Serrj

В преддверии рассмотрения Верховным Судом спора о допустимости расчета общего сальдо встречных обязательств по нескольким договорам лизинга при банкротстве лизингополучателя (24 апреля) разместил на портале ЗАКОН.РУ заметку по этому вопросу: https://zakon.ru/blog/2017/04/20/obschee_saldo_vstrechnyh_obyazatelstv_po_neskolkim_dogovoram_lizinga_pri_bankrotstve_lizingopoluchat

Поставщик может быть перепродавцом товара и даже может не прикасаться к нему.

У поставщика есть обязанность передать товар в таре. Как товар попадет в тару - это за рамками обязательства.

По-моему, употребление одного термина в одном значении в пределах одного текста есть самоочевидное требование к нормативным текстам. И это совершенно точно непреложное требование юридической техники.

Если законодатель видит, что в праве помимо элементарных правовых связей вроде "один кредитор – один должник – один долг" есть еще какие-то явления, ничто не мешает законодателю придумать для таких явлений термин и создать представляющиеся ему оптимальными правила с использованием вновь придуманного термина. Называть два разных явления одним термином просто некорректно.

У комплекса действий есть право и на существование, и на собственный термин, но этот термин не должен быть тождественен термину ("обязательство"), обозначающему другое явление.

Ну или наоборот, нужно произвести революцию, за термином "обязательство" закрепить значение "комплекс правоотношений, возникающих из одного юридического факта" (например), а явлению "элементарное относительное правоотношение, содержание которого образуют обязанность должника и корреспондирующее ему право требование кредитора" присвоить другой термин.

Традиционное словоупотребление в таком споре вообще слабый довод. Например, в обыденном словоупотреблении сделка – это взаимодействие двух (как минимум) лиц, тогда в юридической терминологии возможна односторонняя сделка. В обыденном словоупотреблении владелец и собственник – практически синонимы, тогда как в праве это разные фигуры. Ну и т.д.

У поставщика нет обязанности затарить товар. У поставщика есть обязанность передать товар. Но товар должен соответствовать условиям договора в отношении ряда параметров – количество, качество, комплектность, … тара и упаковка. Если продавец передает товар затаренным ненадлежащим образом, продавец допускает ненадлежащее исполнение обязанности передать товар.

Выжимка из статьи В.А.Белова:

Сведение обязательства к договору приводит к глубоко ошибочному мнению, согласно которому один договор порождает только одно правоотношение, которое (в зависимости от случая) может быть односторонне направленным (договор займа, договор безвозмездного хранения) или иметь взаимную направленность (подавляющее большинство договоров); в последнем случае одно и то же лицо приобретает статус как должника, так и кредитора по одному и тому же обязательству.

 

Этот взгляд, известный под наименованием теории сложных обязательств, не укладывается ни в одно из известных определений ни понятия обязательства, ни понятия правоотношения. Всякое правоотношение (в том числе обязательственное) состоит из одного субъективного права и одной корреспондирующей с ним юридической обязанности. Если из одного и того же основания возникает несколько субъективных прав с соответствующим количеством обеспечивающих их обязанностей, то перед нами несколько различных правоотношений. А это значит, что в каждом отдельно взятом обязательстве каждый его участник является либо должником, либо кредитором, но не тем и другим одновременно; фигуры должника-кредитора или кредитора-должника гражданское право не знает. Статус кредитора и должника возможно соединить в одном лице лишь в том случае, если речь идет о как минимум двух различных обязательствах, в одном из которых интересующее нас лицо является кредитором, в другом - должником. Уступка требования, составляющего содержание одного из обязательств (того, где интересующее нас лицо является кредитором), никак не влияет на судьбу другого обязательства (того, в котором интересующее нас лицо является должником).

 

Если бы отечественная юриспруденция и правоприменительная практика несколько больше интересовались бы сущностью регулируемых отношений, смыслом и значением норм, их регулирующих, последствия терминологической путаницы в законе остались бы незамеченными. Наука поправила бы законодателя, указав лицам, применяющим закон, что в том или другом случае один и тот же институт описан различными терминами или, напротив, за одними и теми же словами скрыты различные конструкции. Но в том-то и дело, что юридическая наука (и не только, между прочим, отечественная) как раз таки этим и не занимается: большинство ученых-правоведов (не говоря уж о практиках) ориентируются не на смысл и понятия, а на внешность и термины! Из настоящей науки, оперирующей категориями, институтами, конструкциями и понятиями, юриспруденция понятий уже давно выродилась в юриспруденцию терминов - отрасль софистики, буквоедства и словоблудия. Итог сего процесса, как мы видели, плачевен: за путаницей терминологической следуют понятийная чехарда и категориальная абракадабра…