Всем зрям) Из личного, подкину)) может кто стакивался в таким прибором "Дозор - МП" которым сплошь и рядом выявляют и привлекают к административной ответственности по Закону субъекта РФ за нарушение правил благоустройства территории города (авто оставлен на газоне) 

Вопрос в том, кто и как доказывал, что этот прибор НЕ имеет автоматический режим фото/видео/фиксации правонарушения? Может есть личный опыт по этому прибору?))

Вопрос в том, что ст. 2.6.1, ч. 3 ст. 28.6 КоАП РФ предусмотрен особый порядок привлечения к административной ответственности: постановление выносится исключительно если камера фиксировала правонарушения в автоматическом режиме, т.е. без воздействия на него человека. Во всех остальных случаях, где авто снимался на тел или еще как, составляется протокол со всеми вытекающими последствиями - комиссия и пр. 

По факту, составили постановление на основании фоток ДОЗОРа МП, с разных ракурсов авто (что дает уже основание полагать, что воздействие ФЛ было). Районный суд в жалобе отказал, хотя есть Постановление ВС РФ от 10 февраля 2020 г. N 58-АД20-1, по этому прибору, и много других, где он не имеет авторежим, судам конечно пофиг на это.

Тему создал тут, ибо не увидел по КоАП темы, может слепой))

Есть ООО, на балансе которого имеется имущество которое было в основном передано в аренду третьим лицам.

Данная организация была приобретена новым собственником, однако документы не были переданы ( документы имеется ввиду договора, бухгалтерия, первичная документация и т. д. )

Это произошло не специально, просто прежний собственник  долго болел и в итоге умер... так получилось.

Успел передать только документы типа технические паспорта. Это в основном транспорт. 

Кому в аренду было сдано имущество не известно.

Некоторое было разворовано уже при прежнем владельце и были поданы им заявления о преступлении, толку ни какого.

Доходит до смешного, на автомобиль подано заявление об угоне, а штрафы приходят с камер на ООО... приставы накладывают аресты и т. д.

В общем, это достало нового собственника ООО, он решил ликвидировать организацию.

Каким образом можно передать имущество, которого фактически нет в наличие, но которое может впоследствии обнаружится ?

Ведь после ликвидации ООО, например транспорт будет автоматически снят с учета..

Как Вы считаете, вправе ли единоличный собственник земельного участка из земель сх назначения продать долю в праве собственности на участок другим лицам, образовав с ними общедолевую собственность на этот земельный участок?

Мое мнение, что он мог. Обоснование: 1)  Ни п. 4 ст. 244 ГК РФ, ни земельное законодательство РФ, не содержат запрета на продажу единоличным собственником доли в праве собственности на объект недвижимости (Кассационное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 15.11.2017 N 36-КГ17-8) 2) Верховный суд РФ особо подчеркнул, что для покупки такой доли в праве собственности у единоличного собственника может использоваться даже материнский капитал. (п. 5 Обзора судебной практики по делам, связанным с реализацией права на материнский (семейный) капитал, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 22 июня 2016 г.)
К сожалению, судебная практика очень противоречива.

А Вы как считаете?

Заранее большое спасибо.

      Осторожно, многобукофф.

      Иванов и Петров имеют по ½ доли в праве собственности на нежилое здание. Петров длительное время в управлении зданием не участвовал и поэтому Иванов сдавал все помещения в здании в аренду самостоятельно и единолично получал доходы от арендной платы. Однажды Петров пришел к Иванову и сказал, что он теперь тоже при делах,  надо бы «поделить» помещения и арендаторов. Иванов сказал, что его все устраивает, делиться он не будет. Арендаторы сказали Петрову, что поскольку порядок пользования зданием не определен (где чьи помещения неясно), а они всегда платили Иванову, то они и дальше будут платить Иванову, а Петров с Ивановым пусть сами разбираются. Петров пошел в суд с иском к Иванову об определении порядка пользования зданием. Суд определил порядок пользования, указал, что в здании такие то помещения теперь будут за Ивановым, а такие то за Петровым. Петров написал каждому из арендаторов, находящихся в теперь уже его (Петрова) помещениях, что им следует в такой то срок перезаключить договор аренды с Петровым и платить арендную плату уже Петрову, либо освободить помещения. Однако арендаторы заявили, что так как ранее они уже заключили договор аренды с Ивановым, то до конца действия договора будут продолжать платить деньги ему, а Петров пусть предъявляет претензии Иванову. Предъявлять иск к Иванову Петров не хочет, так как все получаемые деньги Иванов успешно «отмывает» и бегать за ним с исполнительным листом желания нет. А вот арендаторы платежеспособные, деньги с банковского счета по решению суда взыскать более чем реально, было бы само решение суда. В общем, Петров написал всем «своим» арендаторам, что если они будут продолжать пользоваться помещениями Петрова и не платить ему, то он их прямо сейчас выгонять не будет (некогда этим заниматься), но по суду потом будет взыскивать с них деньги в размере той же арендной платы, которая у них прописана в договоре с Ивановым. А если они все это время будут продолжать платить Иванову – то это их проблема, Петров их предупредил и решение суда о «разделе» помещений до их сведений довел.  Арендаторы на угрозы Петрова забили, продолжали платить деньги Иванову как и платили. И вот теперь Петров решил начать взыскивать с них деньги.

      Собственно, сразу возникли сложности с тем что это будет за иск и насколько велики шансы на его удовлетворение.

      Вариант 1: Договорной иск к арендаторам о взыскании арендной платы по договору.

       Пункт 1 статьи 617 ГК говорит нам о том, что переход права собственности на сданное в аренду имущество к другому лицу не является основанием для изменения или расторжения договора аренды. Собственно, на это арендаторы и ссылаются. Раз мы, арендаторы, до вынесения решения суда о «разделе» помещений заключили договор аренды с Ивановым, то договор аренды будет действовать до конца его срока и платить мы будем Иванову. В их логике Петров имеет иск к Иванову, но не имеет иска к арендатору, который в полном соответствии с договором продолжает платить арендную плату Иванову. Эта проблема рассматривалась СКЭС ВС и в определении от 24.12.2020 № 305-ЭС20-14025 Верховный Суд написал, что при смене собственника арендуемого имущества к новому собственнику в силу закона переходят права и обязанности арендодателя, а прежний собственник выбывает из правоотношений по его аренде, независимо от того внесены изменения в договор аренды или нет. В духе этого подхода Петров может предъявлять арендаторам иск о взыскании арендной платы просто как сторона договора-Арендодатель, а факт внесения платежей в пользу Иванова арендатора не защитит.

      Что меня смущает в таком подходе? Во-первых, в данной ситуации речь не идет о смене собственника арендуемого имущества в смысле п.1 ст.617 ГК. Речь идет о том, что судом был определен порядок пользования, который раньше был неопределен. Поэтому неизвестно насколько здесь применима вышеуказанная позиция. Во-вторых, первоначальные договоры аренды между Ивановым и арендаторами тоже были заключены неуполномоченным лицом (ведь Иванов не имел право распоряжаться зданием единолично до того как судом был осуществлен «раздел» помещений). Иванов и арендаторы заключали такие договора аренды, так как им так было удобно, а Петров зданием не занимался и не мешал. Если же теперь мы квалифицируем данную ситуацию как замену стороны Арендодателя, то не скажет ли суд, что раз первоначальный договор аренды был заключен неуправомоченным лицом, то взаимоотношения Петрова и арендатора вовсе не являются договорными.

      Вариант 2. Иск к арендаторам о взыскании неосновательного обогащения.

      Собственно, Петров может сказать, что договоры аренды, которые заключал Иванов с арендаторами,  Петрова вообще не волнуют, так как Иванов не имел права без  согласия Петрова сдавать в аренду общие помещения здания до того как суд  их «разделил». Поэтому пунктом 1 статьи 617 ГК Петров не связан и вправе считать, что арендаторы пользуются его помещениями без какого-либо правового основания.  В такой картине мира можно предъявлять к арендаторам иски о взыскании НО за пользование имуществом. Размер арендной платы по договорам с Ивановым может быть ориентиром для обоснования размера НО, который арендаторы должны выплатить Петрову за период пользования.

Смущают меня разъяснения, изложенные в п.12 ППВАС от 17.11.2011 №73

ППВАС разъясняет что делать собственнику вещи, которая сдавалась неуправомоченным лицом в аренду, после того как собственник вернет себе владение вещью. Сразу следует отметить, что ППВАС говорит, что в этом случае применяются не правила о НО, а правила ст.303 ГК. Уже в этом моменте не понятно применимы ли эти разъяснения к данной ситуации, учитывая что в ней не было спора о возврате владения, а был спор между собственниками о том как поделить помещения в здании. Но представим, что эти разъяснения применимы. Что нужно делать Петрову? Пленум говорит, что с неуправомоченного арендодателя (в данном случае – Иванова) можно взыскать  все доходы, которые он извлек или должен был извлечь. А с недобросовестным арендатором нифига непонятно. Вроде бы по Пленуму с него тоже можно взыскать «все доходы, которые он извлек или должен был извлечь», но если  доходы Иванова можно определить как арендную плату, то у арендатора то их как определять, если он помещение использует под офис и непосредственно доходы с него не получает? Так ведь суд и откажет в иске к арендатору, пояснив, что арендатор непосредственных доходов не получил, а и Иванова, пожалуйста, взыскивайте.

      В общем, позиция арендатора будет сводиться к тому, что «Я не какой то халявщик, я честно плачу Иванову, а если даже Иванов и неуправомочен принимать арендную плату, то я то, простой арендатор, в чем виноват? Пусть Петров взыскивает с Иванова, а от меня отстаньте".

      Может кто подкинет мыслей как Петрову усилиться, чтобы суд не повелся на возражения арендатора и не отказал в иске.

добрый день, никто не сталкивался с ныне актуальной темой: банк в феврале отказался выдать валютный вклад - еще до указивки ЦБ. Дальше суд, взыскали в рублях по курсу цб. В апелляции устояло. Теперь истец получил по ИЛ в рублях. Но на момент отказа в возврате вклада курс был под 90, а сейчас 58. В принципе, налицо убытки. С другой стороны, банкиры могут заявить, что мы не отказывали в выплате в рублях и тогда, нефиг было в суд подавать., сам виноват, коммерческий риск. Ваше мнение о перспективах иска. И  есть ли прецеденты?

Должник-физик заключил договор займа с одновременным залогом своего единственного жилья в обеспечение возврата долга. После подписания договора и получения денег должник стал уклоняться от регистрации договора  в Росреестре. Кредитор обратился к должнику с иском в порядке п.2 ст.165 ГК, суд вынес решение о государственной регистрации договора займа с одновременным залогом. После того как решение суда вступило в законную силу и до того как кредитор успел на его основе зарегистрировать залог в ЕГРН должник по его собственному заявлению был признан банкротом и  отношении него введена процедура реализации имущества.

Вопрос номер 1: Если кредитор сейчас подаст заявление в Росреестр о регистрации в ЕГРН залога на основании решения суда, то будет ли в ЕГРН внесена такая запись?

Мои мысли: Согласно абз.1 п.7 ст.213.25 ЗоБ с даты признания гражданина банкротом регистрация перехода или обременения прав гражданина на имущество, в том числе на недвижимое имущество, осуществляется только на основании заявления финансового управляющего. Поданные до этой даты заявления гражданина не подлежат исполнению.

Буквальный смысл данной нормы я понимаю таким образом, что даже если кредитор сдаст в Росреестр решение суда о регистрации залога, то Росреестр должен отказать в регистрации обременения со ссылкой на то, что раз должник теперь банкрот, то никаких обременений недвижки должника без заявления фин.управляющего Росреестр регистрировать не будет. C другой стороны, я не уверен, что это правило точно распространяется на решения судов о принудительной регистрации залога. Смысл то нормы абз.1 п.7 ст.213.25 ЗоБ в том, чтобы должник без согласия ФУ свою конкурсную массу не раздербанил, а если основанием для внесения обременения является вынесенное до введении процедуры банкротства решение суда о регистрации залога (да еще и с мотивировкой о неправомерном уклонении должника от регистрации залога), то точно ли будет применим абз.1 п.7 ст.213.25 ЗоБ? Кроме того, как быть с обязательностью судебных актов?

Вопрос номер 2: Если исходить из того, что залог не будет зарегистрирован в силу абз.1 п.7 ст.213.25 ЗоБ, то означает ли это, что в деле о банкротстве кредитор не будет иметь статус залогового кредитора?

Мои мысли: Действующее законодательство позволяет считать, что в отношении возникновения у кредитора залогового права действует принцип внесения (п.2 ст.8.1, п.1 ст.339.1 ГК). Если у кредитора нет записи в ЕГРН – у него не возникло залоговое право, а, значит, он не залоговый кредитор. С другой стороны, в банкротстве большое внимание уделяется вопросам добросовестности и справедливости. Да, запись о залоге не внесена к моменту ведения процедуры, но из-за того, что этому препятствовал должник. У кредитора на руках есть решение суда о регистрации залога. Дают ли эти обстоятельства шансы кредитору все-таки попытаться в рамках банкротства обратить взыскание на квартиру? Поскольку жилье у должника формально единственное, то получается, что в рамках банкротства не-залоговая квартира за должником сохраняется.

Всем доброго.

Для начала напишу сюда, а там как модераторы решат.

Описываю фрагмент фабулы реального кейса.

Договор поставки, заключен в ноябре 2021г, В2В.

Предмет договора - поставка аппарата (1 позиция предмета и тов. накладной) и кода оплаты подписки на 12 месяцев онлайн-сервиса производителя (вендора) аппарата (2 позиция предмета и тов. накладной).

Для условий кейса считаем, что без онлайн-сервиса пользоваться аппаратом по  назначению невозможно.

Поставщик не является вендором аппарата и собственником онлайн-сервиса. Вендор из "недружественной страны".

Поставщик передат Покупателю аппарат и код, Покупатель принимает аппарат и активирует код, получает 12 месяцев подписки онлайн сервиса. 

В марте 2022г.  в связи со всем известными событиями вендор аппарата прекращает доступ к онлайн-сервису всем пользователям из РФ, в т.ч. и Покупателю. Аппарат превращается в кусок пластика. 

Покупатель обращается с претензией к Поставщику, считая, что в отношении предмета наступил гарантийный случай, выявлен дефект, который является существенными и не устранимым, отказывается от исполнения договора поставки и требует вернуть денежные средства. 

Собсно, я на стороне Поставщика. 

Моя позиция по кейсу - требования незаконные и необоснованные. Базово по нормам:

1. Сам аппарат не имеет дефектов. Невозможность использования вызвана прекращением доступа к онлайн-сервису 3 лицом.

2. Обязательство Поставщика по договору поставки - только передать товар надлежащего качества (аппарат и код), но не предоставлять онлайн-сервис. В этой части у Покупателя возникли отношения с вендором непосредственно. 

3. Код оплаты подписки как товар был надлежащего качества - он позволил произвести оплату подписки, а именно это является его прямым целевым назаначением. Для иного использования он не пригоден в принципе.

4. В части поставки кода оплаты обязательства Поставщика прекращены надлежащим исполнением (см. п.2), а гарантийные обязательства на код доступа не могут существовать в принципе, т.к. этот товар является по сути "однократно потребляемым платежным эрзацем" (т.е. после его использования он, по сути, уничтожен). На уничтоженый товар гарантийных обязательств быть не может. 

Сумбурно как то так, буду рад услышать критику

PS

Договор поставки не содержит никаких специальных условий вида "обязательства по использованию онлайн-сервиса возникают непосредственно между Покупателем и Третьим лицом - вендором". 

Название условное, лучше не придумал.

Дано:

Юрлицо выиграло суд с физиком, получен исполнительный лист. Поскольку взыскатель находится в другом регионе, для участия в исполнительном производстве привлечен представитель, действующий на основании доверенности (далее по тексту "представитель"). Принципиальное уточнение - представитель не является работником взыскателя.

При выполнении одного из действий в рамках исполнительного производства представитель распространил всякие не соответствующие действительности сведения про должника - вор, мошенник, украл, и т.п.

В ПП ВС РФ по деловой репутации сказано:

В случае, когда сведения были распространены работником в связи с осуществлением профессиональной деятельности от имени организации, в которой он работает (например, в служебной характеристике), надлежащим ответчиком в соответствии со статьей 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации является юридическое лицо, работником которого распространены такие сведения. Учитывая, что рассмотрение данного дела может повлиять на права и обязанности работника, он может вступить в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне ответчика, либо может быть привлечен к участию в деле по инициативе суда или по ходатайству лиц, участвующих в деле (статья 43 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Представитель, как указано выше, работником не является, соответственно, с формальной точки зрения надлежащим ответчиком является сам представитель, как ФЛ.

Однако, представитель распространил не соответствующие действительности сведения не в качестве гражданина Василия Пупкина, т.е., от своего имени, а в связи с осуществлением им именно функции по представлению интересов взыскателя.

Понятно, что если бы сведения были распространены представителем рамок исполнительного производства (на улице случайно встретились), то надлежащим ответчиком являлся бы именно представитель, который на улице представителем фактически не является. Но тут другое.

Собственно, вопрос: как полагают коллеги, кто будет являться надлежащим ответчиком?

Я считаю, что в данной ситуации вполне уместна аналогия, и в качестве надлежащего ответчика можно и нужно привлекать именно взыскателя, а представитель может быть привлечен в качестве третьего лица.