artem1

Коллеги, доброго времени суток. Впервые на практике столкнулся с апелляционным приговором, которым отменен обвинительный приговор и постановлен также обвинительный приговор. Вопрос заключается в следующем. Суд апелляционной инстанции рассмотрел дело без исследования доказательств по согласию сторон. В описательно-мотивировочной части указывается на необходимость отмены приговора со ссылкой на основания, предусмотренные п.1,2 ст. 389.16 УПК РФ. При этом суд одновременно указывает, что судом первой инстанции доказательства были исследованы и приведены полно и всесторонне, поэтому суд апелляционной инстанции считает возможным ссылаться на них при принятии нового решения по уголовного делу.

Вопрос заключается в том, насколько правомерно суд апелляционной инстанции ссылается на доказательства, "полно и всесторонне исследованные и приведенные в приговоре суда первой инстанции", если:

- суд апелл.инстанции, при рассмотрении дела постановил рассмотреть его без исследования доказательств, хотя по правилам 307 УПК РФ, должен был их исследовать, а не ссылаться на ранее исследованные иным судом;

- приговор суда первой инстанции отменяется, то есть происходит ссылка на доказательства, приведенные в отмененном (отменяемом) приговоре. Получается, что апелляцией использованы доказательства из незаконного (по мнению апелляции) приговора.

Коллеги, доброго времени суток. Столкнулся с отсутствием практики оспаривания личного досмотра, произведенного в отношении лица, фактически подозреваемого в совершении преступления, но уже  после возбуждения уголовного дела. То есть основной массив имеющейся неудачной практики попыток признания личного досмотра недопустимым доказательством касается действия, проведенного до ВУД и в основном по делам, связанным с наркотиками. Ситуация, с которой столкнулся я, несколько отличается от основной массы таких ситуаций. Возбуждают уголовное дело в отношении неустановленных лиц. Через несколько дней опознают по фото одного из возможных участников преступления, еще через пару дней его задерживают, но фактически задерживают в 10.00, а в протокол задержания пишут, что в 17.00 задержали. После фактического задержания в 10.00 его досматривает опер без понятых, но с фотофиксацией, и составляет протокол личного досмотра, где ссылается на ст. 15 ФЗ "Об орд" и ст. 12 ФЗ "О полиции".  При этом на фото лицо сидит в помещение отдела полиции в наручниках, то есть фактическое задержание на момент личного досмотра не оспаривается, а учитывая, что его за пару дней до этого процессуально опознали по фото как лицо, совершившее преступление, то фактический его статус как подозреваемого с момента опознания, на мой взгляд, очевиден. Я считаю, что, во-первых,  идет подмена личного обыска вот этим личным досмотром, так как никаких препятствий для проведения личного обыска. Во-вторых, отсутствие понятых и фотофиксация возможно и допускаются, но в исключительных случаях, сведений о которых нет. В третьих, нарушено право на защиту (учитывая фактический статус лица по уголовному делу), так как в протоколе личного досмотра отсутствует разъяснение права на приглашение защитника, защитник при досмотре отсутствует. Изъятый в ходе досмотра телефон никуда не помещается, то есть в протоколе указание на это отсутствует, а через 3 дня изымается у опера следователем. При этом опер в протоколе выемки поименован как свидетель, допроса свидетеля нет. Следов появления личного досмотра в деле - сопроводительного письма или чего-либо подобного - также нет. Поручения следователя на задержание и на производство личного досмотра также нет. Какой-либо отдельной административки на лицо, в рамках которой можно было бы обосновать этот досмотр, также нет. Планирую попробовать признать недопустимым доказательством по вышеназванным причинам, в том числе мотивируя нарушением порядка сбора доказательства.

Если есть у кого-то подобная практика или своя точка зрения на данную ситуацию, буду признателен.

Коллеги, доброго времени суток. Имеется уголовное дело по ч.4 ст. 159 УК РФ, местом совершения является территория Мещанского районного суда г. Москвы. Обвиняемый, свидетели, представитель потерпевшего юрлица проживают на территории другого субъекта РФ. Фактические действия, образующие объективную сторону, совершались также на территории субъекта РФ, где все проживают. Место совершения преступления определяется только местом нахождения расчетного счета потерпевшего. Уголовное дело возбуждалось в г. Москве, затем руководителем следственного органа передано по подследственности в нижестоящее следственное подразделение на территорию проживания всех действующих лиц. Уголовное дело расследовано, утверждено прокурором и направлено для рассмотрения в Мещанский суд. Дело еще не поступило и не назначено. Соответственно имеется желание заявить ходатайство об изменении территориальной подсудности, с целью передачи дела на рассмотрение по месту проживания всех лиц. как следует из ст. 35 УПК РФ, такое ходатайство подается в вышестоящий суд через суд, в производстве которого находится дело. Вышестоящим судом по отношению к Мещанскому является МГС.

Вопрос возник в том, что уполномочен ли МГС, как суд субъекта РФ, изменять территориальную подсудность не в рамках своего субъекта, а передавать в другой субъект? Или необходимо адресатом ходатайства указывать КСОЮ или ВС? По КСОЮ, кстати, тоже вопрос, потому что КСОЮ, в территорию которого входит Мещанский суд, не распространяет свои полномочия на тот субъект, куда планируется передавать.

Доброго времени суток. Специально создал новую тему, хотя 4 схожих есть, но они довольно старые - 2005, 2006, 2011 и 2016г.г.

Возникла ситуация, которую бы хотел обсудить, так как ранее с подобной не сталкивался. Подсудимый в процессе дал показания по существу обвинения, но отказался отвечать на вопросы суда и иных участников. Прокурор не ходатайствовал об оглашении показаний подсудимого, данных на следствии и после представления доказательств защиты завершили судебное следствие и перешли к прениям. Выступил прокурор, отложились для подготовки прений защиты. На следующем с/з суд до начала прений защиты вдруг уточнил, есть ли у кого-либо ходатайства и прокурор заявил ходатайство о возобновлении следствия и оглашении показаний подсудимого, данных на следствии в связи с отказом от дачи показаний в суде. Я возражал, так как подсудимый дал показания. Суд любезно уточнил у прокурора, имеет ли он ввиду, что показания данные на следствии существенно противоречат тем, что подсудимый дал в суде, прокурор быстро подхватил и подтвердил эту версию. Возобновили, огласили, вернулись к прениям.

Считаю, что это процессуальное нарушение, потому что:

- это не стадия ходатайств;

- это не новое доказательство, о котором раньше известно не было, так как показания изложены в обвинительном заключении как доказательство обвинения, и подсудимый в суде давал показания, судебное следствие завершено по согласию сторон, ходатайств не было;

- в данном случае это не было инициативой суда в том смысле, в каком это предусмотрено в ст. 294 УПК РФ;

- прокурор не заявлял о необходимости предъявить новые доказательства, а просил огласить уже имевшееся, то есть прямо указанных в норме оснований для возобновления не было изложено.

Буду признателен, если выскажете свое мнение о том, насколько такой финт допустим или если у кого-то была схожая практика, то каков результат обжалования приговора (если такое основание указывали).