостоверять какое-либо событие, очевидцем которого является свидетельствующий субъект, предоставлять доказательственную информацию об обстоятельствах и фактах, которой он обладает, и указывать источник этой информации, а само свидетельство выступает при этом как удостоверение, доказательство, улика.
Право не свидетельствовать против самого себя включает и право хранить молчание, то есть не давать свидетельства о любых фактах, содержащих не только инкриминирующую, но и оправдательную и иную информацию, которая могла бы быть использована для уголовного преследования или в поддержку обвинения.
Эти положения полностью корреспондируют принципу презумпции невиновности, закрепленному в статье 49 Конституции Российской Федерации, и в частности запрету обязывать обвиняемого доказывать свою невиновность (часть 2 статьи 49). Из этого же принципа с очевидностью вытекает, что под принуждением или под угрозой ответственности никто не может быть обязан к явке с повинной или к предоставлению какой-либо информации о фактах и обстоятельствах, на основании которых в отношении него может быть возбуждено уголовное преследование.
Согласно же позиции Конституционного Суда Российской Федерации, опирающейся на практику Европейского Суда по правам человека и выраженной в Постановлении от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова, понятие обвинения не обязательно связано с формальными признаками, закрепленными процессуальным законом, но содержательно включает и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьезные последствия или существенным образом сказываются на положении подозреваемого. Отсюда следует, что право не свидетельствовать против самого себя и презумпция невиновности, включающие невозможность принуждения к даче объяснений, показаний или иной уличающей данное лицо информации, относятся и к той стадии доследственной проверки и к той ситуации, когда такая информация собирается компетентными органами в целях уголовного преследования данного лица, в том числе и в ходе разбирательства дорожно-транспортного происшествия.
Изложенное понимание конституционных норм о праве каждого не свидетельствовать против самого себя и хранить молчание согласуется также с нормами международного права, в соответствии с которыми в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина (статья 15 часть 4, статья 17 часть 1 Конституции Российской Федерации). Аналогичное понимание этих прав выражено и в практике Европейского Суда по правам человека.
Так, в своем толковании права на молчание как составной части права не давать показания против самого себя, Европейский Суд по правам человека исходит из того, что эти положения являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры (статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Они применяются в уголовном процессе в отношении всех деяний без какого-либо различия между самыми простыми и самыми сложными. Их смысл в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных статьей 6. В частности, это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. Это право тесно связано также с презумпцией невиновности (пункт 2 статьи 6 Конвенции). По мнению Европейского Суда, право не свидетельствовать против себя не может быть ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер, но должно включать и любую иную информацию о фактах, поскольку она может быть в последующем уголовном процессе использована в поддержку обвинения. Нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования в целях обвинения ответов, добытых принудительным путем в ходе внесудебного расследования (судебное решение от 17 декабря 1996 года по делу Саундерс (Saunders) против Соединенного Королевства, аналогичная позиция в судебном решении от 25 февраля 1993 года по делу Функе (Funke) против Франции).
Одним из аргументов в судебном заседании в обоснование ответственности по статье 265 УК РФ была ссылка на Европейскую конвенцию о наказаниях за дорожно-транспортные преступления 1964 года, которую, однако, подписали лишь четыре государства и без участия России. Попытки введения подобной ответственности в ряде зарубежных стран в последние годы в целях понудить водителей к сотрудничеству с полицией привели к стиранию различий между административным и уголовно-правовым воздействием в регулировании сферы дорожного движения, вошли в противоречие с принципами права и гарантиями их обеспечения, обычно применяемыми в уголовном процессе, что вызвало повсеместно вмешательство органов конституционного надзора. Подобные дела, в частности, рассматривались в 1990-1999 годах в конституционных судах Испании, Германии, Франции, Хорватии, Кореи, в Верховном Суде Канады. В большинстве этих случаев рассматривался как раз вопрос о соответствии привилегии не свидетельствовать против самого себя установленной законом обязанности водителя, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте или сообщить об этом в полицию.
При этом, как правило, органы конституционного надзора признавали, что обязанность сообщения в полицию о дорожно-транспортном происшествии ограничена, с учетом свидетельского иммунитета, лишь информацией, необходимой для оказания эффективной помощи пострадавшим и быстрого восстановления дорожного движения, и не может быть использована для уголовного преследования водителя (КС Республики Корея, решение от 27.08.90 г.). Требование к водителю, совершившему транспортное нарушение, сообщить о себе в полицию противоречит праву не свидетельствовать против себя, поскольку обязывает его признать себя виновным в нарушении с риском подвергнуться наказанию (КС Испании, решение от 23.12.95 г.). Подобное требование ставит обязанное лицо перед проблемой выбора между свидетельствованием против себя самого или совершением нового правонарушения в виде сообщения ложных сведений, или молчанием, влекущим риск применения принудительных мер, что должно рассматриваться как покушение на свободу действий и нарушение права на уважение личности. Требование предоставить посредством своего собственного заявления предпосылки для обвинения или применения соответствующих санкций является необоснованным и не совместимым с человеческим достоинством (КС ФРГ, решение от 16.11.98 г.). Весьма реальной и серьезной является возможность того, что разрешение использовать в уголовном процессе сделанное по обязанности сообщение о дорожно-транспортном происшествии могло бы повысить вероятность злоупотребления этим со стороны государства. Получение любой такой информации происходит в обстоятельствах, которые не позволяют использовать ее в уголовном процессе, поскольку это нарушало бы основной принцип правосудия, согласно которому никто не обязан свидетельствовать против самого себя (ВС Канады, решение от 10.06.99 г.).
Ситуация дорожно-транспортного преступления такова, что, оставаясь на месте до прибытия милиции, водитель неминуемо разоблачает себя как лицо, управлявшее транспортным средством в момент аварии, а сама обстановка места происшествия, сохранение которой также вменяется ему в обязанность, включая расположение транспортного средства, его состояние, наличие следов происшествия и т.п., представляет доказательства, уличающие его в совершении преступления. При таких условиях наивно было бы полагать, что гарантии права не свидетельствовать против самого себя или хранить молчание имеют сколько-нибудь реальное содержание.
Таким образом, положения статьи 265 УК РФ, как обязывающие лицо, подлежащее уголовной ответственности за совершение дорожно-транспортного преступления, остаться на месте совершения преступления в целях содействовать установлению его виновности и тем самым принуждающие его свидетельствовать против самого себя и предоставить органам милиции информацию, которая может быть использована для возбуждения против него уголовного преследования, не соответствуют статьям 51 (часть 1) и 49 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации.
4. Принуждение лица, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте происшествия - и, следовательно, ограничение его права на презумпцию невиновности и права не свидетельствовать против самого себя - не может быть оправдано и с точки зрения положений статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о соразмерности и допустимых целях ограничения конституционных прав и свобод.
Указанные принципы являются фундаментальными принципами права, обеспечивающими справедливое судебное разбирательство и защиту обвиняемого от судебных ошибок, злоупотребления и злонамеренного принуждения со стороны органов, осуществляющих уголовное преследование. Эти права не могут быть ограничены из соображений государственных или общественных интересов или в целях пресечения уклонения от уголовной ответственности, облегчения установления личности виновного или оказания принудительного содействия правоохранительным органам в проведении расследования и выяснении обстоятельств совершенного правонарушения.
В судебном процессе не было приведено каких-либо аргументов в пользу того, что поведение, запрещенное оспариваемой нормой, представляет какую-то уникальную угрозу или особую опасность, требующую исключения из общих принципов криминализации. Распространенность таких нарушений, по данным МВД, составляет лишь 6 % от общего числа преступлений, квалифицируемых по статье 264 УК РФ.
Учитывая, что в действующем Уголовном кодексе поощрение позитивного посткриминального поведения, как правило, достигается иными методами, в том числе путем установления обстоятельств, смягчающих наказание (статья 61 УК РФ), а ответственность, предусмотренная статьей 265 УК РФ, - единственный в уголовном законодательстве случай принуждения остаться на месте преступления, причем в отношении лишь одной категории субъектов - водителей, совершивших дорожно-транспортное преступление по неосторожности, и не обязывающий к такому же поведению лиц, виновных в аналогичных и гораздо более тяжких преступлениях, криминализация рассматриваемого состава представляется явно несоразмерной в системе уголовно-наказуемых деяний и противоречит статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
5. Положения статьи 265 УК РФ, как обязывающие лицо, совершившее преступление, к действиям, влекущим его собственное уголовное преследование, ставят вопрос о соответствии их принципу достоинства и праву на уважение личности.
В соответствии со статьей 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации государство обязано охранять достоинство личности во всех сферах, чем утверждается приоритет личности и ее прав (статья 17 часть 2; статья 18 Конституции Российской Федерации). Ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности.
Общепризнанные принципы и нормы международного права признают достоинство личности как основу свободы, справедливости и уважения всех неотъемлемых прав личности. Человеческое достоинство не может быть ограничено ни при каких условиях.
В соответствии с позицией Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной им в ряде постановлений (от 3 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР с связи с жалобой гражданина В.А.Аветяна, от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова и др.), уважение человеческого достоинства означает, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, свобода действий которого, включая защиту собственных интересов, не может быть произвольно ограничена.
Между тем установленное уголовно-правовой нормой принуждение остаться на месте преступления фактически использует данное лицо в качестве средства получения информации помимо его воли и вопреки интересам его собственной защиты, вынужденно ставит его перед проблемой ложного выбора между последствиями, неблагоприятными для него в любом случае: либо покинуть место происшествия и подвергнуться за это уголовной ответственности, либо под угрозой этой ответственности свидетельствовать против самого себя и тем самым инкриминировать себе совершение уголовного преступления. Такие требования не совместимы с правом на уважение человеческой личности, принципом достоинства личности и противоречат статье 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
6. В судебном заседании по настоящему делу отмечалось также, что диспозиция статьи 265 УК РФ не отражает отдельного, самостоятельного состава преступления, как оно понимается в Уголовном кодексе (статьи 3, 14), и, по сути, не может являться таковым, поскольку полностью повторяет все конструктивные признаки другого состава преступления, предусмотренного статьей 264 УК РФ: тот же объект - безопасность дорожного движения, тот же субъект - лицо, управляющее транспортным средством, та же объективная сторона - нарушение правил движения и эксплуатации транспортных средств и те же последствия. Тем самым создается реальная угроза возможности двойного осуждения по сути за одно и то же преступление. Отрицание этого в Постановлении Конституционного Суда основано лишь на формальном и не подтвержденном какими-либо аргументами выводе, что данные составы якобы самостоятельны. Однако из чего вытекает этот вывод, остается неясным. Таким образом, нарушение принципа, содержащегося в статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, нельзя считать опровергнутым.
Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ А.Л.Кононова
1. Вопрос, поставленный заявителем, очевидно, требует по крайней мере уяснения того, в чем суть состава преступления, предусмотренного статьей 265 УК РФ, каково содержание и смысл его объективной стороны действия или бездействия, запрещенного уголовным законом, что представляет собой обязанность, возложенная на субъекта данного преступления, и в каком соотношении данный состав находится с другими составами, вмененными заявителю, - статьями 264 и 125 УК РФ.
Без разрешения всех этих вопросов, которые были в центре судебного заседания и составляли собственно основу судебного спора в данном деле, невозможно дать обоснованный ответ, соответствует ли оспариваемая норма Конституции РФ. Удивительно, но это требование полностью проигнорировано в судебном решении вопреки прямому указанию части второй статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", о том, что, принимая решение по делу, Конституционный Суд оценивает как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным или иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов. Наличие же многочисленных отсылок к тем или иным конституционным нормам само по себе ничего не объясняет, поскольку неясно, с какой правовой реальностью они соотносятся.
Выступления сторон и других участников процесса и исследованные в судебном заседании материалы свидетельствуют о том, что все указанные вопросы не имеют однозначного решения, а юридическая доктрина и правоприменительная практика кардинально расходятся в толковании статьи 265. Это противоречие усугубляется и тем, что содержащаяся в ней норма представляет собой новеллу в уголовном законодательстве. Она была введена в действие с 1 января 1997 года в составе нового Уголовного кодекса РФ и не имеет устоявшейся и определенной практики применения.
По буквальному смыслу положения статьи 265, уголовная ответственность установлена за оставление места дорожно-транспортного происшествия. Однако очевидная недостаточность данной формулировки для выявления цели и смысла обязанности водителя оставаться на месте происшествия повлекли попытки найти и обосновать необходимость криминализации этого деяния.
Один из вариантов доктринального обоснования исходит из местоположения рассматриваемого состава в главе о преступлениях против безопасности движения и эксплуатации транспорта, объектом посягательства которых, в частности, рассматривается жизнь и здоровье потерпевших при дорожно-транспортных происшествиях. Имеются в виду также установленные пунктом 2.5 Правил дорожного движения требования к водителю при дорожно-транспортном происшествии, в числе которых обязанность принять возможные меры для оказания помощи пострадавшим. Таким образом, уголовно наказуемый запрет оставлять место дорожно-транспортного происшествия, предусмотренный статьей 265 УК РФ, интерпретируется в некоторых комментариях как специальная для дорожно-транспортных преступлений норма по отношению к общей норме, предусмотренной статьей 125 УК РФ (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни и здоровья состояние). При этом, очевидно, подразумевается, поскольку какой-либо оговорки на этот счет закон не содержит, что, оставаясь на месте происшествия, виновный в нем водитель не уклоняется от оказания помощи, а покидая его, не выполняет своей обязанности.
В этом случае в соответствии с правилом, предусмотренным частью третьей статьи 17 УК РФ, при конкуренции общей и специальной норм уголовная ответственность наступает по специальной норме, и, следовательно, статья 265 УК РФ в указанной выше интерпретации не может быть применена одновременно со статьей 125 УК РФ.
Обязанность оказания помощи пострадавшему в дорожно-транспортном происшествии виновным в нем водителем очевидна и не подвергалась сомнению ни заявителем по настоящему делу, ни кем-либо из других участников процесса. Однако то, что нарушение именно этой обязанности охватывается диспозицией статьи 265 УК РФ, не имеет достаточного доктринального основания и не подтверждается в практике ее применения. Подобного утверждения нет и в решении Конституционного Суда.
Так, ответственность за посягательство на жизнь и здоровье потерпевших вследствие нарушения Правил дорожного движения водителем транспортного средства прямо предусмотрена статьей 264 УК РФ, которая как раз и обеспечивает в данной ситуации уголовно-правовую охрану этих ценностей. Правила дорожного движения, включая предусмотренные п. 2.5 обязанности по оказанию помощи потерпевшим, относятся прежде всего к сфере, регулируемой административным законодательством, и не связывают обязанность оказания помощи с оставлением или неоставлением места происшествия, а наоборот, предусматривают в экстренных случаях необходимость оставления места для доставления пострадавшего в лечебное учреждение. Буквальный текст диспозиции статьи 265 УК РФ также не содержит каких-либо упоминаний о неоказании помощи пострадавшему как обязательном признаке данного состава преступления, связывая действие виновного и наступление уголовной ответственности лишь с оставлением места происшествия. Между тем сопоставление с другими нормами Уголовного кодекса показывает, что в тех случаях, когда законодатель имеет цель пресечь общественно-опасное уклонение от обязанности по оказанию помощи нуждающимся в этом лицам, он прямо и определенно указывает на это в диспозиции нормы (статьи 124, 125, 270 УК РФ), осуществляя тем самым уголовно-правовую охрану жизни и здоровья граждан.
Выработанная за многие годы правоприменительная практика в тех случаях, когда в ситуации дорожно-транспортного происшествия имело место заведомое оставление без помощи потерпевшего водителем, в результате виновных действий которого потерпевший оказался в опасном для жизни и здоровья состоянии, квалифицировала эти преступления по совокупности статей, аналогичных действующим статьям 264 и 125 УК РФ. Соответствующая позиция содержится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях", которое, по мнению Верховного Суда РФ, сохраняет свое значение и в настоящее время.
Заявитель А.А. Шевяков был привлечен к уголовной ответственности и осужден по трем статьям - 125, 264 и 265 УК РФ. Таким образом, следственные органы, прокуратура и суд первой инстанции полагали, что каждая из этих уголовно-правовых норм образует самостоятельный состав преступления и что статьи 125 и 265 не соотносятся между собой как общая и специальная норма. Из этого же исходила и кассационная инстанция, которая исключила из приговора статью 125 УК РФ, руководствуясь не соображениями избыточности и не правилами о конкуренции общей и специальной нормы, а потому, что не усмотрела виновности подсудимого в неоказании помощи потерпевшему. Верховный Суд РФ также придерживается мнения, что нет оснований рассматривать статью 265 УК РФ как особый случай неоказания помощи потерпевшему. Однако и он отказался внятным образом истолковать, какую именно цель в таком случае преследовал законодатель, обязывая субъекта под страхом уголовной ответственности оставаться на месте преступления.
Постановление Конституционного Суда по настоящему делу не только не вносит ясности в этот вопрос, но, по нашему мнению, еще более запутывает его. Обязанность лица оставаться на месте дорожно-транспортного происшествия под угрозой уголовной ответственности здесь связывается с некими интересами всех (?) участников дорожного движения и необходимостью обеспечения выполнения ими (?) взаимных обязательств, порождаемых фактом дорожно-транспортного происшествия.
Между тем даже административное регулирование не распространяет на всех лиц, причастных к дорожно-транспортному происшествию, тем более на всех участников дорожного движения, формальное требование оставаться на месте во всех случаях, а наоборот, допускает даже при виновном нарушении при отсутствии пострадавших и взаимном согласии водителей в оценке причиненного ущерба правомерность покидать место происшествия и без вызова милиции (например, п. 2.6 Правил дорожного движения). Кроме того, общепризнанные принципы и нормы международного права не допускают установление уголовной ответственности за невыполнение гражданско-правовых обязательств.
Если же речь идет о более конкретных объектах уголовной защиты, таких, как жизнь, здоровье потерпевших и обеспечение их права на компенсацию причиненного им ущерба дорожно-транспортным преступлением, то это именно те объекты, те последствия и то деяние, которые прямо предусмотрены и полностью охватываются иным составом преступления, предусмотренным статьей 264 УК РФ, и не имеют никакого отношения к рассматриваемой норме. Последняя, являясь формальным составом, не предусматривает каких-либо иных, не перечисленных в статье 264, последствий и тем более не требует установления причинной связи между ними и фактом оставления места происшествия. Следовательно, можно предположить, что или статьи 264 и 265 устанавливают ответственность фактически за одно и то же деяние, что само по себе противоречит принципам права, или предусмотренная статьей 265 обязанность остаться на месте преступления является по сути уголовно-обеспечительной мерой установления личности виновного и получения необходимых доказательств для привлечения его к уголовной ответственности по статье 264. Однако Конституционный Суд уклонился и от подобного вывода, очевидно, в силу слишком явного его противоречия последующим рассуждениям о том, что такого рода доказательства, полученные путем принуждения, не могут быть положены в основу выводов и решений по уголовному делу.
2. В судебном заседании по настоящему делу практически все участники процесса неоднократно отмечали те или иные существенные недостатки, неточность, неконкретность, неясность, несовершенство, упречность, дефектность и неопределенность положений статьи 265 УК РФ, приводили в пример многочисленные ситуации дорожно-транспортных происшествий, в которых эти положения не могут быть адекватно истолкованы, указывали на трудности и противоречивость их применения.
Также противоречивы и не имеют однозначного ответа суждения относительно момента оставления места происшествия, после которого может наступить уголовная ответственность; по поводу характера и объема обязанностей, которые возлагаются на водителя уголовно-правовой нормой; допускает ли она неосторожную или умышленную вину по отношению к последствиям; связаны ли данные последствия причинно только с деянием, предусмотренным статьей 264 УК РФ, или и с оставлением места происшествия; имеет ли юридический смысл в связи с этим различие в формулировках, употребленных законодателем по отношению к наступившим последствиям - "повлекшие" в статье 264 и "в случае наступления" в статье 265 УК РФ; имеются ли в виду в этих статьях одни и те же нарушения Правил дорожного движения и какие именно нарушения предполагает статья 265, применяется ли она всегда в совокупности со статьей 264 или допускается возможность ее применения отдельно и независимо от вины водителя в создании уголовно-наказуемой обстановки происшествия (примеры такой практики приводились в судебном заседании), может ли она применяться вместе или вместо статьи 125 УК РФ.
Учитывая тяжесть последствий ошибочного и произвольного применения уголовно-правовых норм, общие принципы права предъявляют к ним особенно жесткие требования определенности и конкретности содержания, предельной ясности и полноты описания признаков преступления, наличия четких критериев для определения запрещенного деяния, которые должны быть доступны пониманию, отчетливо сознаваться субъектом преступления и исключать любое иное, тем более расширительное, толкование правоприменительной практикой.
Критерий определенности правовой нормы как конституционное требование к законодателю был сформулирован в ряде постановлений Конституционного Суда Российской Федерации (в том числе от 25 апреля 1995 года по делу о проверке конституционности статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР, от 15 июля 1999 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР "О государственной налоговой службе РСФСР" и законов Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой полиции"). В соответствии с позицией Конституционного Суда РФ "общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона".
Отмеченные существенные недостатки юридической конструкции статьи 265 УК РФ, крайняя противоречивость в ее понимании и высокая возможность произвольного правоприменения позволяют сделать вывод о ее несоответствии требованиям статьи 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
3. Буквальное толкование положений статьи 265 УК РФ, к которому в ряде случаев склоняется и судебная практика, означает, что уголовно-наказуемым является лишь сам факт оставления места дорожно-транспортного происшествия независимо от того, виновен или не виновен водитель в неоказании помощи пострадавшим. Об этом свидетельствует и отсылка диспозиции статьи 265 к последствиям, предусмотренным статьей 264, среди которых указана смерть потерпевшего, а в наиболее тяжких случаях - смерть двух или более лиц. Следовательно, закон запрещает покидать место происшествия и в обстоятельствах, когда помощь потерпевшим уже не имеет смысла. Также несостоятельно и презюмирование того, что, оставшись на месте происшествия, водитель уже тем самым не уклоняется от оказания помощи.
Уголовно-наказуемый запрет покидать место происшествия согласно диспозиции статьи 265, относится не ко всем водителям, а лишь к тем из них, кто, управляя транспортным средством, виновно нарушил Правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, причинив средний или тяжкий вред здоровью или жизни потерпевших. Иными словами, это означает уголовно-правовое принуждение лица, совершившего преступление, предусмотренное статьей 264, остаться на месте преступления, признав тем самым себя причастным к происшествию с риском подвергнуться впоследствии уголовному наказанию. Таким образом, цель установления такой обязанности под страхом уголовной ответственности фактически не может быть иной, чем пресечь возможное уклонение виновного от разбирательства происшествия, принудить к содействию правоохранительным органам в установлении его личности, виновности и других фактических признаков преступления, причем в условиях и обстоятельствах отсутствия обычных уголовно-процессуальных гарантий. Так, в одном из комментариев к УК откровенно признается, что остаться водителю на месте происшествия необходимо, чтобы содействовать органам милиции в расследовании случившегося. А по мнению Следственного комитета при МВД, основанием закрепления статьи 265 в Уголовном кодексе является общественная опасность уклонения виновных водителей от разбирательства ДТП.
Более того, практика применения статьи 265 УК РФ прямо связывает обязанность лица, виновно совершившего дорожно-транспортное преступление, с учетом пункта 2.5 Правил дорожного движения не только личным присутствием удостоверить свое участие в нем перед органами, компетентными вести разбирательство происшествия, но и с естественно сопутствующей этому необходимостью сохранить обстановку места происшествия, следы и другие доказательства, фактически уличающие водителя в совершении преступления. Так, заявитель по настоящему делу был осужден по статье 265 УК РФ, в частности, за то, что, как гласит формулировка его обвинения, он "не зафиксировал в присутствии свидетелей положение транспортного средства, следы и предметы, относящиеся к происшествию, не принял всех возможных мер к их сохранению и организации объезда места происшествия, не сообщил о случившемся в милицию, не дождавшись прибытия сотрудников милиции, с места происшествия уехал". Отсюда вполне правомерен вопрос, соответствует ли уголовно-правовое принуждение лица, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте происшествия конституционным запретам обязывать кого-либо свидетельствовать против самого себя и доказывать свою невиновность.
Статья 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. Конституция не связывает при этом запрет обязывать кого-либо свидетельствовать против самого себя только лишь с уголовно-правовыми отношениями, с определенной стадией процесса или процессуальным положением субъекта данного права, а также только со свидетельскими показаниями как установленной процессуальной формой допроса.
Понятие "свидетельствовать или давать свидетельство" и в этимологическом и в процессуальном смысле означает подтверждать или удостоверять какое-либо событие, очевидцем которого является свидетельствующий субъект, предоставлять доказательственную информацию об обстоятельствах и фактах, которой он обладает, и указывать источник этой информации, а само свидетельство выступает при этом как удостоверение, доказательство, улика.
Право не свидетельствовать против самого себя включает и право хранить молчание, то есть не давать свидетельства о любых фактах, содержащих не только инкриминирующую, но и оправдательную и иную информацию, которая могла бы быть использована для уголовного преследования или в поддержку обвинения.
Эти положения полностью корреспондируют принципу презумпции невиновности, закрепленному в статье 49 Конституции Российской Федерации, и в частности запрету обязывать обвиняемого доказывать свою невиновность (часть 2 статьи 49). Из этого же принципа с очевидностью вытекает, что под принуждением или под угрозой ответственности никто не может быть обязан к явке с повинной или к предоставлению какой-либо информации о фактах и обстоятельствах, на основании которых в отношении него может быть возбуждено уголовное преследование.
Согласно же позиции Конституционного Суда Российской Федерации, опирающейся на практику Европейского Суда по правам человека и выраженной в Постановлении от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова, понятие обвинения не обязательно связано с формальными признаками, закрепленными процессуальным законом, но содержательно включает и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьезные последствия или существенным образом сказываются на положении подозреваемого. Отсюда следует, что право не свидетельствовать против самого себя и презумпция невиновности, включающие невозможность принуждения к даче объяснений, показаний или иной уличающей данное лицо информации, относятся и к той стадии доследственной проверки и к той ситуации, когда такая информация собирается компетентными органами в целях уголовного преследования данного лица, в том числе и в ходе разбирательства дорожно-транспортного происшествия.
Изложенное понимание конституционных норм о праве каждого не свидетельствовать против самого себя и хранить молчание согласуется также с нормами международного права, в соответствии с которыми в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина (статья 15 часть 4, статья 17 часть 1 Конституции Российской Федерации). Аналогичное понимание этих прав выражено и в практике Европейского Суда по правам человека.
Так, в своем толковании права на молчание как составной части права не давать показания против самого себя, Европейский Суд по правам человека исходит из того, что эти положения являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры (статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Они применяются в уголовном процессе в отношении всех деяний без какого-либо различия между самыми простыми и самыми сложными. Их смысл в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных статьей 6. В частности, это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. Это право тесно связано также с презумпцией невиновности (пункт 2 статьи 6 Конвенции). По мнению Европейского Суда, право не свидетельствовать против себя не может быть ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер, но должно включать и любую иную информацию о фактах, поскольку она может быть в последующем уголовном процессе использована в поддержку обвинения. Нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования в целях обвинения ответов, добытых принудительным путем в ходе внесудебного расследования (судебное решение от 17 декабря 1996 года по делу Саундерс (Saunders) против Соединенного Королевства, аналогичная позиция в судебном решении от 25 февраля 1993 года по делу Функе (Funke) против Франции).
Одним из аргументов в судебном заседании в обоснование ответственности по статье 265 УК РФ была ссылка на Европейскую конвенцию о наказаниях за дорожно-транспортные преступления 1964 года, которую, однако, подписали лишь четыре государства и без участия России. Попытки введения подобной ответственности в ряде зарубежных стран в последние годы в целях понудить водителей к сотрудничеству с полицией привели к стиранию различий между административным и уголовно-правовым воздействием в регулировании сферы дорожного движения, вошли в противоречие с принципами права и гарантиями их обеспечения, обычно применяемыми в уголовном процессе, что вызвало повсеместно вмешательство органов конституционного надзора. Подобные дела, в частности, рассматривались в 1990-1999 годах в конституционных судах Испании, Германии, Франции, Хорватии, Кореи, в Верховном Суде Канады. В большинстве этих случаев рассматривался как раз вопрос о соответствии привилегии не свидетельствовать против самого себя установленной законом обязанности водителя, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте или сообщить об этом в полицию.
При этом, как правило, органы конституционного надзора признавали, что обязанность сообщения в полицию о дорожно-транспортном происшествии ограничена, с учетом свидетельского иммунитета, лишь информацией, необходимой для оказания эффективной помощи пострадавшим и быстрого восстановления дорожного движения, и не может быть использована для уголовного преследования водителя (КС Республики Корея, решение от 27.08.90 г.). Требование к водителю, совершившему транспортное нарушение, сообщить о себе в полицию противоречит праву не свидетельствовать против себя, поскольку обязывает его признать себя виновным в нарушении с риском подвергнуться наказанию (КС Испании, решение от 23.12.95 г.). Подобное требование ставит обязанное лицо перед проблемой выбора между свидетельствованием против себя самого или совершением нового правонарушения в виде сообщения ложных сведений, или молчанием, влекущим риск применения принудительных мер, что должно рассматриваться как покушение на свободу действий и нарушение права на уважение личности. Требование предоставить посредством своего собственного заявления предпосылки для обвинения или применения соответствующих санкций является необоснованным и не совместимым с человеческим достоинством (КС ФРГ, решение от 16.11.98 г.). Весьма реальной и серьезной является возможность того, что разрешение использовать в уголовном процессе сделанное по обязанности сообщение о дорожно-транспортном происшествии могло бы повысить вероятность злоупотребления этим со стороны государства. Получение любой такой информации происходит в обстоятельствах, которые не позволяют использовать ее в уголовном процессе, поскольку это нарушало бы основной принцип правосудия, согласно которому никто не обязан свидетельствовать против самого себя (ВС Канады, решение от 10.06.99 г.).
Ситуация дорожно-транспортного преступления такова, что, оставаясь на месте до прибытия милиции, водитель неминуемо разоблачает себя как лицо, управлявшее транспортным средством в момент аварии, а сама обстановка места происшествия, сохранение которой также вменяется ему в обязанность, включая расположение транспортного средства, его состояние, наличие следов происшествия и т.п., представляет доказательства, уличающие его в совершении преступления. При таких условиях наивно было бы полагать, что гарантии права не свидетельствовать против самого себя или хранить молчание имеют сколько-нибудь реальное содержание.
Таким образом, положения статьи 265 УК РФ, как обязывающие лицо, подлежащее уголовной ответственности за совершение дорожно-транспортного преступления, остаться на месте совершения преступления в целях содействовать установлению его виновности и тем самым принуждающие его свидетельствовать против самого себя и предоставить органам милиции информацию, которая может быть использована для возбуждения против него уголовного преследования, не соответствуют статьям 51 (часть 1) и 49 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации.
4. Принуждение лица, совершившего дорожно-транспортное преступление, остаться на месте происшествия - и, следовательно, ограничение его права на презумпцию невиновности и права не свидетельствовать против самого себя - не может быть оправдано и с точки зрения положений статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о соразмерности и допустимых целях ограничения конституционных прав и свобод.
Указанные принципы являются фундаментальными принципами права, обеспечивающими справедливое судебное разбирательство и защиту обвиняемого от судебных ошибок, злоупотребления и злонамеренного принуждения со стороны органов, осуществляющих уголовное преследование. Эти права не могут быть ограничены из соображений государственных или общественных интересов или в целях пресечения уклонения от уголовной ответственности, облегчения установления личности виновного или оказания принудительного содействия правоохранительным органам в проведении расследования и выяснении обстоятельств совершенного правонарушения.
В судебном процессе не было приведено каких-либо аргументов в пользу того, что поведение, запрещенное оспариваемой нормой, представляет какую-то уникальную угрозу или особую опасность, требующую исключения из общих принципов криминализации. Распространенность таких нарушений, по данным МВД, составляет лишь 6 % от общего числа преступлений, квалифицируемых по статье 264 УК РФ.
Учитывая, что в действующем Уголовном кодексе поощрение позитивного посткриминального поведения, как правило, достигается иными методами, в том числе путем установления обстоятельств, смягчающих наказание (статья 61 УК РФ), а ответственность, предусмотренная статьей 265 УК РФ, - единственный в уголовном законодательстве случай принуждения остаться на месте преступления, причем в отношении лишь одной категории субъектов - водителей, совершивших дорожно-транспортное преступление по неосторожности, и не обязывающий к такому же поведению лиц, виновных в аналогичных и гораздо более тяжких преступлениях, криминализация рассматриваемого состава представляется явно несоразмерной в системе уголовно-наказуемых деяний и противоречит статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
5. Положения статьи 265 УК РФ, как обязывающие лицо, совершившее преступление, к действиям, влекущим его собственное уголовное преследование, ставят вопрос о соответствии их принципу достоинства и праву на уважение личности.
В соответствии со статьей 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации государство обязано охранять достоинство личности во всех сферах, чем утверждается приоритет личности и ее прав (статья 17 часть 2; статья 18 Конституции Российской Федерации). Ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности.
Общепризнанные принципы и нормы международного права признают достоинство личности как основу свободы, справедливости и уважения всех неотъемлемых прав личности. Человеческое достоинство не может быть ограничено ни при каких условиях.
В соответствии с позицией Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной им в ряде постановлений (от 3 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР с связи с жалобой гражданина В.А.Аветяна, от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова и др.), уважение человеческого достоинства означает, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, свобода действий которого, включая защиту собственных интересов, не может быть произвольно ограничена.
Между тем установленное уголовно-правовой нормой принуждение остаться на месте преступления фактически использует данное лицо в качестве средства получения информации помимо его воли и вопреки интересам его собственной защиты, вынужденно ставит его перед проблемой ложного выбора между последствиями, неблагоприятными для него в любом случае: либо покинуть место происшествия и подвергнуться за это уголовной ответственности, либо под угрозой этой ответственности свидетельствовать против самого себя и тем самым инкриминировать себе совершение уголовного преступления. Такие требования не совместимы с правом на уважение человеческой личности, принципом достоинства личности и противоречат статье 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
6. В судебном заседании по настоящему делу отмечалось также, что диспозиция статьи 265 УК РФ не отражает отдельного, самостоятельного состава преступления, как оно понимается в Уголовном кодексе (статьи 3, 14), и, по сути, не может являться таковым, поскольку полностью повторяет все конструктивные признаки другого состава преступления, предусмотренного статьей 264 УК РФ: тот же объект - безопасность дорожного движения, тот же субъект - лицо, управляющее транспортным средством, та же объективная сторона - нарушение правил движения и эксплуатации транспортных средств и те же последствия. Тем самым создается реальная угроза возможности двойного осуждения по сути за одно и то же преступление. Отрицание этого в Постановлении Конституционного Суда основано лишь на формальном и не подтвержденном какими-либо аргументами выводе, что данные составы якобы самостоятельны. Однако из чего вытекает этот вывод, остается неясным. Таким образом, нарушение принципа, содержащегося в статье 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации, нельзя считать опровергнутым.
#106
Отправлено 10 May 2010 - 22:57
сейчас немного переделаю и будет готовый шаблон для свидетелей по делу о налоговом правонарушении.
уффф. переделал. имхо, у нас с Кононовым )))) неплохо получилось.
> Нажмите тут чтобы открыть/скрыть спойлер. <
уффф. переделал. имхо, у нас с Кононовым )))) неплохо получилось.
Сообщение отредактировал Орокон: 11 May 2010 - 01:27
#108
Отправлено 17 March 2011 - 00:38
что то там на "кухне" КС опять неладное происходит
Обозреватель Радио Свобода попросил советника Конституционного суда Владимира Овчинского прокомментриовать президентские поправки в Уголовный кодекс, которые, как было объявлено, приведут к его либерализации. Однако выяснилось, что позиция генерал-майора милиции в отставке, доктора юридических наук Овчинского по этому вопросу привела к его отставке с должности советника КС. Председатель суда Валерий Зорькин удовлетворил заявление об увольнении по собственному желанию с должности советника Владимира Овчинского. Об этом «Интерфаксу» сообщили в пресс-службе суда: "Ни судья Конституционного суда, ни советник не имеют права на публичные заявления, подобные тем, что были сделаны Овчинским в СМИ, в частности, в связи с законопроектами по гуманизации Уголовного законодательства".
#109
Отправлено 29 March 2011 - 13:59
Газета "Коммерсантъ" 29.03.2011
"Непонятно, зачем наращивать безмерные президентские полномочия"
Судья Конституционного суда в отставке АНАТОЛИЙ КОНОНОВ заверил корреспондентов "Ъ" АННУ ПУШКАРСКУЮ и МАКСИМА ИВАНОВА в том, что делегирование полномочий президенту приняло чрезвычайный характер и объективной необходимостью проведения каких бы то ни было реформ это оправдать нельзя.
— Согласны ли вы с выводами Михаила Краснова, что парламент законодательно расширил компетенцию президента, в том числе передав ему полномочия, выходящие за рамки Конституции?
— Законодательное расширение компетенции президента — это не выводы, а факты, с которыми не поспоришь. А вот выводы о том, что такое делегирование полномочий приняло чрезмерный характер, что оно несовместимо с принципом разделения властей, вышло за пределы конституционных задач главы государства и не соответствует Конституции, кажутся мне обоснованными и вполне подтверждают мои впечатления.
— Как бы вы определили границу между расширением президентских полномочий в рамках совершенствования конституционного механизма и нарушением Конституции?
— Мне кажется некорректным оправдывать саму возможность расширения конституционных полномочий под предлогом некоторого совершенства. Для власти должен действовать принцип "дозволено только то, что прямо определено законом". Именно поэтому в Конституции перечислены полномочия президента и других высших органов власти. Расширение этого перечня актами ниже конституционного уровня недопустимо. Хотя существует вероятность интерпретации ее текста Конституционным судом, но, по моему мнению, она возможна лишь в пределах логических нормативных связей и не допускает расширительного толкования в этой сфере. На практике после 1993 года КС, по существу, допускал так называемые скрытые полномочия, которые якобы можно обнаружить в Конституции, например возможность восполнения пробелов в законодательстве указами или предоставления президенту права назначения глав исполнительной власти регионов РФ.
— Возможно ли при этом признание объективной необходимости наделения президента новыми полномочиями для проведения важных реформ?
— Я также вижу теоретическую спорность и сомнительность с точки зрения Конституции самой возможности делегирования президенту каких-либо полномочий. Это противоречит принципу разделения властей, и угроза его разрушения кажется уже реализованной. Никакой объективной необходимостью проведения каких бы то ни было реформ это оправдать нельзя.
— Насколько сбалансированными по полномочиям оказались все три ветви власти — законодательная, исполнительная и судебная?
— Баланс этот явно нарушен, что привело к критическому для конституционных весов усилению одного центра власти за счет ослабления других и даже к частичной утрате их функций. И дело не только в непропорциональном распределении полномочий внутри власти. Вся система возможных сдержек и противовесов, включая самое главное — контроль над властью со стороны общества, поставлена под угрозу.
— Можно ли назвать полномочия главы государства чрезмерными? Это было заложено в Конституции или переломный момент в нарушении баланса наступил позже?
— Представляется, что чрезмерные полномочия президента были заложены в Конституции уже изначально, тем более что некоторые его полномочия и функции сформулированы порой неявно или неопределенно широко. По оценке многих конституционалистов, ни в одной известной президентской республике нет подобных аналогий. Непонятно, зачем еще было бесконечно наращивать и без того безмерные президентские полномочия. Скорее тут роль сыграла порочная для нашего правосознания идея усиления государства, сильной власти и т. д., чем практические соображения. Это приводит к обратному эффекту — измельчанию и ослаблению центральной власти, взявшей на себя ручное управление и единоличное решение всех проблем, от космоса до ремонта конкретной крыши.
— Какую долю занимает, с вашей точки зрения, президентская составляющая в объеме используемого властью административного ресурса?
— Вряд ли можно точно высчитать эту долю, но, по крайней мере, основные рычаги формирования лояльных кадров сосредоточены у президента.
— Что можно было сделать, чтобы восстановить баланс, чтобы все ветви власти были независимы и равноправны?
— Вовсе не для всех ветвей власти требуется независимость и тем более равноправие. Очевидно, что независимость характерна именно для суда. Для других ветвей необходимы равновесие, разделение компетенции, подконтрольность обществу. Восстановление системы сдержек и противовесов, я думаю, будет зависеть не от законов и тем более не от власти, у которой собственные интересы, а от более широкого комплекса причин, от народной воли в конечном итоге.
http://www.kommersant.ru/Doc/1607214
"Непонятно, зачем наращивать безмерные президентские полномочия"
Судья Конституционного суда в отставке АНАТОЛИЙ КОНОНОВ заверил корреспондентов "Ъ" АННУ ПУШКАРСКУЮ и МАКСИМА ИВАНОВА в том, что делегирование полномочий президенту приняло чрезвычайный характер и объективной необходимостью проведения каких бы то ни было реформ это оправдать нельзя.
— Согласны ли вы с выводами Михаила Краснова, что парламент законодательно расширил компетенцию президента, в том числе передав ему полномочия, выходящие за рамки Конституции?
— Законодательное расширение компетенции президента — это не выводы, а факты, с которыми не поспоришь. А вот выводы о том, что такое делегирование полномочий приняло чрезмерный характер, что оно несовместимо с принципом разделения властей, вышло за пределы конституционных задач главы государства и не соответствует Конституции, кажутся мне обоснованными и вполне подтверждают мои впечатления.
— Как бы вы определили границу между расширением президентских полномочий в рамках совершенствования конституционного механизма и нарушением Конституции?
— Мне кажется некорректным оправдывать саму возможность расширения конституционных полномочий под предлогом некоторого совершенства. Для власти должен действовать принцип "дозволено только то, что прямо определено законом". Именно поэтому в Конституции перечислены полномочия президента и других высших органов власти. Расширение этого перечня актами ниже конституционного уровня недопустимо. Хотя существует вероятность интерпретации ее текста Конституционным судом, но, по моему мнению, она возможна лишь в пределах логических нормативных связей и не допускает расширительного толкования в этой сфере. На практике после 1993 года КС, по существу, допускал так называемые скрытые полномочия, которые якобы можно обнаружить в Конституции, например возможность восполнения пробелов в законодательстве указами или предоставления президенту права назначения глав исполнительной власти регионов РФ.
— Возможно ли при этом признание объективной необходимости наделения президента новыми полномочиями для проведения важных реформ?
— Я также вижу теоретическую спорность и сомнительность с точки зрения Конституции самой возможности делегирования президенту каких-либо полномочий. Это противоречит принципу разделения властей, и угроза его разрушения кажется уже реализованной. Никакой объективной необходимостью проведения каких бы то ни было реформ это оправдать нельзя.
— Насколько сбалансированными по полномочиям оказались все три ветви власти — законодательная, исполнительная и судебная?
— Баланс этот явно нарушен, что привело к критическому для конституционных весов усилению одного центра власти за счет ослабления других и даже к частичной утрате их функций. И дело не только в непропорциональном распределении полномочий внутри власти. Вся система возможных сдержек и противовесов, включая самое главное — контроль над властью со стороны общества, поставлена под угрозу.
— Можно ли назвать полномочия главы государства чрезмерными? Это было заложено в Конституции или переломный момент в нарушении баланса наступил позже?
— Представляется, что чрезмерные полномочия президента были заложены в Конституции уже изначально, тем более что некоторые его полномочия и функции сформулированы порой неявно или неопределенно широко. По оценке многих конституционалистов, ни в одной известной президентской республике нет подобных аналогий. Непонятно, зачем еще было бесконечно наращивать и без того безмерные президентские полномочия. Скорее тут роль сыграла порочная для нашего правосознания идея усиления государства, сильной власти и т. д., чем практические соображения. Это приводит к обратному эффекту — измельчанию и ослаблению центральной власти, взявшей на себя ручное управление и единоличное решение всех проблем, от космоса до ремонта конкретной крыши.
— Какую долю занимает, с вашей точки зрения, президентская составляющая в объеме используемого властью административного ресурса?
— Вряд ли можно точно высчитать эту долю, но, по крайней мере, основные рычаги формирования лояльных кадров сосредоточены у президента.
— Что можно было сделать, чтобы восстановить баланс, чтобы все ветви власти были независимы и равноправны?
— Вовсе не для всех ветвей власти требуется независимость и тем более равноправие. Очевидно, что независимость характерна именно для суда. Для других ветвей необходимы равновесие, разделение компетенции, подконтрольность обществу. Восстановление системы сдержек и противовесов, я думаю, будет зависеть не от законов и тем более не от власти, у которой собственные интересы, а от более широкого комплекса причин, от народной воли в конечном итоге.
http://www.kommersant.ru/Doc/1607214
#110
Отправлено 24 May 2011 - 22:10
Орокон,
У меня с Коновым то же получается.
.
сейчас немного переделаю и будет готовый шаблон для свидетелей по делу о налоговом правонарушении.
уффф. переделал. имхо, у нас с Кононовым )))) неплохо получилось.
У меня с Коновым то же получается.
Ректору ... Государственного Авиационного Технического Университета, ... От: Пупкина В.В., прож.: ... ЗАЯВЛЕНИЕ Ранее, я являлся гражданином России по праву крови, в силу нахождения обоих моих родителей на момент моего рождения в гражданстве России, но был лишён моего российского гражданства, без моего согласия, по решению органов государственной власти, вследствие чего, в получении паспорта гражданина России, мне отказано. Окончив среднюю школу г. Стерлитамак в 2008 году, после сдачи Единого Государственного Экзамена (далее ЕГЭ), я по настоящее время, был лишён возможности продолжить учёбу, в высших учебных заведениях, в силу отсутствия документа удостоверяющего личность. После безуспешных, многочисленных попыток восстановления моих законных прав и интересов в России, я обратился в посольство Украины в России, с просьбой принять меня в украинское гражданство и выдать мне паспорт гражданина Украины. Моя просьба была удовлетворена и мне 08.06.2010г., был выдан заграничный паспорт гражданина Украины. 29.07. 2010 г., я обратился в приёмную комиссию ... государственного авиационного технического университета, с просьбой, допустить меня к участию в поступлении на конкурсной основе по специальности, код 220401, «Мехатроника». Мне было предложено, участие в поступлении на конкурсной основе, исключительно по заочной форме обучения, после прохождения тестирования, в виду того, что на очную форму обучения, я опоздал подать заявление, для которого требуется сдача ЕГЭ, до 05.07.2010г. Однако, после предоставления мною, моего паспорта гражданина Украины, было вынесено решение, об отказе в допуске меня к участию в поступлении на конкурсной основе по заочной форме обучения. Основанием для вынесения решения об отказе, со слов, членов приёмной комиссии, послужил приказ ректора ..., о запрете иностранным гражданам, участвовать в поступлении на конкурсной основе, по заочной форме обучения. Вышеуказанный приказ или его копия, для ознакомления, мне предоставлен не был, решение об отказе в поступлении, на нормах российских законов, либо положениях международного права мотивировано не было. Между тем, положение «Каждый имеет право на образование» (п. 1 ст. 43 Конституции РФ), не допускает какое либо различие, между иностранными гражданами и гражданами РФ, в реализации права на образование, на платной основе. При этом закон никак не ограничивает права иностранного гражданина, не обусловливает возможность иностранного гражданина, наличием или отсутствием международных договоров и соглашений, не требует получения на это разрешения или одобрения со стороны государства или его органов, не оценивает мотивов и побуждений данного гражданина, оставляя этот вопрос на его полное усмотрение. Федеральный закон вообще безразлично относится к факту другого гражданства, никак не учитывает его как юридически обязывающее состояние, не создает никакого особого гражданского статуса таких лиц, при обучении, не за счёт федерального бюджета. Поскольку, в силу частей 1 и 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации не могут издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина, а толкование прав и свобод в сторону их отрицания или умаления не может быть допустимо. Никаких исключений из этого принципа нет. Это конституционное положение согласуется с ч. 1 ст. 26 Всеобщей декларации прав человека, утвержденной и провозглашенной Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года, которой установлено, что «Техническое и профессиональное образование должно быть общедоступным, и высшее образование должно быть одинаково доступным для всех на основе способностей каждого». Практика международно-правовых договоров об обучении иностранных граждан, также свидетельствует о том, что предметом соглашений является не какое-либо ограничение прав и свобод таких граждан, а, наоборот, взаимное их признание. Такое регулирование прав и обязанностей лиц, имеющих иное гражданство, согласуется с наиболее распространенной международной практикой и, в частности, соответствует Европейской конвенции о правах человека и основных свобод, которая была подписана Российской Федерацией под условием ратификации в 1996 году, что «никому не может быть отказано в праве на образование» (ст. 2 протокола №1 к Конвенции, право на образование). Таким образом, ни Конституция Российской Федерации, в том числе ее статья 43, ни законодательство об образовании, ни общепринятая международная практика не содержит никаких ни прямых, ни косвенных, ни подразумеваемых оснований для ограничения прав и свобод граждан, имеющих иное гражданство в соответствии с международным договором или приобретших его по иным причинам. Вообще обычному, даже не юридическому, сознанию трудно представить, что права, граждан бывшего СССР, РСФСР – России, соответственно в прошлом одной страны, можно разделить на полноправных и второстепенных, что их можно лишить права на образование, по причинам, которые даже самим государством не признаются как значимые, обязательные и тем более упречные. Самым поразительным и неожиданным с правовой точки зрения явилось то, что члены приёмной комиссии, при полном отсутствии каких-либо намеков на это в Конституции Российской Федерации и законодательстве об образовании, выдвинули и обосновали упрек ко мне, якобы наличием у них приказа о запрете иностранным гражданам, участвовать в поступлении на конкурсной основе, по заочной форме обучения, как к категории иностранных граждан в оправдание лишения меня пассивного права на образование, тем самым, снижая ценность связи с моим Отечеством, проводя параллельные политико-правовые связи с другим, некогда единым государством, что само по себе делает меня якобы подчиненным чужой воле иностранного государства и заложником мифического императивного мандата, исполняющего чужеродные наказы. Таким образом, я полагаю, что существование такого приказа в реалии, не может иметь место, в виду противоречия имеющим большую правовую силу вышеуказанным положениям Конституции РФ и нормам международного права. Поскольку существенное нарушение приёмной комиссией законов РФ и общепринятых норм международного права, имеет существенное значение для решения данного вопроса по существу, без разрешения которого невозможно реализация моего права на образование, полагаю возможным просить: 1. Пересмотреть решение приёмной комиссии ... г. ..., об отказе в допуске меня к участию в поступлении на конкурсной основе по заочной форме обучения, по специальности, код 220401, «Мехатроника». 2. Вынести новое решение, о допуске меня к участию в поступлении на конкурсной основе по заочной форме обучения, по специальности, код 220401, «Мехатроника». 3. О вынесенном решении, сообщить мне письменно, в течение 10 дней, по адресу: г. .... 30 июля 2010 года В.В. Пупкин."Ласкательные" цитаты взял с особого мнения по делу Кара Мурзы. Чел доучивется 1й курс и на удивление, проблем с ректором и преподвателями не имеет, даже наоборот, уважуху, так что от Конова одна сплошная польза
.
Сообщение отредактировал Mr. Ghost: 24 May 2011 - 22:19
#112
Отправлено 26 May 2011 - 00:45
На самом деле чела отфутболила не приёмная комисия, а сам ректор. Без Кононова у меня врят ли за один вечер получилось придумать, как тактично предложить высокообразованому к-лу, скрутить собственный приказ в трубочку и засунуть себе в з-цу 
. Надо бы проставится Кононову , я частенько ныряю в его особые мнения за красивыми цитатами и даже порой применяю его стиль.
. Надо бы проставится Кононову , я частенько ныряю в его особые мнения за красивыми цитатами и даже порой применяю его стиль.
#113
Отправлено 18 June 2011 - 20:59
Судья Гадис Гаджиев: «Мы собрались вечером, действительно, без мантий»
Один из четырех ветеранов Конституционного суда России — о том, чем они занимались все эти 20 лет
лояльность....
правильно ли я понимаю, что если завтра к власти придут какие-нибудь каннибалы, то КС в рамках "концепции лояльности" все сбалансирует?
ps: тоскливо даже не то, что КС по сути занимается "обслуживанием" администрации президента, а то, что судьи КС уже не стесняются об этом говорить публично.
Один из четырех ветеранов Конституционного суда России — о том, чем они занимались все эти 20 лет
http://www.novayagazeta.ru/data/2011/064/09.html— В 1996 году КС решил, что губернаторы должны избираться, а в 2008 году признал отмену их выборности соответствующей Конституции. Как это возможно?
— В 1996 году я поддерживал выборность, а в 2008 году — голосовал в поддержку решения об отмене выборности.
— Почему?
— КС — орган неполитический. Его удел — не принимать политические решения, которые расходятся с общим направлением политики государства. КС должен заниматься точечным исправлением юридических ошибок. В конституционном праве есть принцип: единство государственной воли. Предвижу ваше недоумение: а как же принцип разделения власти? Обратите внимание, в статье 10 Конституции России говорится не о принципе разделения властей: государственная власть (в единственном числе!) в РФ осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. И это значит, что при принятии решений КС должен учитывать объективные пределы его возможностей по толкованию Конституции и законов. Если в законе воплощено какое-то важное политическое решение законодателя, то необходимо помнить, что КС решает только вопросы права и не может принимать политические решения.
— И все-таки аргументация 2008 года была не очень убедительная.
— Я соглашаюсь с этим. Но лояльность, которую судьи КС должны проявлять к государству, она связывает. Если ты работаешь — ты должен быть лоялен к государству.
— Зачем тогда нужен КС, если он опасается проявить нелояльность?
— Мне не все нравится в электоральном законодательстве. Еще больше мне не нравится то, как оно применяется. Но при этом я понимаю, что общий курс на партизацию политической системы объективно необходим и что очень трудно в таком большом государстве, как Россия, найти способы консолидации воли народа. Но главная конституционная ценность — это многообразие взглядов, причем не как самоцель, а как условие, без которого невозможно принимать взвешенные, разумные государственные решения. Эти решения — всегда результат поиска золотой середины, итог сбалансированности.
лояльность....
правильно ли я понимаю, что если завтра к власти придут какие-нибудь каннибалы, то КС в рамках "концепции лояльности" все сбалансирует?
ps: тоскливо даже не то, что КС по сути занимается "обслуживанием" администрации президента, а то, что судьи КС уже не стесняются об этом говорить публично.
Сообщение отредактировал Орокон: 18 June 2011 - 21:00
#114
Отправлено 18 June 2011 - 23:46
Почему "уже"? Баглай
еще давным давно высказался вполне конкретно
еще давным давно высказался вполне конкретно
#115
Отправлено 18 June 2011 - 23:58
Надо сказать спасибо Гадису за честность -- он подтвердил наихудшие мои подозрения о роли и месте КС в стране.
Когда же этих псевдоконституционалистов выгонят из КС в шею? Очень бы хотелось увидеть этот момент еще при жизни.
Как лицемерно при этом звучит магическая формула, которую и Зорькин любит повторять, мол вопросами права они там в КС занимаются.
Видимо вопросами "права сильного" и "телефонного права"
Когда же этих псевдоконституционалистов выгонят из КС в шею? Очень бы хотелось увидеть этот момент еще при жизни.
Как лицемерно при этом звучит магическая формула, которую и Зорькин любит повторять, мол вопросами права они там в КС занимаются.
Видимо вопросами "права сильного" и "телефонного права"
Сообщение отредактировал sssmac: 18 June 2011 - 23:59
#116
Отправлено 19 June 2011 - 03:06
Ясное дело, жрать себе подобных вполне можно узаконить например в условиях кризиса или под другими аргументами, на то он и КС чтобы их придуматьhttp://www.novayagaz...011/064/09.html
лояльность....
правильно ли я понимаю, что если завтра к власти придут какие-нибудь каннибалы, то КС в рамках "концепции лояльности" все сбалансирует?
.У власти один принцип, разделяй и властвуй, а кто не с нами тот против нас. Где те кто был против, где опозиция, если Гаджиев реально говорил что думает, сидел бы с Кононовым на отдыхе.
Я вот просто тащусь от амеров в этом плане. Например в четверг республиканцы вручили Обаме ультиматум.
http://www.kommersant.ru/pda/kommersant.html?id=1660792Выдвигая ультиматум Бараку Обаме, республиканцы исходили из того, что президент США, принимая 19 марта решение об участии в военной кампании в Ливии на основании резолюции 1973 Совбеза ООН, проигнорировал положение конституции, предоставляющее исключительное право объявлять войну конгрессу. Кроме того, по мнению законодателей, Барак Обама нарушил сразу несколько положений закона о перераспределении полномочий в условиях военного времени, принятого еще в 1973 году. Согласно этому документу, президент должен в первые 48 часов после начала военной операции уведомить конгресс о начале боевых действий, а затем в течение 60 дней получить разрешение законодателей на использование вооруженных сил за пределами страны.
Сёдня истекает срок принятия решения Обамой, а до пятницы президент должен был представить "юридические основания для продолжения военной операции в Ливии". В противном случае законодатели обратятся в судебные инстанции, чтобы признать действия президента незаконными.
Блин, а у нас президенту даже некому вручить ультиматум, а ещё круче обязать представить юридические основания многочисленным вещам
. Нема у нас ни республиканцев, ни конгреса, ни опозиции, ни даже Кононова, остались лишь со всем согласные и всем довольные, хухаха.
#117
Отправлено 23 January 2017 - 23:52
В качестве завершения данной темы см. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Ярославцева В.Г. к к ПКС 1-П от 19.01.2017 (по делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации)
http://doc.ksrf.ru/d...ision258613.pdf
Сообщение отредактировал Орокон: 23 January 2017 - 23:53
#118
Отправлено 27 January 2017 - 22:45
Очень понравилось, читал и наслаждался: живая речь живого человека.
Сообщение отредактировал Ursusdead: 27 January 2017 - 22:45
#119
Отправлено 28 January 2017 - 05:38
Если ты работаешь — ты должен быть лоялен к государству.
Ну так прямо и говорил бы: "Если ты не лоялен - ты не работаешь"... 
