Автор заключил с Издательством «Договор о долгосрочном сотрудничестве» (на 4 года сроком) согласно которому принял на себя обязательство (обеспеченное неустойкой) в случае создания им новых литературных произведений обращаться к Издательству с предложением заключить договор об отчуждении исключительного права прежде чем к любым иным лицам. В договоре стороны установили финансовые условия, которые должны будут применяться к будущим договорам об отчуждении прав в случае, если стороны не договорятся об ином.
Отработав с издательством 3 года и став популярным (во многом благодаря продвижению издательства) Автор решил уйти к другому издателю, ссылаясь на ч.4 ст.1233 ГК согласно которому «Условия договора об отчуждении исключительного права или лицензионного договора, ограничивающие право гражданина создавать результаты интеллектуальной деятельности определенного рода или в определенной области интеллектуальной деятельности либо отчуждать исключительное право на такие результаты другим лицам, ничтожны».
Я считаю, что позиция Автора в данном случае шаткая по следующим причинам:
1. Ч.4 ст.1233 ГК указывает на ничтожность условия ограничивающего возможность отчуждения права в случае, если такое условие содержится в лицензионном договоре или договоре об отчуждении искл.права. В нашем случае – предмет договора совершенно иной. Значит речь о ничтожности идти не должна.
2. Согласно ч.1 ст.181 ГК . «Срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 ст.166) составляет три года.»
В описанной мною ситуации – срок исковой давности пропущен. И коль скоро пропуск срока лишает Истца возможности требовать применения последствий недействительности ничтожной сделки (например в виде реституции) т.е. по-сути лишает ничтожность правового значения, то, стало быть и невозможность требовать признания ничтожной сделки недействительной (например, чтобы успокаивать судебным решением других издателей, говоря что со старым проблем нет) лишает ничтожность правового значения. Иначе зачем применительно к признанию ничтожной сделки недействительной установлен пресекательный срок? С какой практической целью?
Но у меня есть сомнение. Что если пресекательный срок, установленный ч.1 ст.181 ГК всего навсего лишает возможности требовать признания ничтожной сделки недействительной через суд, но не устраняет значение ничтожности (по ч.1 ст.166 ГК), позволяя Автору указывать на нее в суде в качестве довода против требования, основанного на такой сделке?
3. Согласно чт.1 ст.169 ГК «За исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи (т.е. посягательство на публичные интересы и т.д.) или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.
Содержащееся в ч.4 ст.1233 ГК указание на ничтожность (условия в лиц.договоре/договоре отчуждения, ограничивающего возможность отчуждать права) нельзя отнести к «другим последствиям нарушения, не связанным с недействительностью сделки».
Когда ГК ссылается на другие места самого себя, он говорит «…настоящего Кодекса». Сам ГК – есть Закон. Поэтому коль скоро согласно ч.1 ст.169 ГК во всех случаях, которые прямо не предусмотрены ч.2 ст.169 ГК (нарушение публичных интересов) или другими (стало быть кроме самого Кодекса) законами – сделки, противоречащие закону считаются Оспоримыми, то и в описанном мною случае речь может идти только об оспоримости.
4. Все 3 года сотрудничества Автор бодро следовал договору. Никаких претензий с его стороны не было. Мне кажется что это само по себе является основанием для отказа Автору в удовлетворении иска о признании недействительной ничтожной сделки (правда я не до конца понимаю правовое значение такого признания, см.выше почему).
А что ВЫ думаете на этот счет?
Сообщение отредактировал Искатель злоключений: 23 January 2015 - 13:29
