вот нашелся один, который разобрался в вопросе.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Г.А. ЖИЛИНА ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 19 ИЮЛЯ 2011 ГОДА N 17-П ПО ДЕЛУ
О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЯ ПУНКТА 5 ЧАСТИ
ПЕРВОЙ СТАТЬИ 244.6 ГПК РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА С.Ю. КАКУЕВА
В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" заявляю о несогласии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2011 года N 17-П по делу о проверке конституционности положения пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.Ю. Какуева по следующим основаниям.
1. Федеральный закон от 30 апреля 2010 года предусмотрел в дополнение к статьям 1069 и 1070 ГК Российской Федерации специальную ответственность государства за вред, причиненный вследствие нарушения права на судопроизводство в разумный срок. Однако и до этого споры о компенсации за нарушение данного права должны были рассматриваться судами по правилам гражданского судопроизводства, на что неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации (Постановление от 25 января 2001 года N 1-П, определения от 27 мая 2004 года N 210-О и от 5 марта 2009 года N 278-О-П). Противостоящей заявителю стороной в спорном материальном правоотношении, возникающем в связи с его требованием о присуждении данной компенсации, является Российская Федерация. Ее интересы в судебном процессе в случаях нарушения права на судопроизводство в разумный срок согласно части девятой статьи 3 указанного Федерального закона представляет Министерство финансов Российской Федерации, а в случаях нарушения права на уголовное судопроизводство в разумный срок в досудебном производстве - также главный распорядитель средств федерального бюджета.
В силу самой природы правосудия его порядок должен обеспечить полноценное и равноправное участие сторон в судопроизводстве, осуществляемом независимым, объективным и беспристрастным судом. Соблюдение указанных требований, относящихся к самим основам правосудия, обязательно по всем делам, тем более это необходимо по спорам с участием государства. Предусмотрев специальный механизм восстановления нарушенных прав для реализации публично-правовой цели - компенсации за нарушение судом разумного срока судопроизводства, законодатель не должен при определении условий его применения возлагать на гражданина, как на более слабую сторону в этом правоотношении, излишние обременения, связанные, в частности, с предоставлением полномочий суду принимать произвольные решения по вопросам реализации таких прав. Напротив, он обязан создавать надлежащие процедурные условия для своевременного определения размера причиненного вреда и его возмещения. Иное не только искажает природу правосудия, но и вступает в противоречие с обязанностью государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (статьи 2 и 18 Конституции Российской Федерации), а также не согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной применительно к институту реабилитации в Постановлении от 2 марта 2010 года N 5-П.
Во всяком случае объем прав для лиц, заинтересованных в защите данного права, должен быть сопоставим с тем, что предусмотрен для субъектов судопроизводства с аналогичным процессуальным статусом, в том числе по делам, возникающим из публичных правоотношений. Выступая в роли процессуальных гарантий, данный комплекс прав должен исключить, в частности, разрешение судом материально-правового спора в интересах другой стороны без предоставления лицу, обратившемуся за судебной защитой, возможности отстаивать свою позицию в заседании суда на основе состязательности и равноправия сторон (часть 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации).
2. Как и по всем другим гражданским делам, процессуальные факты по спорам о присуждении указанной компенсации, не определяющие содержание спорного правоотношения, могут устанавливаться в стадии возбуждения дела без проведения судебного заседания. В частности, статья 244.4 в главе 22.1, как и статья 133 в главе 12 ГПК Российской Федерации, предусматривает, что вопрос о принятии заявления о присуждении компенсации к производству решается судьей единолично. При этом он обязан принять заявление, поданное с соблюдением установленных требований к его форме и содержанию (часть вторая статьи 244.4 ГПК Российской Федерации). Из возможности проверки и оценки при решении вопроса о принятии заявления лишь технико-юридических по своей сущности требований к нему исходят и общие правила, закрепленные в главе 12 ГПК Российской Федерации. В частности, они предусматривают возможность возвращения заявления исключительно по формально-юридическим основаниям, указывающим на нарушение истцом установленного законом процессуального порядка обращения за судебной защитой, либо когда истец до возбуждения гражданского дела отказался от намерения инициировать судопроизводство (статья 135 ГПК Российской Федерации).
Оспоренное С.Ю. Какуевым положение пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации в дополнение к этим общим правилам предусматривает, что судья возвращает заявление, если при рассмотрении вопроса о принятии заявления к производству установит, что срок судопроизводства по делу с очевидностью свидетельствует об отсутствии нарушения права на судопроизводство в разумный срок. Однако вывод судьи об отсутствии нарушения данного права, вне зависимости от его представлений об очевидности или неочевидности данного факта, заведомо предполагает исследование и оценку обстоятельств, которые определяют содержание спорного материального правоотношения. При этом основным элементом, определяющим его содержание при нарушении права на судопроизводство в разумный срок по гражданскому делу, согласно части третьей статьи 6.1 ГПК Российской Федерации является общая продолжительность нахождения дела в производстве суда, поскольку разумный срок судопроизводства включает в себя период со дня поступления заявления в суд первой инстанции до дня принятия последнего судебного постановления. Аналогичные правила применяются при определении разумного срока судопроизводства по другим судебным делам (часть 3 статьи 6.1 АПК и часть третья статьи 6.1 УПК Российской Федерации).
Согласно общепризнанным стандартам правосудия установление и оценка фактов, определяющих содержание спорного правоотношения, возможны только при рассмотрении дела в судебном заседании, отвечающем требованиям справедливого судопроизводства, поскольку иное означало бы, по существу, возможность разрешения материально-правового спора при решении судьей вопроса о принятии иска. Соответствующие аргументы приведены и в мотивировочной части Постановления Конституционного Суда по настоящему делу, а в его резолютивной части указывается, что оспоренная норма по своему конституционно-правовому смыслу и в системе действующего правового регулирования не предполагает возвращение заявления в тех случаях, когда наличие или отсутствие нарушения разумного срока судопроизводства не может быть определено исключительно на основе календарной оценки (сопоставления реальной продолжительности рассмотрения дела и нормативно допустимой продолжительности) и требует исследования обстоятельств, определяющих содержание спорного материального правоотношения.
Однако такой вывод противоречит содержанию пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации, недвусмысленно указывающего на полномочие судьи при решении вопроса о принятии заявления устанавливать содержание спорного правоотношения, без чего данная норма теряет свой смысл и предназначение. Не учитывается также, что возвращение заявления даже на основании оценки только одного временного фактора, по существу, означает разрешение заявленного спора в пользу государства - без предоставления права заявителю отстаивать свою позицию в условиях судебного разбирательства.
При осуществлении нормотворчества законодатель обладает значительной долей дискреции и с учетом специфики споров вправе вводить для некоторых из них особые правила рассмотрения. Однако при этом он обязан соблюдать Конституцию и международно-правовые нормы, устанавливающие стандарты правосудия. Отступление от них не может быть оправдано ни особым характером дел, ни какими-либо иными обстоятельствами, в том числе продиктованными стремлением упростить судопроизводство, освободить суды от рассмотрения в судебном заседании требований, бесперспективность которых представляется судье очевидной, освободить органы власти от обязанности обосновывать свои возражения против заявленных требований к государству.
Соответственно, не только общие правила искового производства, но и специальные правила рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений, не предусматривают возможность возвращения заявления из-за отсутствия оснований для его удовлетворения. Согласно им заинтересованное лицо вправе обратиться с заявлением об оспаривании нормативного акта, решения, действия (бездействия) органов публичной власти и их должностных лиц, если считает, что нарушены его права и свободы (часть первая статьи 251, часть первая статьи 254 ГПК Российской Федерации). Установив по итогам судебного разбирательства факт отсутствия нарушения права, суд своим решением отказывает в удовлетворении заявления (часть первая статьи 253, часть четвертая статьи 258 ГПК Российской Федерации).
Рассмотрение в исковом производстве заявлений о присуждении соответствующей компенсации предполагает в том числе оценку достаточности и эффективности действий суда, осуществляемых в целях своевременного разрешения конкретного дела, а также других обстоятельств, которые влияют на сроки его рассмотрения судом. Указанные обстоятельства возникают в связи с реализацией государственной (судебной) власти, т.е. относятся к сфере правосудия (статья 118, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации), в которой ответственность за нарушения суда и других органов власти возлагается на государство.
Однако обусловленная этим специфика таких заявлений при соблюдении в системе действующего правового регулирования требований, предъявляемых законом к их форме и содержанию, не может служить основанием для лишения заинтересованных лиц права требовать установления содержания спорного материального правоотношения посредством рассмотрения дела по существу судом первой инстанции на основе состязательности и равноправия сторон. Такое право при осуществлении судебной защиты принадлежит всем субъектам судопроизводства с тем же процессуальным статусом, в том числе по делам, возникающим из публичных правоотношений.
3. Предоставление судье полномочия при решении вопроса о принятии заявления делать вывод об отсутствии нарушения права, за защитой которого обращается заявитель, не только противоречит общепризнанным стандартам правосудия, но и вносит существенный дисбаланс в систему гарантий, установленных законом для лиц, заинтересованных в судебной защите права на судопроизводство в разумный срок.
Так, данное основание явно выходит за пределы требований к форме и содержанию заявления, соблюдение которых обязывает судью согласно части второй статьи 244.4 ГПК Российской Федерации принять его к производству суда. Не согласуется оно и с положением части четвертой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации, согласно которой возвращение заявления о присуждении указанной компенсации не является препятствием для повторного обращения с таким заявлением в суд в общем порядке после устранения обстоятельств, послуживших основанием для его возвращения. Однако в действительности определение судьи о возвращении заявления после его вступления в законную силу в данном случае преграждает заявителю возможность обратиться в суд с таким же заявлением.
Наличие или отсутствие нарушения права на судопроизводство в разумный срок определяется самим содержанием спорного правоотношения, не зависящим от формы и содержания заявления, поэтому причины, послужившие основанием для возвращения заявления, никогда не могут отпасть. В связи с этим приведенные гарантии части четвертой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации приобретают в данном случае иллюзорный характер. Рассчитанные на правовую природу института возвращения заявления, исключающего проведение судебного заседания для установления с участием заинтересованного в проведении судопроизводства лица фактов материально-правового содержания, эти гарантии исходят из допустимости проверки судьей соответствия заявления на данном этапе судопроизводства лишь установленным законом требованиям к его форме и содержанию. Соответственно, заявителю для реализации права на обращение за судебной защитой и предоставляется возможность устранения формально-юридических нарушений, допущенных им при предъявлении заявления.
Возвращение заявления о присуждении данной компенсации само по себе не лишает заявителя права обратиться с иском о возмещении вреда, включая компенсацию морального вреда, в соответствии со статьями 151, 1069, 1070 ГК Российской Федерации. Однако предоставленная законом возможность обращения с таким иском подлежит реализации при разрешении дела по существу в условиях преюдициального значения принятых ранее судебных постановлений в отношении обстоятельств, относящихся к содержанию соответствующего материального правоотношения (часть вторая статьи 61 ГПК Российской Федерации). Соответственно, оценка судьей обстоятельств, на основании которых был сделан вывод об очевидном отсутствии нарушения права заявителя на судопроизводство в разумный срок, может иметь для него негативные последствия и при рассмотрении другого гражданского дела.
Не является надлежащей гарантией обеспечения права заявителя на судебную защиту и возможность подачи частной жалобы на определение судьи о возвращении заявления, поскольку апелляционная инстанция при проверке доводов частной жалобе ограничена пределами рассматриваемого вопроса и обязана руководствоваться той же законодательной нормой. Тем более что частная жалоба на такие определения, в исключение из общих правил апелляционного производства, рассматривается без извещения сторон (статьи 327, 333, статья 244.6, часть пятая, статья 244.10, часть третья, ГПК Российской Федерации). Соответственно, их апелляционная проверка, как и разрешение вопроса о принятии заявления, осуществляется без предоставления возможности заявителю довести свою позицию до сведения суда устно.
Между тем определение судьи о возвращении заявления на основании пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации равнозначно по последствиям вынесению решения в пользу государства, которое в таком случае освобождается от обязанности по выплате соответствующей компенсации ввиду отсутствия нарушения права на судопроизводство в разумный срок. По существу, это означает разрешение материально-правового спора, с которым заявитель обращается в суд, в интересах другой стороны без проведения судебного разбирательства, при этом обязанность по доказыванию отсутствия оснований для удовлетворения заявленного требования вопреки требованиям Конституции Российской Федерации (статья 10; статья 120, часть 1) перекладывается с органов исполнительной власти на суд.
Негативная роль оспоренного С.Ю. Какуевым законоположения для обеспечения судебной защиты права на судопроизводство в разумный срок существенно усиливается ввиду его неопределенности.
4. Закрепленные в Конституции Российской Федерации и международных правовых актах стандарты правосудия, основанные на приоритете прав и свобод человека, верховенстве права и юридическом равенстве участников судебного разбирательства, предполагают в том числе следование суда порядку судопроизводства, установленному законом, который отвечал бы требованию формальной определенности (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 года N 3-П, от 15 июля 1999 года N 11-П, от 11 ноября 2003 года N 16-П и др.). Неопределенность содержания правовых норм, устанавливающих правила рассмотрения судебных дел, влечет неоднозначное их понимание и применение, создает возможность неограниченного усмотрения в правоприменительной практике при определении содержания процессуальных прав и обязанностей участников судопроизводства.
Термин "разумный срок" носит оценочный характер, в связи с чем мера разумной продолжительности не может быть одинаковой для всех дел. Соответственно, при отнесении срока разбирательства конкретного дела к разумному или неразумному кроме процессуальных сроков, установленных законом, необходимо учитывать дополнительные критерии, которые бы исключали возможность произвольной оценки. Введя институт компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок, законодатель ввиду невозможности использования конкретного временного критерия для определения разумности или неразумности срока судопроизводства вынужден был использовать значительное количество оценочных понятий.
Как следует из взаимосвязанных положений статьи 1 (часть 2) Федерального закона "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" и статьи 6.1 ГПК Российской Федерации, осуществление судопроизводства в разумный срок предполагает разбирательство дел в судах в установленные законом сроки, однако нарушение установленных законом сроков разбирательства дела само по себе не означает нарушения права на судопроизводство в разумный срок. Для установления факта нарушения данного права согласно статьям 6.1 (часть третья) и 244.8 (части первая и вторая) ГПК Российской Федерации суду необходимо дать оценку правовой и фактической сложности дела, поведению участников процесса, достаточности и эффективности действий суда, осуществляемых в целях своевременного рассмотрения дела, и общей продолжительности судопроизводства по делу.
С учетом этого оспоренная норма, как элемент процессуального института возвращения заявления, не только противоречит по своему содержанию стандартам правосудия, но и не соответствует принципу правовой определенности, поскольку на основании абстрактной формулировки, неопределенность которой усугубляется оценочным характером самого термина "разумный срок", предоставляет судье право по своему усмотрению возвращать заявление по мотиву очевидного отсутствия нарушения права, за защитой которого заявитель обращается в суд. Соответственно, для раскрытия содержания указанного термина необходимо учитывать все критерии, указанные в законе. Так, в деле С.Ю. Кукуева судебные инстанции очевидное отсутствие нарушения его права мотивировали правовой и фактической сложностью дела, поведением заявителя, достаточностью и эффективностью действий суда, осуществляемых в целях своевременного рассмотрения дела, общей продолжительностью судебного разбирательства по делу и ее значением для заявителя.
Очевидное отсутствие нарушения права на судопроизводство в разумный срок, как основание для возвращения заинтересованному лицу его заявления, не может быть поставлено в исключительную зависимость от соблюдения установленных законом сроков судопроизводства. Наличие или отсутствие их нарушения всегда требует установления и оценки фактов, выходящих за рамки технико-юридических формальностей, не требующих рассмотрения и разрешения заявленного требования по существу. При этом исчерпывающий перечень таких фактов сформулировать невозможно, а установленные законом сроки судопроизводства в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации могут продлеваться (статья 6.1), течение их может приостанавливаться (статья 110), в случаях их несоблюдения участниками процесса они могут восстанавливаться (статья 112). Соответственно, при формальном соблюдении процессуальных сроков фактическая продолжительность рассмотрения дела может не отвечать требованиям разумности, а наличие или отсутствие нарушения права на судопроизводство в разумный срок будет зависеть от действий суда, поведения других участников процесса и иных обстоятельств.
Следовательно, использование в качестве общего правила факта соблюдения установленных законом процессуальных сроков как единственного критерия для определения очевидности отсутствия нарушения права на судопроизводство в разумный срок в качестве основания для возвращения заявления не в состоянии устранить неопределенность оспоренной нормы, уполномочивающей судью на отказ заявителю в реализации его права на судебное разбирательство материально-правового спора. Между тем процессуально-правовые обстоятельства, являющиеся основанием для возвращения заявления, должны быть сформулированы законодателем исчерпывающим образом именно в качестве общего правила, чтобы все лица, заинтересованные в судебной защите своих прав, а также сам суд могли соотносить свои действия с установленными законом требованиями. Иное приводит к необходимости преодолевать неопределенность нормы посредством правоприменительной практики на основе усмотрения судьи, а значит, к произвольному разрешению вопроса о наличии или отсутствии права заявителя на удовлетворение его требования - без разрешения заявления по существу посредством судебного разбирательства.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в пункте 26 совместного Постановления от 23 декабря 2010 года N 30/64 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" разъяснил, что суд вправе возвратить заявление о присуждении компенсации ввиду того, что срок производства по делу с очевидностью свидетельствует об отсутствии нарушения права на судопроизводство в разумный срок, если, в частности, общая продолжительность рассмотрения дела не превышает совокупность сроков его рассмотрения, установленных законом для каждой инстанции, при этом неоднократно производство по делу не приостанавливалось, судебное разбирательство не откладывалось, заявление не возвращалось, дело не передавалось из одного суда в другой; превышение установленных законом сроков рассмотрения дела может с очевидностью свидетельствовать об отсутствии нарушения права на судопроизводство в разумный срок, если оно явно незначительно.
Имея возможность сформулировать лишь приблизительные ориентиры, которым должны следовать суды при определении очевидности отсутствия нарушения права на судопроизводство в разумный срок как основания для возвращения заинтересованному лицу его заявления без рассмотрения по существу, Пленум в данном случае объективно не мог придать разъясняемой норме необходимой ясности. При этом в нее была внесена и дополнительная неопределенность посредством введения сопоставимого с очевидным отсутствием нарушения права на судопроизводство в разумный срок оценочного критерия явной незначительности превышения установленных законом сроков рассмотрения дела как основания для возвращения судьей заявления.
Так, срок производства в суде первой инстанции по делу С.Ю. Какуева в 6 раз превысил предельный срок его рассмотрения, установленный частью первой статьи 154 ГПК Российской Федерации, в связи с чем он и обратился с заявлением о компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок (в принятии которого ему было отказано в связи с очевидным отсутствием нарушения данного права). Поскольку соответствующие постановления судов так и не были пересмотрены, такое превышение срока рассматривается судебной практикой как явно незначительное. По существу, согласился с этим и Конституционный Суд Российской Федерации, поскольку в резолютивной части Постановления по настоящему делу отсутствует пункт о пересмотре дела С.Ю. Какуева. Какова же в таком случае должна быть кратность превышения установленных законом сроков, чтобы заинтересованному лицу была предоставлена возможность обосновать свою позицию о нарушении права на судопроизводство в разумный срок в условиях судебного разбирательства с предоставлением права быть выслушанным судом и соблюдением других стандартов правосудия?
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу также не устраняет неопределенности оспоренной нормы, поскольку вопреки его выводам наличие или отсутствие нарушения права на судопроизводство в разумный срок в системе действующего правового регулирования и есть предмет судебного спора по данной категории гражданских дел. Тем не менее, вопреки правовой природе спорного правоотношения, в Постановлении признается правомерность применения временного критерия как основания для возвращения заявления, т.е. допустимость разрешения судом спора по существу без проведения судебного разбирательства. При этом временной (календарный) критерий, позволяющий, по логике Конституционного Суда Российской Федерации, применять оспоренную норму без нарушения права заявителя на справедливое судопроизводство, в Постановлении с достаточной ясностью не раскрыт, что вряд ли возможно, поскольку само содержание пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации указывает на полномочие суда при рассмотрении вопроса о принятии заявления исследовать и оценивать материально-правовые факты, непосредственно относящиеся к предмету судебного спора.
5. Признав оспоренную норму не противоречащей Конституции Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации вопреки собственным аргументам, приведенным в мотивировочной части Постановления, отступил от своих правовых позиций, сформулированных в прежних решениях. Ранее он неоднократно отмечал, что право на судебную защиту - это не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты путем восстановления нарушенных прав и свобод, в том числе с предоставлением им права быть выслушанными судом при разрешении дела по существу по всем аспектам дела на основе состязательности и равноправия сторон (Постановления от 14 апреля 1999 года N 6-П, от 11 мая 2005 года N 5-П, 21 апреля 2010 года N 10-П и др.). Вопрос о содержании спорных правоотношений, определяющем на основании фактических обстоятельств наличие или отсутствие нарушения права лица, обратившегося за судебной защитой, может быть разрешен лишь при принятии заявления к производству суда и рассмотрении дела по существу (определения от 8 июля 2004 года N 238-О, от 20 октября 2005 года N 513-О, от 24 января 2006 года N 3-О и др.).
Аналогичного подхода придерживается Европейский Суд по правам человека, который исходит из того, что гарантированное пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право на суд включает не только право инициировать судебное разбирательство, но и право на возбуждение разбирательства в суде и на "разрешение" спора судом (Постановление от 21 февраля 1975 года по делу "Голдер (Golder) против Соединенного Королевства"). Согласно его правовым позициям Конвенция имеет целью гарантирование не тех прав, которые являются теоретическими или иллюзорными, но прав, которые являются осуществимыми на практике и эффективными (Постановление от 21 декабря 2006 года по делу "Попова против Российской Федерации"); было бы иллюзорно, если бы национальная правовая система позволяла лицу подать гражданский иск в суд, при этом не обеспечивая того, что дело будет разрешено посредством вынесения окончательного решения в результате судебного разбирательства (Постановление от 22 декабря 2009 года по делу "Безымянная против Российской Федерации"); было бы невообразимо, если бы в пункте 1 статьи 6 Конвенции подробно описывались процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам на справедливое, публичное и своевременное судебное разбирательство, не гарантируя сторонам, что их гражданско-правовой спор будет окончательно разрешен (Постановление от 10 июля 2003 года по делу "Мультиплекс" (Multiplex) против Хорватии"); принципы быстрого и эффективного судопроизводства уступают в своей значимости необходимости предоставления заявителю возможности устного освещения своей позиции по делу при установлении обстоятельств, которые не относятся к технико-юридическим формальностям (постановление от 11 июля 2002 года по делу Геч (Goc) против Турции").
6. Таким образом, положение пункта 5 части первой статьи 244.6 ГПК Российской Федерации в его сопоставлении с конституционными правами граждан не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 46 (часть 1) и 123 (часть 3), поскольку вопреки правовой природе процессуального института возвращения заявления заведомо предполагает при решении вопроса о принятии заявления исследование обстоятельств, определяющих содержание спорного материального правоотношения, оценка которых возможна только при рассмотрении и разрешении судом дела по существу. По последствиям для заявителя С.Ю. Какуева, как и других лиц, оказавшихся в той же ситуации, это равнозначно разрешению заявленного спора в пользу другой стороны без предоставления ему возможности отстаивать свое материально-правовое требование в судебном заседании при разрешении дела по существу, что вступает в противоречие с общепризнанными в международном праве и в соответствии с Конституцией Российской Федерации принципами равенства всех перед законом и судом, осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, с недопустимостью произвольного ограничения права на судебную защиту и доступа к правосудию.
Судья Конституционного Суда
Российской Федерации
Г.А.ЖИЛИН
19 июля 2011 года
