Satrap

Приветствую всех.
Ситуация следующая. Некий персонаж подозревался в совершении преступлений, предусмотренных ст.205-1 УК РФ (вербовщик).
Известно про него было немного, а из данных о личности - только то, что у него "мусульманское имя" (упрощённо - наша кличка) Моххамед.
Была получена судебная санкция на прослушивание телефонных переговоров неустанолвенного лица, которого называют (включая его самого) "Моххамед", которые он ведёт по такому-то номеру мобильного телефона.
Разговоры были в цвет, пассажира приняли и закрыли, контролируемый мобильник был при нём, на обыске нашли т.н. "вербовочную литературу", ещё кое-что по мелочи. Результаты ОРМ "ПТП" в установленном порядке были рассекречены и направлены следователю.
В настоящий момент встал вопрос - а будут ли эти разговоры допустимым доказательстовм по делу по следующим причинам: за всё время ведения переговоров злодея ни разу не назвали ни по паспортным данным, ни "мусульманским именем". Разговоры велись не на русском языке, т.е. проведение фонографической экспертизы невозможно - только техническая.
Злодей, когда его допрашивали с предъявлением записей разговоров, от дачи показаний фактически отказался, сказал лишь, что эти разговоры он не вёл.
Допросить собеседников не представляется возможным - либо в стране вечной охоты, либо по горам скачут.
Защитники уже готовят кучу свидетелей, которые скажут, что злодея никто и никогда "Моххамедом" не называл
У кого какие имеются мнения и мысли по описанному вопросу, будут ли в данном случае результаты ОРМ "ПТП" допустимым доказательством вообще и вины "Моххамеда" в частности? Интересует исключительно юридический аспект данного вопроса, вариант с заменой судебного постановления и т.п. не рассматривается.

Привет участникам форума!
Хотелось бы послушать умных, аргументированных мыслей, а если практика есть, то узнать и о ней, по следующему вопросу.
Свидетель в суде присяжных изменил свои показания, данные на предварительном следствии, на прямо противоположные, выгодные злыдню. Имеются доказательства того, что он это сделал по прямому указанию подсудимого, более того, последний угрожал свидетелю, если он показания не изменит и продиктовал какие именно показания нужно дать, что в судебном заседании и прозвучало. В наличии ещё один подобный эпизод, только во втором случае вместо угроз были посулы.
Доказательства, подтверждающие вышеизложенное, готовы для того, чтобы быть переданы в суд в порядке, установленном соответствующим приказом от 07 мая 2007 года, однако судья говорит, что присяжные с этими доказательствами знакомится не будут, так как это запрещено законом, позицию свою никакх не обосновывает.
Оценку показаний свидетеля в приговоре он также не даст, так как суде присяжных приговор пишется на основании вердикта, без анализа и оценки доказательств.
Учитывая вышеизложенное у меня два вопроса:
1. Прав ли судья, утверждая, что имеющиеся у обвинения доказательства нельзя предъявлять присяжным и если да, то почему? А если нет, то тоже почему?
2. Возможно ли потом будет возбудить дело по 307, если суд этим заведомо ложным показаниям оценку не даст?
Заранее благодарен.

Здравствуйте все те, кто прочтёт эту тему и спасибо за то, если прочитавшие посоветуют что-то умное и хорошее, либо укажут на ошибки и заблуждения.
Ситуация в следующем. Набирающая популярность 146 УК. Злодей установил нелензионное ПО, да ещё и под технику объяснил, чем оно отличатеся от лицензионого. Этим он попутал певоначальную версию отмазки, что не знал, что ПО контрафактное, так как скачал его в Сети (сайт ему соотвествующий подобрали) бесплатно и думал, что оно нормальное, так как знает практику многих разработчиков ПО делать свою продукцию бесплатной после выхода новых версий. О том, что "Microsoft" этим не грешит, естественно, умолчали. Речь не об этом, также в данном случае не хочу говорить и о том, что программу - генератор случайных чисел - хотят признать "вредоносной" и натянуть 272-273.
Но я читаю заключение какой-то "независимой" экспертизы и выпадаю в лёгкий ахуй. Ущерб правообладателю расчитывается по формуле кол-во установленных программ умножить на РОЗНИЧНУЮ цену, которую сообщает ещё одна какая-то "независимая общественная организация". Мало того, что эти "эксперты" промежуточное копирование в дистрибутив считают одной установкой (то есть всего две получается на каждую программу), так ещё и НДС, и торговую наценку и много ещё чего, что в цену товара включается при прохождении от правообладателя до розницы записывают в ущерб, причинённый правобладателю!!! На выходе получается ч.3 146, хотя в реале речь должна идти о административке.
Или я может что-то уже не понимаю, и такая пракитика сложилась прочно, давно и надолго?
Ещё раз спасибо тем, кто конструктивно и информативно откликнется.

Здравстуйте уважаемые участники форума.
Хотелось бы узнать ваше мнение по следующему вопросу.
Согласно ч.3 ст.7 ФЗ "Об ОРД" основанием проведения ОРМ является поручение следователя по УД, которое у него в производстве.
Московский областной суд при наличии соотвествующего поручения следователя даёт разрешение проводить ПТП по постановлению оперов, а Московский городской нет.
При этом в обоснование своей позиции областной ссылается на то, что ОРМ ПТП - это не следственное действие "контроль и запись телефонных переговоров" (о том, что такое СД - само по себе бред - тема для отдельноо разговора).
Городской же суд категорически встаёт в стойку и утверждает, что после ВУД разрешение на то, чтобы слушать телефон в его (дела) рамках должен получать следователь в районном суде в порядке, предусмотренном УПК.
Насколько я знаю, ВС по этому поводу ничего не говорил ни по конкретному делу, ни Пленума не было.
Хотелось бы услышать мнения по данному вопросу, а также узнать как с этим дела обстоят в регионах.
Заранее благодарен.

Приветствую, хотелось бы узнать мнение участников форума по следующей ситуации.
В ходе проведения ОРМ в отношении объекта ДОУ, была установлена его близкая связь по имени (условно) Алексей, в отношении которого из установочных и иных данных было известно лишь имя и номер мобильного телефона, которым он пользовался. При проверке этого номера мобильного телефона выяснилось, что зарегистрирован он был на Иванова Ивана Ивановича (условно), каковой к описываемому времени благополучно уже почти как год почил в бозе в результате алкогольной интоксикации, а при жизни плодотворно трудился грузчиком.
В силу ряда обстоятельств, на основании ст.8 ФЗ «Об ОРД» прослушивание мобильного телефона неустановленного лица по имени Алексей началось без судебной санкции (в течении 24 часов было уведомление суда, в течении 48 – получено судебное решение на ОРМ «ПТП» и «СИТКС».
Прослушивание продолжалось примерно около недели, к исходу которой было установлено, что Алексей имеет статус. Несмотря на это его со товарищи приняли и закрыли.
На 217, ознакомившись с материалами дела, защитой Алексея было заявлено ходатайство об исключении из числа доказательств, как полученных с нарушением закона, нескольких телефонных разговоров по следующим основаниям:
• часть из них записана в первые 48 часов проведения ОРМ без получения разрешения суда, а согласно ст.8 ФЗ «Об адвокатуре…» проведение ОРМ и СД в отношении адвокатов допускается только по решению суда;
• два разговора, помимо имеющихся в них сведений, имеющих значение для дела и изобличающих Алексея и его соучастников в совершении инкриминируемых им преступлений, содержат и то, что без сомнения можно считать «адвокатской тайной». Выглядит это примерно так: обсуждают свои злодейские дела, затем Алексей в ходе разговора начинает сообщать собеседнику сведения, которые содержат «адвокатскую тайну», затем опять обсуждают свои злодейские дела. В протоколе осмотра части разговоров, где присутствует «адвокатская тайна», опущены, то есть стенограмма их не составлялась, указано лишь, что с такой-то отметки счётчика по такую-то идёт разговор не имеющий отношения к делу. В постановлении о признании аудиозаписей вещдоками, сказано, что признаются таковыми аудионосители с участками фонограмм, описанными в протоколе осмотра, т.е обвинение на них и не ссылается. В данном случае также защита также поминает ст.8 ФЗ «Об адвокатуре…», а именно ту её часть, где говорится, что не могут быть доказательствами со стороны обвинения по делу сведения по делам, находящимся в производстве адвоката (формулировка по памяти, текста закона под рукой нет).
Какие будут мнения по данному поводу, являются ли приведённые мной доказательства полученными в соответствии с требованиями закона или правы защитники Алексея?