Chiko

Уважаемые коллеги!

По мотивам бурных дискуссий об обеспечении в целом и о залоге в частности у меня родился небольшой текст, посвященный относительно новому для нашего права залоговому инструментарию - множественности залогов. Она может быть двух типов: горизонтальная (созалог) и вертикальная (залоговое старшинство). 

Реформа залогового права подкинула дровишек в костер дискуссий залоговом множестве. В частности, это очень интересные вопросы конкуренции созалогодержателей при недостаточности вырученной суммы для всех; о свободе установления младших залогов и ее блокировании старшим залогодержателем; о сделках со старшинством (уступка, резервирование); о движении залогового старшинства при погашении требований по старшему залогу и многое другое.

Понятно, что ГК только наметил контуры правовых решений в этой сфере. Более подробное регулирование следует ожидать в тексте реформы вещного права и в новом законе об ипотеке.

По пока этого нет я хотел бы представить результат своих размышлений по озвученным и некоторым другим вопросам, который у меня вылился в проект статьи.

Текст статьи - здесь.

Буду очень признателен комментариям, замечаниям и предложениям по тексту статьи, которые могут возникнуть у коллег, интересующихся тематикой обеспечения (и не только). Возможно, в тексте есть какие-то опечатки, прошу не обращать на них внимания, окончательную вычитку текста я еще не делал.

Предложения, замечания и комментарии можно оставлять в этой ветке, можно направить мне личным сообщением, можно на почту - rbevzenko@gmail.com. 

Не так давно появившийся новый обзор Верховного Суда ("Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления", утв. Президиумом ВС РФ 01.10.14) с одной стороны, ничем интересным не порадовал (я не нашел в нем того, о чем не знал бы раньше, большое число интересных вопросов, которые можно было бы разрешить, разрешены не были), но, с другой стороны, ничем и не расстроил. Что в общем-то, тоже на фоне нынешних перманентно плохих новостей очень даже хорошо.

В общем, стабильная и твердая "4".

Единственное, что меня зацепило в этом обзоре, это следующий пассаж:

Взято отсюда. 

 

На сайте ВАС размещено постановление Пленума ВАС РФ "О свободе договора и её пределах". Наверное, я не ошибусь, если скажу, что это один из самых ожидаемых документов ВАС, по крайней мере, в сфере обязательственного права - уж точно самый ожидаемый.

 

О чем это постановление?

 

Мне кажется, что оно - больше чем просто о свободе договора. Оно - о праве, вернее так - о ПРАВЕ. О том, что право - это не набор букв в законах, это не "система формально определенных и гарантированных государством правил поведения... и т.д.". О том, что право - это, прежде всего, ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ, соединенный со СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ.

 

Это постановление - о юристах. О тех, кто не просто умеет читать буквы в текстах законов, но тех, кто умеет видеть за этими буквами тот самый здравый смысл, который неизбежно присутствует в любом, даже самом негодном с точки зрения юридической техники законодательном акте. Я могу даже так сказать: это постановление - для юристов, то есть, для людей, профессией которых является умение эти смыслы обнаруживать и доказывать свою точку зрения в суде.

 

И, наконец, это постановление - о толковании. О том, что ценность юриспруденции как системы социальных знаний, заключается не в последнюю очередь в ее методах, основным из которых является целевое (телеологическое) толкование норм закона, благодаря которому юрист уясняет замысел законодателя и применяет норму в соответствии с этим замыслом. К большому сожалению, сегодня телеологическое толкование не в фаворе - мы любим толкование грамматическое, буквальное... Почему? Во-первых, это проще, можно меньше думать. Во-вторых, кажется, что так надежнее, предсказуемее. Правда, иногда это приводит к нелепейшим результатам, но мы, разумеется, все свалим на ГосДуму, которая "как обычно приняла какую-то ерунду".

 

Но, довольно вводных слов, прокомментирую пункты этого постановления.

 

1. Пункт собственно и посвящен целевому толкованию как основному способу уяснения юристом смысла нормы: "Норма, определяющая права и обязанности сторон договора, толкуется судом исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, то есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило. 

 

2. Прекрасный пример того, как всё это работает, содержится в п. 2 постановления - это толкование ст. 310 ГК, которая, напомню, запрещает одностороннее изменение условий договора, стороной которого является гражданин. Внимание, вопрос: будет ли соответствовать данной норме условие договора проката автомобиля о том, что в случае отсутствия свободных автомобилей марки, которую хочет получить потребитель, прокатчик вправе в одностороннем порядке заменить марку автомобиля на более престижную, не изменяя при этом стоимости проката?

 

Грамматическое толкование дает следующий ответ: такое условие противоречит ст. 310 ГК и потому оно будет незаконным. Но ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ подсказывает, что законодатель, устанавливая такое регулирование, вряд ли хотел запретить улучшать положение потребителей, он исходил из того, что коммерсант, устанавливая в договоре право на одностороннее изменение договора, в 99% случаях будет ухудшать положение потребителя. Вот именно на недопущение УХУДШЕНИЯ положения потребителя и направлена эта норма... Но значит, изменение договора, которое УЛУЧШАЕТ положение потребителя, запретом ст. 310 Кодекса не охватываются...

 

3. Императивная норма - это норма, в которой содержится явный запрет договариваться иначе, чем это установлено в законе. Обычно это выражается словами "соглашение об ином ничтожно", "соглашение об ином не допускается" и т.п.

Однако запрет договариваться об ином может быть не только явным. Он может бытьподразумеваемым. И п. 3 постановления предлагает несколько тестов, при помощи которых юрист может обнаружить этот самый подразумеваемый запрет. Какие это тесты?

 

А. Тест на наличие в норме защиты слабой стороны в договоре (потребительские сделки, сделки с монополистами, трудовые отношения и т.п.).

Б. Тест на ограждение интересов третьих лиц от злоупотреблений договорной свободой.

В. Тест на защиту добрых нравов от проявлений злоупотреблений договорной свободой.

Г. Тест на защиту публичных (общих) интересов.

Д. Тест на недопустимость искажения существа юридической конструкции, в том числе, грубого нарушения баланса интересов сторон договора.

 

Самый сложный, пожалуй, это последний тест. В постановлении приводится несколько примеров, которые могут помочь разобраться в том, как этот тест применять.

 

В частности, возьмем норму ст. 610 ГК РФ о праве арендодателя в одностороннем порядке отказаться от бессрочного договора аренды, уведомив об этом арендатора за месяц. Вопрос: является ли эта норма императивной? Можно ли в договоре аренды вообще заблокировать право на отказ от бессрочного договора аренды? Вроде бы в самой норме явно выраженного атрибута императивности нет...

 

Однако эта норма все ж императивна: запрет на односторонний отказ от бессрочного договора аренды по сути превращает её в вечное пользование недвижимостью, что противоречит природе аренды, которая в силу статьи 606 Кодекса является договором о "временном" пользовании чужой недвижимой вещью. Поэтому блокировка права на отказ от бессрочного договора аренды не допускается.

 

Очень важная фраза в п. 3: "При возникновении спора об императивном или диспозитивном характере нормы, регулирующей права и обязанности по договору, суд должен указать, каким образом существо законодательного регулирования данного вида договора, необходимость защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон предопределяют императивность этой нормы либо пределы ее диспозитивности". Таким образом, Пленум ВАС подталкивает суды к тому, чтоб те открыто описывали свои мотивы, руководствуясь которыми он ограничивают договорную свободу.

 

Ну и напоследок еще одна важная мысль: упомянутые тесты работают и тогда, когда в норме обязательственного права имеется явный атрибут диспозитивности (фраза "если иное не предусмотрено договором").  

Возьмем опять ст. 610. В ней установлен месячный (для аренды недвижимости - 3 месяца) срок на уведомление об отказе от бессрочного договора аренды, если иное не установлено договором аренды. Например, а что если в таком договоре аренды будет установлено, что уведомление об отказе от договора должно быть направлено арендатору за 1200 месяцев до отказа? Мне кажется, что и такое условие тоже не пройдет тест "Д", потому как оно будет грубым образом нарушать договорный баланс, опять-таки превращая временное пользование в де-факто вечное. 

 

 4. Норма, в которой нет явного запрета договариваться об ином, а также норма, в которой не было обнаружено подразумеваемых запретов договариваться об ином, должна рассматриваться как диспозитивная, даже если в ней нет явного атрибута диспозитивности (фразы "если иное не предусмотрено договором"). Такое условие нельзя признать недействительным по ст. 168 ГК.

 

Самый ценный пример в этом пункте - это решение застарелой проблемы ст. 782 ГК РФ о праве заказчика по договору возмездного оказания услуг отказаться от договора. Некоторое время назад Президиум ВАС приходил к выводу о ее императивном характере, однако теперь точка зрения поменялась - Суд приводит эту норму в качестве примера диспозитивной нормы.

 

5.  Этот пункт посвящен проблеме непоименованных договоров. Старый вопрос - можно ли к ним по аналогии применять правила о поименованных договорах? С одной стороны, делать это в полном объеме - нелепо (какой же тогда это будет НЕПОИМЕНОВАННЫЙ договор!), нужно применять только положения общей части обязательственного права. Но, с другой стороны, возможны случаи, когда аналогия закона будет все же целесообразна. В качестве примера таких случаев в п. 5 приводится опять-таки те самые пять тестов, о которых я уже писал выше (слабая сторона, третьи лица, добрые нравы и т.д.).

 

6. Интересный старый вопрос о том, как правило о действии закона во времени применяется в отношении императивных и диспозитивных норм.

 

7.  В этом пункте решается проблема действия стандартной документации (особенно распространенной в сфере рынка ценных бумаг и финансовых инструментов) на договорные отношения.

 

8. В общем-то, тоже довольно очевидный вопрос о том, возможно ли злоупотребление правом, основанным на императивной или диспозитивной норме обязательственного права. 

 

9. А вот это очень важно и довольно сложно. В 9-м пункте обсуждается проблема несправедливых договорных условий и борьбы с ними. Здесь ВАС решает важный вопрос, который долгое время был де-факто препятствием для применения этой доктрины - это механизм устранения из договора несправедливых договорных условий, который заложен пока в п. 2 ст. 428 - расторжение или изменение договора, которое, как известно, осуществляются лишь на будущее время. Это крайне неэффективное решение, потому что лицо, апеллирующее к несправедливости договорных условий, заинтересовано в том, чтобы они вообще никогда не имели бы юридического эффекта. В общем-то, проблема решена Судом за счет применения нормы п. 4 ст. 1 ГК о том, что никто не вправе извлекать преимущества из своего недобросовестного поведения: несправедливые договорные условия не подлежат применению судом. Другой вариант, который также основан на доброй совести - это ничтожность условий по ст. 169 ГК РФ, которая (после очищения ее от конфискационных последствий) должна обрести второе дыхание в нашей практике.

 

Ну и еще один аспект, который обнаруживается в этом пункте. В нем признается, что доктрина несправедливых договорных условий может быть применения не только к договорам присоединения, но и к любым договорам, "когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон".

 

Важно, кстати, что это не только сделки с участием граждан-потребителей, но и сделки между коммерсантами ("включая те, исполнение которых связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности").

 

10. В этом пункте Суд продолжает обсуждать доктрину несправедливых договорных условий, устанавливая тесты, которые помогут сторонам, с одной стороны, пользоваться этой доктриной, а с другой - защищаться от неоправданного апеллирования к ней со стороны контрагента.

 

11. Очень тонкое изменение подхода к толкованию условий договора. Во главу угла ставится не текст договора (как это может следовать при буквальном прочтении ст. 431 ГК РФ), а действительная общая воля сторон договора, которая является определяющей при уяснении судом содержания волеизъявления сторон. 

 

И здесь же Суд вводит доктрину contra proferentem, предполагающую возможность толкования неясных условий договора против лица, составившего договор. Что, в свою очередь, должно подстегивать таких лиц к использованию в договорах максимально ясных и понятных фраз и выражений. 

 

Кроме того, устанавливается презумпция, суть которой заключается в том, что лицом, составившим договор считается та сторона договора, которая является "профессионалом в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т. п.)".

 

В постановлении традиционно нет оговорки о возможности пересмотра на новым обстоятельствам судебных актов, принятых с нарушением того толкования норм права, которое было сделано Судом в этом документе. 

 

В заключении несколько слов об опасениях, которые уже высказывались коллегами на этом портале.

 

Повторю еще раз то, что я уже где-то написал в обсуждениях этого документа, когда он еще был проектом:  когда все плохо, есть два варианта - ничего делать и хоть что-то сделать, чтобы улучшить. Я искренне верю, что правильный путь - второй.

Сделаю перепост из моего блога на Закон.ру

Что такое футбольное поле с точки зрения гражданского права и когда арендатор может зарегистрировать право собственности на здание, возведенное на арендованной земле?

http://zakon.ru/Blog...registriro/8726


Хотелось бы обратить внимание коллег на недавно опубликованное очень интересное и долгожданное постановление Президиума ВАС по делу № 17085/12 (дело Разиевского). Оно имеет очень большое значение для юристов, практикующих в сфере недвижимости и строительства, поэтому настоятельно рекомендую всем очень внимательно его изучить.

Суть дела.

Администрация заключила договор аренды земельного участка, на котором были расположены спортивные сооружения (бытовое помещение, коридор, душевую, мини-футбольное поле, футбольное поле), с индивидуальным предпринимателем. По условиям договора арендатору участок предоставлялся в аренду на 10 лет для целей эксплуатации спортивных сооружений.

Арендатор развернул бурную деятельность по реконструкции этих объектов. Так, он ударными темпами произвел мощные строительные работы, в результате которых была проведена реконструкция бытового помещения, коридора и душевой (!). На основании разрешения на ввод объектов в эксплуатацию он зарегистрировал права на эти объекты.

Ударное строительство продолжилось, и затем на основании другого разрешения на ввод в эксплуатацию он регистрирует за собой право собственности на еще один объект - футбольное поле пл. 1,3 тыс. кв.м. Ну а затем финальный удар - регистрация права собственности на футбольное поле пл. 7,0 тыс. кв.м. 

Дальнейшее развитие ситуации очень банальное - предприниматель обращается с заявлением о предоставлении участка в собственность по ст. 36 ЗК РФ, а местная власть - в суд с иском о признании за собой права собственности на те объекты, которые были зарегистрированы предпринимателем, а также о признании недействительным зарегистрированного права собственности предпринимателя на указанные объекты [последнее требование явно ошибочное, но мы это пока игнорируем].

Первая инстанция в удовлетворении требований администрации отказывает.

Апелляция их удовлетворяет.

Кассация отменяет апелляцию и оставляет решение суда первой инстанции.

Суды 1-й и 3-й инстанции сочли, что администрация не доказала, что соответствующие объекты принадлежат муниципалитету. Ну и добавили набившую уже оскомину фразу о ненадлежащем способе защиты, что, разумеется, влечет за собой ... отказ в иске [Я никак не могу выяснить, кто первый выдвинул эту идею, есть подозрения, но они пока только подозрения].  

Президиум ВАС отменяет кассацию и оставляет в силе апелляцию.

Чем примечательно это дело?

В нем Президиум ВАС решил несколько интересных вопросов.

1. Проигрывает ли истец дело, если он предъявляет неправильный иск?

Президиум в который раз повторяет, что тот факт, что истец произносит неправильные слова в формуле искового прошения или ссылается на не те нормы права, не является основанием для отказа в иске. В условиях непрофессионального судебного процесса, когда стороны не обязательно представлены юристами, вряд ли правильно требовать от стороны знания правильных формул иска/возражения на иск или норм права. Стороны объясняют суду в чем суть спора, доказывают обстоятельства дела, а суд, "зная право", подбирает под казус правильные нормы законов и удовлетворяет иск или отказывает в нем. 

Эта идея зафиксирована в п. 3 ПП ВС ВАС 10/22 от 2010 г., но почему-то она до сих пор вызывает сопротивление судейского корпуса. Можно спорить с тем, правильна ли сама идея или нет (я, например, не самый большой ее поклонник), но в условиях, повторюсь, непрофессионального процесса, кажется, ей нет альтернативы. Возможно, ситуация может измениться после введения адвокатской монополии (или обязательного участия аккредитованных юристов или еще чего-то, мне в принципе безразлична форма включения обязательной фигуры судебного представителя в гражданский процесс), но этого пока нет и требовать "знания права" от сторон, наверное, это чересчур... Кстати, любопытно, что в условиях профессионального процесса отказ в иске в связи с неправильным выбором способа защиты, видимо, должен влечь ответственность юриста за ненадлежащее исполнение обязательств по договору возмездного оказания юридических услуг, о чем недавно писала Лина Тальцева. 

Во всяком случае, Президиум отменяет кассационные постановления, основанные на формуле "неправильный иск = отказ в иске" уже далеко не в первый раз... 

2. Земельный участок со зданиями и сооружениями: много вещей или один объект?

Теперь собственно к праву недвижимости.

Суд апелляционной инстанции установил, что все перечисленные объекты недвижимости физически существовали на земельном участке, переданном в аренду, в момент его передачи арендатору. Проблема была в том, что права на них не были зарегистрированы в ЕГРП. (Именно это, кстати, послужило поводом первой и кассационной инстанции признать, что собственность муниципалитета на объекты не доказана).

"Сам по себе факт того, что на переданном в аренду земельном участке к моменту его передачи арендатору располагались объекты недвижимости (бытовое помещение, коридор, душевая), права на которые не были зарегистрированы за арендодателем – собственником земельного участка, не означает, что указанные объекты ему не принадлежат, так как здания и сооружения, возведенные собственником на принадлежащем ему земельном участке и права на которые не зарегистрированы в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, являются составной частью земельного участка".

Это означает, что концепция единого объекта недвижимости - земельного участка - с составными частями в виде зданий и сооружений вовсе не была введена в наше гражданское право Федеральным законом № 142-ФЗ с 1 октября 2013 г., а существовала всегда. (Здесь уместно также вспомнить п. 7 Обзора судебной практики по негаторным искам № 153).

3. Что такое футбольное поле с точки зрения гражданского права?

Далее Президиум переходит к еще одной проблеме российского права недвижимости - крайне широкого определения того, что такое недвижимая вещь (ст. 130 ГК: "а также все то, что тесно связано с земельным участком и перемещение чего без причинения несоразмерного ущерба не допускается"). Через эту "форточку" в оборот лезут всякие "асфальтовые замощения", "выгребные ямы", "захоронения в стене" и прочие "трубы и канавы". 

Президиум ВАС в течение нескольких лет последовательно выстраивал позицию о том, что понятие "сооружение" не равно понятию "недвижимая вещь", что бывают сооружения, которые не относятся к числу недвижимостей, так как представляют собой составную часть земельного участка (дело Азовского завода строительных материалов, дело ЖСК работников Академии наук, дело Верево). И в комментируемом деле эта идея получила продолжение - футбольное поле объявлено "улучшением земельного участка, заключающимся в приспособлении его для удовлетворения нужд лиц, пользующихся участком. Названные сооружения не являются самостоятельными недвижимыми вещами, а представляют собой неотъемлемую составную часть земельного участка, на котором они расположены". Дальше следует совершенно классический вывод: "В связи с тем, что упомянутые сооружения не являются вещами, на них не может быть зарегистрировано вещное право – право собственности. Применительно к статье 135 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс) их юридическая судьба и принадлежность определяются по принадлежности соответствующего земельного участка". Напомню, что дело рассматривалось до вступления в силу 142-ФЗ и поэтому сослаться на правильную норму - ст. 133 (в новой редакции) о составных вещах Президиум, увы, не мог.

4. Достоверен ли ЕГРП в части квалификации объектов, права на которые зарегистрированы в нем?

В связи с тем, что государственный регистратор сегодня не вправе провести экспертизу наличия у объекта качества недвижимой вещи  и отказать в регистрации права на объект, который не является недвижимостью, а обязан зарегистрировать права на него при наличии кадастрового паспорта (это очень странная особенность отечественной регистрационной системы, которую следует как можно скорее изменить), данные ЕГРП о квалификации вещи в качестве недвижимости не обладают качеством публичной достоверности. Если что-то зарегистриовано в реестре прав на недвижимости, то это не означает, что это именно недвижимость. Однако почему-то в судебной практике особенно живучим оказался именно этот довод: "Есть запись в реестре? Какой может быть спор?! Конечно, это недвижимость!". 

Однако Президиум ВАС этот подход не поддержал: "Сам по себе факт государственной регистрации прав на такие объекты за третьими лицами ущемляет интересы собственника земельного участка, и потому суд вправе дать этим объектам иную квалификацию и не применять к отношениям сторон правила о недвижимых вещах".

5. Когда арендатор может зарегистрировать право собственности на объект, построенный на арендованном земельном участке?

Ну и напоследок самое интересное - это вопрос о том, может ли арендатор зарегистрировать за собой право на строения, возведенные им на арендованном земельном участке.

Классическое право недвижимости имеет в своей основе принцип superficies solo cedit, что означает, что все, построенное на земельном участке, принадлежит собственнику земельного участка. Юридическое отделение здания от земельного участка возможно путем установления специального вещного права - суперфиция (права застройки). Обычная аренда не дает возможности юридически "отделять" постройки от земельного участка.

В российском праве (в связи с тем, что по нашему праву здание объявлено в ст. 130 ГК самостоятельной недвижимой вещью) этот принцип имеет несколько иное проявление. Он означает, что право зарегистрировать себя "первичным" собственником здания имеет тот, кто имеет право на земельный участок, предполагающий возможность его застройки. В действующем российском праве к таким правам относятся право собственности или аренда для целей строительства. (Постоянное бессрочное пользование и пожизненно наследуемое владение я считаю бессмысленным обсуждать, так как это рудименты прежнего правового устройства и к частному праву не имеют никакого отношения). Строго говоря, аренда для целей строительства - это и есть суперфиций, который сегодня называется договором аренды. Это мало кто понимает и потому возникают разного рода вопросы, которые был вынужден в свое время решать Пленум ВАС РФ, вроде того, может ли арендатор, у которого истек срок аренды / расторгнут договор аренды зарегистрировать право собственности на объект незавершенного строительства... Если подходить к строительной аренде с меркой обязательства, то никогда. Если видеть в нем суперфиций - разумеется, может.

Принцип superficies solo cedit нормативно выражен в ст. 263 ГК РФ: "собственник земельного участка приобретает право собственности на здание, сооружение и иное недвижимое имущество, возведенное или
созданное им для себя на принадлежащем ему участке, если иное не предусмотрено законом или договором".

Это означает, что зарегистрировать себя в качестве собственника здания может (1) собственник земли либо (2) иное лицо, которое в соответствии с законом (а это строительная аренда) либо договором с собственником застраивает земельный участок (кажется, этим договором может быть только строительная аренда).

В комментируемом деле земельный участок предоставлялся в аренду не для целей строительства. Такая аренда не является суперфицием - в договоре аренды было установлено, что участок предоставляется для эксплуатации спортивных сооружений, но не для целей строительства (в этом случае должна проводиться специальная процедура, которая подробно урегулирована ЗК РФ). Это означает, что арендатор участка не может претендовать на то, чтобы зарегистрировать собственность на какие бы то ни было объекты, возведенные им на арендованном земельном участка. 

Об этом прямо пишет Президиум ВАС:

"Из договора аренды не следует, что арендодатель и арендатор установили, что право собственности на строения, реконструируемые или возведенные арендатором, возникает у арендатора. Следовательно, арендатор не имел права обращаться с заявлением о государственной регистрации права собственности на построенные или реконструированные им объекты, так как они принадлежат арендодателю. Это означает, что арендатор может претендовать не на приобретение права собственности, а на компенсацию затрат на строительство (реконструкцию) и (или) стоимость неотделимых улучшений арендованного имущества, если иное не предусмотрено договором, в соответствии со статьями 616 и 623 Гражданского кодекса".

6. Краткие выводы, которые можно сделать из дела:

- незарегистрированные здания и сооружения - составная часть земельного участка и потому они принадлежат лицу, являющемуся собственником земельного участка;

- если нечто зарегистрировано в качестве недвижимости, то это обстоятельство не лишает суд права иначе оценить правовой режим этого объекта (как движимую вещь или как составную часть земельного участка);

- арендатор может зарегистрировать право собственности на объекты, построенные на земельном участке, только если участок предоставлялся для целей строительства; в других случаях соответствующие здания или сооружения является либо частью земельного участка (и потому принадлежат собственнику), либо зарегистрировать право на такие объекты может только собственник участка.

- выбор истцом неправильного способа защиты сам по себе не является основанием для отказа в иске.

Бевзенко Р. Обзорный комментарий основных положений реформы ГК (принцип добросовестности, обход закона, новеллы в сделках, исковой давности, корпоративное, вещное и обязательственное право).

Ссылка на скачивание:




ЯндексДиск http://yadi.sk/d/0gqylIUY7Epo8


Запись сделана на семинаре в Иркутске 23.07.2013

Продолжительность 8 академических часов. Объем файла 169 Мб. Формат m4a.