Andreakuzn

Как бы вы отнеслись к инициативе государства запретить использование навигаторов (GPS, ГЛОНАС), предложив взамен ориентироваться по компасу? Вот именно что-то подобное и произойдет, если будет введено обязательное нотариальное удостоверение сделок с недвижимостью.
В последние 15-20 лет во всем цивилизованном мире, в том числе в России, произошли кардинальные изменения, связанные с компьютеризацией и информатизацией практически всех сфер общественной жизни, в первую очередь конечно — экономики. Глубина и размах освоения новых технологий таковы, что можно утверждать: наша страна вступила в новую эру — так называемого «информационного общества», ключевым элементом которого является глобальное информационное пространство, обеспечивающее эффективное информационное взаимодействие людей, организаций, государственных органов.
Хотя и с некоторым запозданием, но форсированными темпами в последние 2-3 года в России реализуется концепция «электронного правительства». Государственные информационные ресурсы переводятся в электронную форму, на их основе создаются работоспособные компьютерные базы данных. Основной формой взаимодействия государственных органов между собой (в первую очередь), а так же с гражданами и частными организациями, становится электронный документооборот.
Новый формат общения государства и граждан (частных организаций) закреплен в Федеральном законе от 27.07.2010 № 210-ФЗ "Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг", а так же в Федеральном законе от 01.07.2011 № 169-ФЗ, которым с 01.07.2012 введен обязательный межведомственный обмен информацией и документами, необходимыми для предоставления государственных и муниципальных услуг. Теперь органы, предоставляющие государственные и муниципальные услуги, не вправе требовать от заявителей (граждан и организаций) документы и информацию, которые уже имеются у других государственных органов и организаций, органов местного самоуправления.
Современный хозяйственный оборот, в том числе объектов недвижимости, уже не мыслим без применения информационных технологий. Вполне естественно, что система государственной регистрации прав на недвижимость идет в авангарде процесса компьютеризации государственных услуг (во всяком случае, по сравнению с другими государственными структурами). В рамках одного ведомства — Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр), сконцентрировано управление следующими государственными информационными ресурсами:
ü Государственный земельный кадастр. В этом кадастре была систематизирована информация о земельных участках (прошедших процедуру землеустройства), целевом назначении и правовом положении земель, сведения о территориальных зонах и т.п.
ü Единый государственный реестр объектов капитального строительства. Этот кадастр содержит информацию о технических данных (на основании проведенных технических инвентаризаций) находящихся на земельных участках зданиях, сооружениях, помещениях, объектах незавершенного строительства.
ü Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним содержит данные о существующих и прекращенных правах на объекты недвижимого имущества, сведения о правообладателях, а также о наличии обременений, арестов и т.д.
Таким образом, в Росреестре в рамках одной компьютерной базы данных объединяется всеобъемлющая информация о любом объекте недвижимости, причем не только о юридических правах на него, но и о его технических данных, а так же о земельном участке, с которым он неразрывно связан. Это исключает необходимость истребования у заявителей (граждан и организаций, подающих документы на регистрацию прав) кадастровых паспортов регистрируемых объектов недвижимости (в недалеком прошлом так называемые документы БТИ), так как государственные регистраторы обладают этой информацией в режиме «он-лайн».
Но кроме этого в ходе правовой экспертизы представленных документов государственный регистратор так же в режиме «он-лайн» может получать актуальную информацию из следующих государственных информационных ресурсов:
ü Единого государственного реестра юридических лиц (ведет Федеральная налоговая служба), в том числе о полномочиях руководителей организаций-заявителей, а так же о начатых процедурах ликвидации, реорганизации, внесении изменений в учредительные документы и т.п.
ü Сведения о регистрации граждан по месту жительства и пребывания, а так же о недействительных (утерянных) паспортах (ведет Федеральная служба миграции).
ü Сведения об умерших гражданах, о семейном положении заявителей (ведет служба ЗАГС).
ü Сведения о лицах, находящихся в розыске по различным основаниям (ведет МВД).
И это только начало. Хотим мы того, или нет, но логика все ускоряющейся «информационной революции» неумолима: в государственных компьютерных базах данных будет накапливаться все больше и больше сведений о каждом гражданине и юридическом лице, а современные компьютерные технологии позволяют весь этот массив информации изучать и анализировать, причем в автоматизированном режиме. И с точки зрения получения государственной услуги «Регистрация прав на недвижимость» — это хорошо, так как правовая экспертиза представляемых заявителем документов проводится на основании достоверной и актуальной (на момент обращения) информации как об объекте недвижимости, так и о лицах, участвующих в совершении сделок с ним, их представителях. И в этой системе просто нет места для частного нотариата.
Попытка встроить архаичную технологию нотариального удостоверения сделок в современные бизнес-процессы оборота недвижимости — это тоже самое, что к поезду Сапсан в качестве дополнительного локомотива присоединить паровоз (самый «совершенный» — выпуска конца 40-х годов прошлого века).
Никакой критики не выдерживает довод апологетов нотариата, что, якобы, нотариусы способны обеспечить некую особую «чистоту сделок». На «вооружении» нотариусов имеются только лупа и их солидный (допустим) опыт по исследованию письменных документов. Но вот только изучают они документы, заведомо не гарантирующие достоверность содержащейся в них информации. Сведения о назначении нового руководителя юридического лица (а так же о внесении изменений в устав и т.п.) вносятся в ЕГРЮЛ в срок не более пяти рабочих дней, в то время как нотариусу представляется Выписка из ЕГРЮЛ с давностью до одного месяца. О смерти гражданина, представляемого по доверенности (срок действия которой может быть до трех лет), нотариус узнать никак не в состоянии. Так же нотариус не может проверить паспорт гражданина на предмет его действительности. Да и сама «проверка на подлинность» представленных для нотариального удостоверения оригиналов документов родом из девятнадцатого века: все, что может нотариус, это исследовать их с лупой и под различными углами освещения, выявлять некачественно выполненные подделки типа подчисток, приписок и т.п. В то же время государственный регистратор, имея свободный доступ к соответствующей компьютерной базе данных, всего лишь проверяет соответствие сведений, содержащихся в представленном документе, текущей (зарегистрированной) информации. Это сравнение явно не в пользу нотариуса.
К слову сказать: сейчас в открытом доступе в сети Интернет уже находится довольно много информации, весьма полезной для целей всесторонней проверки «чистоты сделок» с недвижимостью. Вот только нотариусам эти новые возможности в подавляющей массе недоступны в силу их компьютерной малограмотности. В этих условиях даже простые граждане, освоившие на достаточном уровне информационные технологии, дадут фору любому нотариусу.
А какие неудобства (заметим «на пустом месте») будут созданы заявителям в случае введения обязательного нотариального удостоверения сделок с недвижимостью!
Уже сейчас заявители в соответствие с нормами Федерального закона от 01.07.2011 № 169-ФЗ при подаче документов для проведения регистрационных действий не обязаны представлять в Росреестр:
ü правоустанавливающие документы, подтверждающие уже зарегистрированные права на объекты недвижимости;
ü выписки из ЕГРЮЛ на участников сделок-юридических лиц;
ü разрешения на строительство и на ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства;
ü а так же все другие документы, уже ранее представленные в Росреестр (в любой из его филиалов, отделов) при регистрации прав на другие объекты недвижимости (в заявлении на регистрацию достаточно сделать ссылку на регистрационное дело, в котором находятся соответствующие документы).
Вот-вот (планируется в первом квартале следующего года) в системе государственной регистрации прав на недвижимость заработает услуга «Одно окно», что будет означать: заявителям (их представителям с надлежаще оформленными доверенностями) нужно будет только явиться в Росреестр и представить минимум документов — как правило, сам договор. Все остальные документы, в том числе кадастровые (именуемые в народе «документы БТИ»), государственный регистратор получает самостоятельно в порядке межведомственного электронного документооборота.
Появление в этой технологической схеме обязательного нотариального удостоверения означает, что заявитель (для примера возьмем продавца недвижимости) должен будет:
ü найти в своем архиве правоустанавливающие документы — Свидетельство о государственной регистрации прав и договор, на основании которого он стал собственником (или получить их дубликаты все в том же Росреестре);
ü получить в Росреестре «свежий» (до годичной давности) кадастровый паспорт на объект недвижимости (так называемые «документы БТИ»), а так же на земельный участок, на котором он находится;
ü получить в Росреестре выписку из ЕГРП об отсутствии запретов и обременений.
Получив подлинники этих документов, нотариус за счет клиента (а это не только деньги, но и время!) проводит «правовую экспертизу», эффективность которой без применения информационных технологий (заведомо не доступных нотариусу) весьма сомнительна! А на подходе уже массовое применение биопаспортов, компьютерных технологий идентификации личности по отпечаткам пальцев, радужной оболочке глаз и вообще по видеоизображению.
Легко напрашивается вывод: вместо того, чтобы искать способы внедрения в нотариальную практику достижений «информационной революции», что позволило бы нотариату «стать ближе к народу», его апологеты пытаются силой закона взвалить на общество бремя содержания довольно дорогой, неэффективной и уже явно устаревшей технологии, нисколько не обращая внимания на неминуемое создание серьезных препятствий поступательному развитию экономики страны.

Примечание: Это одна из глав статьи под общим названием: «Новая роль нотариата: почему народ ПРОТИВ». Автор: Андрей Кузнецов

Для информации. Одновременно с открытием этой дискуссии я направил в ВАС РФ заявление практически такого же содержания. Вот «первая ласточка»: в системе арбитражных судов официально началась дискуссия на эту тему. В 9-м арбитражном апелляционном суде рассматривалась жалоба на одно из решений судьи Чадова (практически во всех его решениях присутствует клише о внутреннем убеждении судьи). Судебный акт оставлен в силе, но эта фраза исключена. Причем довольно радикально. Оцените.
Постановление № 09АП-35474/2011-ГК по делу № А40-99472/11-12-731 от 30.01.2012.
Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:
председательствующего судьи Н.И. Левченко, судей Е.Б. Расторгуева, М.Е. Верстовой
Извлечение из постановления (точная цитата):
«Суд апелляционной инстанции полагает необходимым исключить из мотивировочной части решения суда первой инстанции фразы: «При этом, понятие таких слов как «по своему внутреннему убеждению» не подразумевают доказывание выводов суда, сделанных на основе этого убеждения, в силу установленной законом императивной презумпции соблюдения равноправия и состязательности суда как органа правосудия, наделенного соответствующими полномочиями.», как не соответствующей задачам судопроизводства и процессуальному законодательству, руководствуясь следующим.
В соответствии с частью 1 статьи 71 АПК РФ арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Согласно части 2 указанной статьи Арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
При этом нормы АПК РФ содержат критерии оценки доказательств, которыми должен руководствоваться суд.
В частности, в силу части 3 статьи 71 АПК РФ доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности.
В силу пункта 2 части 4 статьи 170 АПК РФ в мотивировочной части решения должны быть указаны доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения; мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.
Таким образом, процессуальное законодательство предусматривает обязанность суда мотивировать сделанные им выводы на основе установленных требований к относимости и допустимости доказательств и критериев их оценки.
Не может быть признано правомерным указание в решении на участие суда как органа правосудия в состязательном процессе, поскольку положениями части 1 статьи 9 АПК РФ состязательность установлена как принцип осуществления судопроизводства в арбитражном суде. Положениями части 2 статьи 9 АПК РФ определено содержание указанного принципа, как состоящее в праве лиц, участвующих в деле, знать об аргументах друг друга до начала судебного разбирательства, представлять доказательства арбитражному суду и другой стороне по делу, заявлять ходатайства, высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам, связанным с представлением доказательств. Принцип состязательности реализуется также в имеющемся у лиц, участвующих в деле, риске наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.
Частью 3 статьи 9 АПК РФ установлена роль суда в реализации данного принципа. Арбитражный суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения ими процессуальных действий, оказывает содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законов и иных нормативных правовых актов при рассмотрении дела.
Таким образом, в силу вышеуказанных процессуальных норм принцип состязательности заключается в предоставлении сторонам и иным лицам, участвующим в деле, возможности для реализации своих процессуальных прав, в том числе для заявления доводов, предоставления доказательств и ознакомления с доказательствами и доводами противоположной стороны, а также возложения последствий совершения или несовершения тех или иных действий, в том числе последствий реализации тех или иных процессуальных прав либо отказа от их реализации.
Следовательно, состязательность реализуется в процессуальных действиях либо бездействии лиц, участвующих в деле. Процессуальное положение данных лиц характеризуется заинтересованностью в исходе дела, доводы лица, участвующего в деле, его права противопоставляются доводам и правам иных участвующих в деле лиц, имеющих противоположную заинтересованность в исходе дела. Баланс между правами данных лиц устанавливается, в том числе, на основе принципа состязательности.
В отличие от лица, участвующего в деле, суд как орган государственной власти не заинтересован в исходе дела, напротив, обязан сохранять независимость, объективность и беспристрастность. Суд не участвует в процессе состязательности лиц, участвующих в деле, и не имеет соответствующего процессуального оппонента, а осуществляет руководство процессом и обеспечивает возможность для реализации лицами, участвующими в деле, своих процессуальных прав.
Таким образом, процессуальным законодательством установлена возможность состязаться лицам, участвующим в деле, друг с другом. Суд в силу своего особого процессуально-правового статуса не является состязающейся стороной, но оценивает доводы и доказательства участвующих в деле лиц, мотивируя и обосновывая свои выводы, сделанные при вынесении решения».

Действительно, до 90% судебных актов, содержащих это клише, «выпустил» судья АСМ Чадов, а оставшиеся ок.10% - судья 9ААС Верстова. Больше никто (пока) это рацпредложение не поддержал.
Политико-правовой аспект этого «явления», на мой взгляд, заключается в том, что «судебная ветвь» государственной власти начинает без обиняков (открыто!) говорить гражданам, что не собирается обосновывать справедливость применяемых к ним мер государственного принуждения. Следствием этого не может не быть обострение кризиса доверия граждан к государственным институтам.

Вот уже более 300 судебных актов, вынесенных Арбитражным судом г.Москвы и 9-м апелляционным судом (г.Москва), содержат следующее клише (далее – точная цитата):
«При этом, понятие таких слов как «по своему внутреннему убеждению» не подразумевают доказывание выводов суда, сделанных на основе этого убеждения, в силу установленной законом императивной презумпции соблюдения равноправия и состязательности суда как органа правосудия, наделенного соответствующими полномочиями».
Довольно убогое изложение – в данном случае не главное (это форма). Суть этой словесной конструкции итак понятна: это попытка обосновать нормами действующего АПК РФ отсутствие у судьи обязанности излагать в своем решении ясные и понятные мотивы в подтверждение законности и обоснованности своего вердикта. Авторы этого «ноу-хау» пытаются представить «внутреннее убеждение» судьи как некий подсознательный механизм провидения, чутье («внутренний голос»), позволяющий неосознанно находить объективную истину. А раз так, то и нет никакого смысла тратить драгоценное время судьи на изложение логической цепочки аргументов, из которых следуют выводы, положенные в основу решения.
Такая позиция прямо противоречит основополагающим нормам АПК РФ. Согласно ч.7 ст.71 АПК РФ «результаты оценки доказательств суд отражает в судебном акте, содержащем мотивы принятия или отказа в принятии доказательств, представленных лицами, участвующими в деле, в обоснование своих требований и возражений». В соответствие с ч. 4 ст. 170 АПК РФ «в мотивировочной части решения должны быть указаны … фактические и иные обстоятельства дела, установленные арбитражным судом … доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения; мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле … законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле». Согласно ч.2 ст.169 АПК РФ решение «должно быть изложено языком, понятным для лиц, участвующих в деле, и других лиц». Из процитированных процессуальных норм (кстати — императивных) следует однозначный вывод: закон предписывает судье не просто вынести законное, обоснованное и мотивированное решение (ст.15 АПК РФ), а и сделать все возможное, чтобы убедить спорящих в справедливости и законности позиции суда (иными словами – доказать это). Согласно ст.6 АПК РФ «законность при рассмотрении дел обеспечивается … соблюдением всеми судьями арбитражных судов правил, установленных законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах» — то есть данные процессуальные нормы обязательны для всех судей арбитражных судов.
Официальная (во всяком случае — декларируемая) позиция ВАС РФ по этому вопросу так же однозначна: судебные акты должны содержать исчерпывающую мотивировку точки зрения суда (так называемого «внутреннего убеждения» судьи), в том числе раскрыть причины отклонения доводов, заявленных участвующими в деле лицами. Регулярно несоответствующие этим критериям судебные акты пересматриваются Президиумом ВАС РФ.
Таким образом, авторы данного ноу-хау пытаются истолковать процессуальный закон так, чтобы снять с судей арбитражных судов обязанность доказывать законность и обоснованность своего вердикта. Такой поворот может быть весьма положительно воспринят судейским корпусом и запущен в «массовое производство» (судебных актов). Исправить недостатки формы изложения этого «ноу-хау» — дело техники (юридической). Какова в этом случае будет реакция ВАС РФ на «сложившуюся» арбитражно-судебную практику, прогнозировать сложно. Тем более, что некоторые судебные акты ВАС РФ так же «грешат» таким же недостатком – это касается в первую очередь определений о передаче (отказе в передаче) дел в Президиум ВАС РФ.
Если сейчас не обратить на это внимание, последствия могут быть весьма плачевные.
Ведь только на поверхностный взгляд может показаться, что инициаторами данной идеи движут «благие намерения» — например, добиться снижения нагрузки на судей. Как правило, «непреодолимые сложности» при поиске убедительных аргументов в подтверждение законности и обоснованности судебного вердикта возникают в двух случаях: а) у судьи недостаточный уровень квалификации; б) при вынесении заведомо неправосудного судебного акта. То есть широкое внедрение в жизнь этого «ноу-хау» приведет и к росту коррупции в арбитражных судах, и к снижению профессионализма судейского корпуса.
Надеюсь, эта проблема заслуживает широкого обсуждения.