Егор51

Для начала кратко перечислю факты, установленные приговором Мосгорсуда:

— на территории России в период с 2011 по 2014 годы действовало организованное преступное сообщество в составе Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции Министерства внутренних дел России, созданное в целях подстрекательств, провокаций взяток и незаконного лоббирования коммерческих интересов подконтрольных им компаний;

— руководили организованным преступным сообществом (ОПС) начальник ГУЭБиПК МВД РФ генерал-лейтенант Денис Сугробов и его заместитель генерал-майор Борис Колесников;

— на данный момент по делу об организованном преступном сообществе ГУЭБиПК осуждено с 2014 по 2017 годы — 20 лиц. Из них – 7 гражданских, которые выступали в роли агентов при подстрекательствах и провокациях, а также 13 сотрудников ГУЭБиПК;

— перечень сотрудников ГУЭБиПК, занимавшихся провокациями и подстрекательствами взяток с 2011 по 2014 годы в составе организованного преступного сообщества, не является исчерпывающим, т.к. в ходе расследования уголовного дела из него выделено в отдельное производство уголовное дело в отношении иных неустановленных сотрудников ГУЭБиПК;

— приговором Мосгорсуда констатированы ошибки национальной судебной системы, в том числе некачественное предварительное расследование по инициированным арестованными сотрудниками ГУЭБиПК уголовным делам, вследствие чего из 27 лиц, обвиненных с 2011 по 2014 годы в получении взяток – 18 были арестованы на основании судебных решений; в отношении заместителя главы города Смоленска Петроченко в 2012 году был вынесен незаконный обвинительный приговор за получение взятки; двое лиц были заочно арестованы и объявлены в международный розыск;

— на момент ареста в феврале 2014 года сотрудников ГУЭБиПК в отношении 27 лиц, обвиненных в получении взяток, расследование уголовных дел не было завершено, в связи с чем с марта по сентябрь 2014 года уголовные дела в отношении этих лиц были прекращены на стадии предварительного расследования (от автора: попади эти уголовные дела в суд, то на 200% уверен, что все эти 27 лиц были бы осуждены за взятки и мошенничество);

— руководителями и участниками ОПС с 2011 года к проведению незаконных ОРМ, целью которых были подстрекательства и провокации взяток, привлекались иные сотрудники ГУЭБиПК МВД РФ, не являющиеся участниками ОПС, но, которые осознавали незаконность своих действий;

— сотрудники ряда отделов Управления «Б» ГУЭБиПК специализировались на быстрых «фактовых» мероприятиях, т.е. на подстрекательствах и провокациях взяток;

— оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ), связанные с выявлением коррупционных преступлений, санкционированы руководителями с 2011 по февраль 2014 года и проведены сотрудниками Управления «Б» ГУЭБиПК в нарушение требований ведомственных организационно-распорядительных документов (Положения об Управлении «Б», об отделах), так как Управление «Б» не обладало полномочиями по выявлению и пресечению коррупционных преступлений (для этого было существовало «Управление «К»), а было создано в целях выявления и пресечения экономических и налоговых преступлений;

— после ареста в 2014 году руководителей и сотрудников ГУЭБиПК МВД РФ ряд отделов Управления «Б», «К» были расформированы и ликвидированы, а их сотрудники уволены из органов внутренних дел, другая часть привлечена к уголовной ответственности;

— схема подстрекательств и провокаций была стандартная: поиск оперативного подхода к потерпевшему, подвод подконтрольного коммерсанта (агента) и задержание при получении денег;

— данная схема была разработана руководителями ОПС Сугробовым, Колесниковым и заключалась в создании искусственных, мнимых условий, обстоятельств и доказательств совершения различными лицами преступлений коррупционной и экономической направленности, документировании преступлений, сопряженном с фальсификациями результатов ОРМ, осуществляемых путем совершения подстрекательств и провокаций взятки через лиц, подконтрольных сотрудниками ГУЭБиПК, фиксации искусственно созданных обстоятельств, дающих основание обвинить заведомо непричастных лиц в совершении преступлений и инициировании дальнейшего уголовного преследования данных лиц;

— заместитель начальника ГУЭБиПК Колесников на всех совещаниях пропагандировал активное внедрение во всех подразделениях схемы подстрекательств и провокаций, требуя подбирать представителей общественности, выступающих в качестве заявителей и искать коммерсантов, которые могут предоставлять «фирмы-ловушки» для нужд ОРД»;

— для подстрекательств и провокаций привлекались агенты и друзья сотрудников ГУЭБиПК, а также подконтрольные им организации, в интересах которых передавались денежные средства, и которые являлись инициаторами их передачи потерпевшим. Интересы данных организаций лоббировались в дальнейшем участниками ОПС в органах государственной власти;

— ОРМ в отношении потерпевших сотрудники ГУЭБиПК проводили в период с 2011 по 2014 годы в отсутствие предусмотренных законом оснований, в ряде случаев источником информации выступали сами сотрудники ГУЭБиПК. Общие сведения, не содержащие конкретных фактов, не могли являться основанием для проведения ОРМ;

— дела оперативного учета (ДОУ) заводились в отношении неустановленных лиц, в то время как их данные были известны сотрудникам ГУЭБиПК от агентов;

— в ряде случаев с 2011 по 2014 годы сотрудники ГУЭБиПК организовали изготовление подложных доверенностей от имени организаций, в интересах которых агентами передавались денежные средства, а также фальсифицировали ряд протоколов допросов свидетелей;

— в большинстве случаев агенты по указанию сотрудников ГУЭБиПК при подстрекательствах и провокациях вели на диктофоны аудиозаписи разговоров с потерпевшими, которые впоследствии оформлялись актами добровольной выдачи CD дисков, а также давались заведомо ложные показания, что аудиозаписи велись агентами по собственной инициативе до явки в ГУЭБИПК с заявлениями и вымогательстве денег;

— 8 из 29 потерпевших виновными себя не признали задолго до февраля 2014 года, т.е. до ареста сотрудников ГУЭБиПК, и занимали активную позицию, связанную с доказыванием своей невиновности;

— руководители ОПС неоднократно вводили в заблуждение сотрудников прокуратуры, ГСУ СК России по Москве, МВД РФ относительно законности проводимых ОРМ в отношении потерпевших, путем представления только тех результатов ОРМ, которые не содержали сведений о провокационно-подстрекательских действиях;

— участниками ОПС для обеспечения возможности беспрепятственного совершения преступлений предпринимались попытки инициировать изменения действующего законодательства, связанные с декриминализацией в уголовном законе провокации преступления. Так, у заместителя начальника Управления «Б» ГУЭБиПК Косоурова в ходе обысков был изъят проект докладной записки начальника ГУЭБиПК Сугробова на имя Министра внутренних дел РФ с предложением декриминализировать ст. 304 УК РФ (провокация взятки), в которой фактически приводилась схема разработок, связанная с провокациями, использовавшаяся при организации ОРМ с 2011 по 2014 годы.

Внимательный читатель сразу заметит, что среди потерпевших по уголовному делу об ОПС ГУЭБиПК нет лиц, которые были осуждены и отбывали наказание в местах лишения свободы на момент ареста в феврале 2014 года сотрудников ГУЭБиПК и вынесения им в 2017 году обвинительного приговора. Потерпевшими были признаны только лица, которые не были осуждены на момент задержания сотрудников ГУЭБиПК (кроме заместителя мэра Смоленска Петроченко, получившего условный срок).

Напрашивается два вывода.

Либо, несмотря на действовавшее с 2011 года ОПС ГУЭБиПК, органы прокуратуры, следственные органы и судебная система на протяжении трех лет не допустили ни одного факта, чтобы невиновное лицо, спровоцированное сотрудниками ГУЭБиПК с 2011 по 2014 год, было незаконно осуждено… (от автора: кто-нибудь в это верит?)

Либо следствие по делу ОПС ГУЭБиПК намеренно не стало проверять причастность арестованных сотрудников ГУЭБиПК к провокациям и подстрекательствам в отношении лиц, которые были осуждены с 2011 по 2014 годы в результате проведенных ОРМ сотрудниками ГУЭБиПК, т.к. вынесение оправдательных приговоров и реабилитация лиц, которые провели значительное время в местах лишения свободы, еще раз подтвердит распространенное мнение об обвинительном уклоне российской судебной системы, некачественных предварительном следствии и прокурорском надзоре за уголовными делами.

Так, например, в конце 2013 года Мещанским районным судом был осужден начальник отдела Московской межрегиональной транспортной прокуратуры Денис Евдокимов за получение в марте 2013 года денег от представителя ООО «ТрансЭко» и ООО «РФК» Кидяева за принятие законного решения о прекращении проверки в отношении этих компаний. ОРМ были начаты 11 марта 2013 года сотрудниками Управления «Б» ГУЭБиПК (участниками ОПС, согласно приговору Мосгорсуда: Колесников, Муллаяров, Назаров и др.), после явки Кидяева в полицию и добровольной выдачи им дисков с аудиозаписями, которые он якобы вел по собственной инициативе.

При рассмотрении уголовного дела в Мещанском суде защитой было заявлено о провокационно-подстрекательских действиях сотрудников ГУЭБиПК и представлен ряд доказательств, в том числе заключения специалистов в области фоноскопического, лингвистического исследований, подтверждающих незаконность ОРМ: использование Кидяевым до официальной явки в полицию спецдиктофона, принадлежащего сотрудникам ГУЭБиПК, фальсификация доверенности от имени директора ООО «ТрансЭко», заведение дела оперативного учета в отношении неустановленных лиц, а фактически в отношении Евдокимова в отсутствие предусмотренных законом оснований и т.д.

Но судья Мещанского районного суда: отказала защите в приобщении заключений специалистов в качестве доказательств; отказала в допросе специалистов, явившихся в суд по инициативе стороны защиты; отказала в назначении судебных фоноскопических, лингвистической экспертиз; отказала в исследовании вещественных доказательств путем прослушивания в суде аудиозаписей; отказала в допросе оперативников ГУЭБиПК с целью выяснения обстоятельств заведения дела оперативного учета и т.д.

Как вы уже поняли, данный уголовный процесс, имевший место с сентября по декабрь 2013 года, прошел в Мещанском районном суде в условиях «состязательности» и «равенства» сторон, а суд «принял все меры» к проверке доводов защиты о провокации (подстрекательстве) со стороны сотрудников Управления «Б» ГУЭБиПК…

В настоящее время, несмотря на вынесенный обвинительный приговор Мосгорсуда в отношении сотрудников ГУЭБиПК, из которого следует, что ОРМ в отношении Евдокимова проводились в марте 2013 года участниками организованного преступного сообщества ГУЭБиПК, а основания, тактика и методы ОРМ, проведенных сотрудниками ГУЭБиПК с 2011 по 2014 годы, признанные приговором Мосгорсуда незаконными, преступными, полностью идентичны (аналогичны) основаниям, тактике и методам ОРМ в отношении Евдокимова, — Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой отказано в проведении проверки на причастность осужденных сотрудников ГУЭБиПК к провокации (подстрекательству) в отношении Евдокимова.

Позиция Генеральной прокуратуры и Следственного комитета начиная, с 2014 года, заключается в том, что в отношении Евдокимова Мещанским судом в 2013 году вынесен обвинительный приговор, а факт ареста сотрудников ГУЭБиПК в 2014 году, а затем обвинительный приговор Мосгорсуда от 27 апреля 2017 года в отношении них, не является основанием для пересмотра приговора Мещанского суда от 2013 года по вновь открывшимся обстоятельством в силу п. 1 ч.2 ст. 413 УПК РФ и не является новым обстоятельством, согласно п.2 ч.2 ст. 413 УПК РФ.

Формально позиция Генпрокуратуры и Следственного комитета соответствует требованиям ст. 413 УПК РФ, т.к. приговором Мосгорсуда не установлен факт незаконности ОРМ, проведенных в 2013 году в отношении Евдокимова (вновь открывшиеся обстоятельства), а также он (приговор) не исключает автоматически, как того требует закон, преступность или наказуемость действий Евдокимова (новые обстоятельства).

Однако, в то же время, причастность сотрудников ГУЭБиПК, признанных участниками ОПС, и не проверялась при расследовании уголовного дела в отношении них, т.к. Следственный комитет отказался в 2014 году проводить соответствующую проверку по заявлению Евдокимова, сославшись на приговор Мещанского суда 2013 года и тот факт, что арест сотрудников ГУЭБиПК в 2014 году и вынесение в отношении них приговора Мосгорсуда в 2017 году, не является новым или вновь открывшимся обстоятельством. Суды, в свою очередь, отказали в принятии заявлений в порядке ст. 125 УПК РФ на действия следствия, согласившись с выводами Следственного комитета.

В итоге получается, формально приговор Мосгорсуда от 27 апреля 2017 года имеет преюдициальное значение, т.к. им установлены факты «общего характер» (существование ОПС в системе ГУЭБиПК на протяжении трех лет и т.п.). Однако правового механизма, способного заставить следственные органы и прокуратуры «примерить» эти факты на других, уже осужденных лиц, в УПК – нет.

Аналогичная ситуация возникает когда защита после вынесения обвинительного приговора получает доказательства фальсификации доказательств, заведомой ложности показаний и т.п. Однако следственные органы отказывают в проведении проверок по сообщениям о преступлениях, ссылаясь на обвинительные приговоры.

Так, в июне 2015 года защитой Евдокимова Д. было получено заключение специалиста АНО «Центр криминалистических экспертиз», что подпись генерального директора ООО ТрансЭко Корнилова, от имени которого действовал взяткодатель Кидяев, в доверенности, приобщенной к делу в качестве доказательства — подделана.

Следственный комитет отказал в проведении проверки по данному факту, как и прокуратура Москвы, ссылаясь на обвинительный приговор Мещанского суда от 13.12.2013 года в отношении Евдокимова (мол, приговор вынесен, «ваш поезд ушел»), а также тот факт, что заключение специалиста не является вновь открывшимся или новым обстоятельством.

Пресненский суд, а затем Мосгорсуд поддержали вывод Следственного комитета при рассмотрении жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, сделав вывод, что в соответствии с ч. 1 ст. 53, ч.3 ст. 86 УПК РФ защитник (адвокат) вправе собирать и представлять доказательства только в рамках уголовного дела.

В настоящее время в Верховном суде находится на рассмотрении кассационная жалоба, в удовлетворении которой, как показывает практика, будет отказано.

Таким образом, и в этом случае отсутствует правовой механизм, способный заставить следственные органы и прокуратуры провести проверку по заявлениям осужденных лиц, их адвокатов о фальсификации доказательств, заведомой ложности показаний свидетелей, даже если эти факты подтверждены объективными доказательствами, полученными после вынесения обвинительных приговоров.

Хотя объективно мы понимаем — чтобы отменить приговор по вновь открывшимся обстоятельствам, нужен — установленный приговором факт фальсификации доказательств и т.п. А чтобы был вынесен последний приговор необходимо проведение предварительного расследования. А для того, чтобы провести расследование — необходимо возбудить уголовное дело, а для этого требуется зарегистрировать материал и сообщение о преступлении в КУСП, проведя по нему предварительную процессуальную проверку, в чем следственные органы как раз и отказывают осужденным лицам и их адвокатам…